Так вот, едва ли не единственные в парке кустики росли (и посейчас растут) вдоль проволочной ограды кнессета. И участники слета повадились было использовать их по одному из назначений -- ввиду вышеупомянутого отсутствия удобств. Это продолжалось недолго и только на первом слете: появились парламентские секьюрити и в доступной форме на хорошем еврейском языке попросили больше этого не делать: сигнализация срабатывает!
Незабываемое.
Рассказывает Владимир Васильев:
-- Как Боря Бурда ведет концерты. В Ростове у нас был импровизированный концерт. Должно было петь четыре человека, а пело человек пятнадцать. А зрителями были бабушки, внучки... А потом народ набежал: это был центральный парк культуры и отдыха. И я обратил внимание: стоит Михалев уже "под газом" и лошадь обнимает. Живую, не какую-нибудь там! Горюет и что-то ей рассказывает. А Боря ведет концерт. И получилось так, что Кукин спел песню и выпала у него гитара. Уронил он ее. А гитар не хватало. Боря тут же реагирует:
-- Представляете, что значит для автора уронить гитару? Это живое существо; человек с ней свыкается. А гитара-то ведь не Кукина, а гитара-то Михалева!..
А Кукин, уходя:
-- Да что ж он брешет!
Игорь Михалев всего этого не слышит, а Бурда тем временем продолжает:
-- И вот сейчас на сцену выйдет Михалев. Представляете, какое несчастье: она же треснула, наверное! Какое горе для автора! Знаете, люди добрые, давайте это горе как-то компенсируем, давайте его очень тепло встретим!
Михалев выходит на сцену, народ восторженно орет и рукоплещет, и Игорь не поймет, что ж такое.
А лошадь угнал Анвар Исмагилов. Он сел на нее и ускакал в город к своему другу -- решил его удивить. Милиция перекрывает дорогу, останавливает машины и Анвар скачет в режиме наибольшего благоприятствования. Прискакал и начал друга выкликать. Тот высунулся из окна, посмотрел на него с кислой рожей и произнес:
-- А, это ты...
Поскакал Анвар назад, упал с лошади...
В соавторстве с залом.
Рассказывает Борис Гордон (Москва).
На концерте в "Перекрестке" Дмитрий Бикчентаев поет свой знаменитый "Старый Новый Год" на стихи Вознесенского. После строчки "..вытри рюмашки насухо..." у кого-то звонит мобильник.
-- ...выключи телефон!!! -- следуя авторскому тексту, радостно кричит весь зал вместе с Дмитрием.
Как единый организм.
Рассказывают Алексей Куликов (Береза) и Анатолий Костин (Пинчер). Пинч вообще-то воронежец, а Береза, как мы помним, житель героического Волгограда. Но в аспирантуре он учился в Воронеже, и у них с Пинчером сложился неплохой исполнительский дуэт. И вот они на концерте в Москве в начале 70-х поют песню Владимира Кочана на стихи Леонида Филатова, которая начинается со слов:
Так повелось промеж людьми,
что мы сторонимся любви...
Но -- что значит спетость! Не сговариваясь, запели:
Так повелось промеж людей,
что мы сторонимся... -и разом замерли.
Зал -- восемьсот человек -- замер на несколько секунд, видимо, производя при этом какие-то расчеты в уме, затем дружно грохнул.
Друзья переждали этот выплеск эмоций и запели снова, на сей раз ближе к тексту.
Смертельный номер.
Ирина Рынкевич, автор и исполнитель из Петрозаводска, честно признается:
-- До сих пор боюсь свою любимую "Московскую цыганочку" М.Балашова -А.Фрейдина ("Догорает старый вальс...") из-за строчек "Пусть прогремит, ударит в ночь / Телефона очередь..."
Оказалось, что в моем сознании слово "очередь" ассоциативно связано с такой вещицей, как пулемет. И, дабы не превращать лирическую песню в боевик, я, приближаясь к злополучной строчке, всегда пыталась вызвать в своем сознании образ телефона. Но, поскольку почти всю сознательную жизнь домашнего телефона у меня не было, я представляла себе более родной предмет -- телефонную будку.
В результате получалось:
Пусть прогремит, ударит в ночь
Автомата очередь!..
Дело в шляпе?
Рассказывает Константин Просеков (Челябинск):
-- Была такая история в 1982 году на Грушинском фестивале. Дуэт Митяев -- Старцев приехал зарабатывать звание лауреатов. До этого они были дипломантами. А готовил их Михаил Вейцкин наш известный, который подготовил целую плеяду авторов и исполнителей, и они все, несмотря на то, что выходили из-под одного топора, были совершенно разные, но чувствовалась рука мастера.
Сделали они знаменитую песню Луферова "Не плачь, дядя". А в жюри первого тура случился Алексей Брунов, очень веселый человек по жизни, большой любитель пошутить. Он им и говорит:
-- Так все нормально, ребята, но слова-то нужно подучить! На гитару так не пойдет!
-- А в чем дело?!?!
-- Ну как же, вы же спели "Не плачь, дядя, съешь свою шляпу".
-- Не может быть!!!
-- Да спросите вон хоть у кого...
А он к тому времени успел подговорить человек восемь. И вот к ним подходят один за одним и говорят:
-- Ну, ребята, вы дали!
И малоизвестные тогда Митяев Олег Григорьевич и Старцев Петр Николаевич, исполнительский дуэт, отправились репетировать. А репетировали они тогда зверски, часами, и сотню раз злосчастную фразу повторили.
И вот II тур (а тогда три отборочных тура было). И они поют:
-- Не плачь, дядя, съешь свою шляпу!
Рассказывает московский бард Александр Карпов (из московской газеты "БардАрт" ?20 за 1998 г.).
Должно быть, всякому исполнителю знакома ситуация, когда уже во время исполнения какой-то старой песни на сцене вдруг с ужасом осозна?шь, что слова вылетают изо рта совершенно автоматически. Песня не повторялась уже Бог весть сколько времени, и текст совершенно забыт. Поешь и думаешь, когда же инстинкт подвед?т и ты застынешь перед микрофоном с беспомощно раскрытым ртом... Но не таков Игорь Белый! Находчивости этого барда поистине нет предела! Ведь даже забыв начисто слова своих песен, умудряется он прямо по ходу дела сочинить новые. А уж что из этого выходит...
Как-то раз Белый и Карпов давали концерт в актовом зале одной из школ города Пушкина. Аудитория состояла из учащихся старших классов, петь было неудобно, микрофоны отсутствовали. Игоря переклинило, и он принялся бессовестно путать и забывать слова. Карпов, как мог, помогал ему вспоминать и подпевал даже те песни, которые Игорь ранее пел один, Получалось все более-менее сносно до тех пор, пока не настала очередь песни "Веселых Рыбаков с Острова Хоккайдо". Начинается эта песня так:
В море, в море за тунцом!
Капитан наш молодцом.
У него большая карта,
Водки пинта, виски кварта!..
Песню отпели хорошо вплоть до последнего куплета. А в конце песни первый куплет предполагалось повторить. "В море, в море за тунцом!.." -весело распевали барды. Но Карпову пришлось тут же заткнуться, поскольку вместо второй строчки Белый неожиданно пропел: "Наш кораблик молодцом!.."
Карпов вопросительно покосился на Игоря, ожидая, что тот не будет усугублять ситуацию и допо?т куплет, как будто так и задумывалось. Однако, к его ужасу, Белый достаточно бодро затянул дальше: "А у капитана -- виски..." И, страшно оскалившись на зрителей, бодро завершил: "ДА ЕЩЕ И КВАРТА ВОДКИ!!!"
Барды еле сползли со сцены от смеха...
Вспоминает Илья Тимин (Петрозаводск):
-- Карелия. Зима. Февраль. Панельная многоэтажка. Кухня. Щели под подоконником. Ветер свищет. Холод зверский. Сидим. Пьем чай. Играем на гитаре. Поем никитинскую: "Что происходит на свете, а просто...".
В строчке "легкие платья из ситца", хозяин квартиры, у которого от холода нос посинел, пропел инстиктивно: "теплые платья из ситца..."
Петь надо красивше, Александр Моисеевич!
Рассказывает Борис Вайханский.
Во время межрегионального фестиваля "Петербургский аккорд" в мае 1996 года, как водится, проходили концерты ведущих мастеров жанра. Постигла эта участь и Александра Городницкого. Аккомпанировал ему старый товарищ по оружию Михаил Кане, который, как известно, и сам выступает в качестве исполнителя. И на этом концерте он тоже спел несколько песен Городницкого сам, после чего они вошли в "штатный" режим: Кане играет и подпевает, Городницкий ведет главную партию.
Недолго это длилось, когда вдруг из зала раздался громкий и ясный голос некоей дамы:
-- Пусть Кане поет!
Ее попытались проигнорировать, но она настаивала:
-- Пусть Кане поет!
-- Но почему Кане?
-- Он лучше поет! У него голос лучше!
В чем-то аналогичный случай. Рассказывает Валентин Вихорев.
17 декабря 1998 года в лектории питерского зоопарка состоялся его концерт. На этапе подготовки к нему обратились Татьяна и Александр Копосовы с предложением поучаствовать в роли помощников:
-- Валентин Иваныч, а можно, мы вам эту песенку подыграем?
-- Валентин Иваныч, а можно, мы вам эту песенку подыграем и подпоем?
-- Валентин Иваныч, а можно, вы на этой песенке посидите, отдохнете, послушаете, а мы сами поработаем?
Ну как тут возразишь!
Рассказывает Берг, как весной 1997 г. в Литве, в Висагинасе президент местного КСП Рустам Салихов предложил:
