164.
- Мария.
- Да, Антонио.
- Я хочу сделать важное заявление. Сначала тебе, потом мексиканскому народу.
- Я уже готова.
- Тогда слушай меня, Мария, моя жена, мать моих троих неродившихся детей.
- Но они же родились.
- Я других имею в виду. Так вот, негодяй Рамон из шестого подъезда либо шпион, либо торговец наркотиками.
- Да, Антонио, я тоже всегда так думала! А почему?
- Смотри, Мария. Он всегда ходит в черных очках и не здоровается. Кто себя может так вести? Либо шпион, либо торговец наркотиками.
- А на кого он шпионит… или торгует наркотиками?
- На СССР.
- Почему ты так думаешь?
- Потому что русские прекрасно играют в хоккей, а он всегда ходит с клюкой, и стучит ею по бордюрам и по ногам. Это привычка профессионального хоккеиста. Так он себя выдал.
- Антонио, он просто слепой.
- Не смеши меня, Мария, это уловка для детей. Он притворяется слепым, чтобы его не заподозрили.
- В чем?
- Что он не слепой.
- Подожди, а собака-поводырь?
- Это связной.
- Да? Но, Антонио, никакого СССР нет уже лет пятнадцать.
- Но он же об этом не знает, он же слепой. Логично?
- Ты же сказал, что он только притворяется слепым.
- Одно другого не исключает, Мария. О, вот он идет. Смотри, сейчас я его разоблачу. Помоги-ка мне катнуть эту тачку с цементом. Глядии, сейчас отпрыгнет. (Звук).
- Ой, Антонио, а почему он не отпрыгнул?
- Ну, Мария, эти негодяи – русские такие герои. Или просто не успел.
- А может, он все-таки был слепым?
- Знаешь, Мария, теперь это уже не важно. Давай-ка пойдем отсюда, и лучше побыстрее. А то набегут остальные советские шпионы из нашего дома – эта уже 40 лет притворяющаяся парализованной старухой Тереза, а главное этот Мигель, притворяющийся боксером.
- Да, ты прав, пойдем.
- Антонио.
- Да, Мария.
- Знаешь, что я только что прочла в журнале? Эти негодяи–ученые выяснили, что запасов нефти в мире хватит всего на 11 лет. После этого вся нефть кончится.
- Ужасно, Мария. А что же делать?
- Я уже придумала, Антонио. Мы сейчас накупим нефти, а через 11 лет все страны будут покупать ее у нас.
- Н-да? А где мы будем ее хранить?
- На антресолях. У меня уже есть четыре пустые трехлитровые банки, а когда мы доедим кактусовое варенье и маринованные кактусы, освободятся еще десять банок. А еще можно хранить в ванной, и в большом баке для воды на даче.
- Хм. По-моему, этого мало. Давай решим этот вопрос кардинально. Если заклеить окна и зашпатлевать все щели в квартире твоей мамы, то можно залить нефть туда. И у нас будет двухкомнатное нефтехранилище.
- Подожди, а как же мама?
- Мама потерпит. Терпела же она, когда мы два года назад оставили ей сенбернара, попугая и троих детей. Кстати, где они?
- Ой, мы же забыли их у нее забрать!
- Ну, вот, как раз и заберем. Наверняка она будет рада.
- Ну, так что, Антонио?
- Да, Мария, это прекрасная идея. Я как раз думал: что бы такое тебе рассказать, чтобы уйти из дома. А теперь я знаю – я пойду покупать нефть, и до вечера не вернусь. А тебя я заявлю на конкурс, проводимый журналом «Нефть глазами женщин».
- А что это за конкурс?
- Кто быстрее выпьет три литра нефти.
- Антонио, но это, скорее, для тебя конкурс.
- Да? Ну, хорошо. Только не удивляйся, когда я приду домой выпивши.
- А какой будет приз?
- Три пустые бутылки текилы. Они нам пригодятся – для нефти.
- Антонио, Антонио!
- Ну, что такое, Мария, я же так хорошо спал!
- Вставай, уже два часа дня. Нам нужно ехать, копать огород на даче.
- Мария, я не могу, я вчера допоздна работал с документами.
- С какими документами, ты уже пять лет нигде не работаешь?
- С паспортом и правами. Я их так забрызгал кактусовой икрой, когда мы с Хорхе и Рамоном соревновались, кто попадет кактусовой икрой в документы.
- Но, Антонио, в Мексике же такие суровые зимы, нам нужно уже сейчас посадить кактусы, иначе они не успеют вызреть и померзнут.
- Мария, я не могу сейчас копать… по религиозным соображениям.
- Почему?
- Сегодня же день святого Марселоса Безлопатника.
- Безлопатника? А куда он дел свой лопатник?
- Не знаю, возможно, его у него украли, пока он копал огород. В любом случае, копать сегодня нельзя.
- Но что же делать, Антонио, ты уже два месяца отказываешься ехать на дачу.
- Я придумал, Мария. Найми этого безработного Мендосу.
- Но ему же придется платить!
- Не придется. Скажи ему, что твоя бабушка зарыла на огороде немножко сокровищ древних инков, и он перекопает тебе весь огород. Только следи, чтобы он не выкорчевал дом.
- Ладно, Антонио. А можно, если мы найдем эти сокровища, я куплю себе сапоги, шубу и что-нибудь из драгоценностей?
- Вот еще. Мы купим мне машину, а остальные деньги уйдут на штрафы, потому что у нас, видишь ли, запрещено водить машину в нетрезвом виде. Все, Мария, не надо никакого Мендосы, я сам все сделаю.
- Сегодня?
- Нет. Пройдет трехдневный праздник святого Имбрулио Опохмелителя, потом день святого Игнасио, покровителя людей, не ездящих на электричках, а потом уже можно будет никуда не ехать, все равно будет поздно.
- А как же сокровища?
- А пусть полежат, глядишь, проценты набегут. Все, я сплю, Мария, спокойного дня.
- Ах, Антонио, когда ты умрешь, ты станешь святым Антонио Ничегонеделывателем.
- Антонио!
- Да, Мария.
- Что ты там делаешь?
- О, Мария, я разливаю текилу по рюмкам.
- А зачем тебе сразу три рюмки текилы?
- Ну, что ты, Мария, в этом же все и дело. Первую рюмочку я сейчас выпью, второй я запью, а третьей закушу.
- А если ты будешь ею закусывать, зачем ты налил в нее текилу?
- Н-да, Мария, что бы тебе такое ответить?… просто я хочу, чтобы эта рюмка была вымочена в текиле, потому что жевать сухое стекло невкусно и бессмысленно.
- Спасибо, Антонио, теперь мне все ясно. Как же хорошо ты умеешь все разжевывать!
- Да. Особенно я умею разжевывать все, связанное с текилой.
- Антонио, а почему же тогда говорят «трезвый, как стекло»? Наверное, правильно было бы говорить «пьяный, как стекло».
- Ты права, Мария. Более того, раньше так и говорили. Но, в процессе эволюции человечество научилось ходить на задних конечностях, но утратило две важнейшие вещи – хвост и выражение «быть пьяным, как стекло».
- Ой, Антонио, какой ты все-таки умный!
- Да. Но сейчас я пущу эволюцию вспять. Смотри! (Пьет). Вот, я уже и на четвереньках.
- Антонио, а у тебя вырастет хвост?
- Сейчас посмотрим. Дай-ка мне еще одну бутылку! (Пьет). Ой, Мария, не знаю, как у меня, но у тебя хвост есть… и еще серенькая шкурка, большие уши и остренький нос.
- Это же крыса, Антонио!
- У нас в доме завелись крысы, Мария. Надо вызвать кошку. А я вернусь в мировой океан, из которого мы все вышли… налей мне ванну, Мария, я побуду простейшим одноклеточным.
- Мария!
- Да, Антонио.
- Все, я решился. Я включаюсь в борьбу за президентское кресло.
- А чем тебя не устраивает твое, кожаное, на крутящейся ножке? Конечно, когда ты выпьешь, ты начинаешь крутиться на нем, пока не упадешь, но все-таки…
- Подожди, Мария. Не опошляй идею. Я против безальтернативности.
- Чего, Антонио?
- Смотри, Мария, всему на свете есть альтернатива: старикам – молодые, курицам – утки, бутылке текилы – другая бутылка текилы.
- Поняла, ежикам – кактусы, женщинам – мужчины…
- Стоп, Мария, для меня такой альтернативы нет. Альтернативой женщине может быть только другая женщина. Например тебе – Люсия, а иногда Хуанита, но это я называю плохой альтернативой.
- Что? Что ты сказал? Какая у меня альтернатива?
- У тебя такая альтернатива – либо ты немедленно замолчишь, либо я ударю тебя сковородкой по голове.
- А другой альтернативы у меня нет?
- Есть. Ты замолчишь, но я тебя все равно ударю… Гм… а о чем мы говорили? Ты что-то говорила про президента.
- Я? Это же ты что-то хотел от него…
- Я? А что?… Вот, Мария, вот так из-за тебя рухнула моя политическая карьера. А ведь я мог стать Черчиллем и произнести речь в Фултоне… или наоборот – Фултоном в Черчилле.
- Ой, Антонио, вот же опять альтернатива!
- Все, Мария, ты допрыгалась. (Удар сковородки). Пойду посплю… или нет… ну, вот, опять альтернатива. Дам-ка я себе сковородой по голове… или головой по сковороде… да что ж ты будешь делать! (Удар сковородки). Вот, теперь никакой альтернативы. (Упал).
- Мария!
- Да, Антонио.
- Смотри, как я налил текилу – ровно по самый краешек. Прямо тютелька в тютельку.
