-- Львович не прошел прослушивание!
Через год Борис приехал на неделю раньше. Отбор прошел без проблем: "Капли датского короля" блистали не менее ярко. На "гитаре" (как известно, такую форму имеет сцена Грушинского фестиваля) -- абсолютный успех.
В жюри снова упирается Кейльман:
-- Репертуар не обновляется!
А пуркуа бы и не па?
Об одном из эпизодов Грушинского фестиваля рассказывает в своих книгах Александр Городницкий:
-- Выйдя на берег и искупавшись, мы (с Ю.Визбором -- прим. сост.) сели в тенек, и Юра взял в руки гитару. Вокруг сразу же образовался молчаливый кружок слушателей. А надо сказать, что как раз в это самое время на поляне фестиваля во всю работало "предварительное жюри", проводя отбор авторов и исполнителей на заключительный конкурсный концерт. Мы с Юрой как почетные гости и руководители "Большого жюри" от этой изнурительной работы были освобождены. Послушав пару Юриных песен, один из слушателей произнес:
-- Слушай, парень, чего ты здесь просто так поешь? Ты иди покажись в жюри -- тебя обязательно на конкурс пропустят.
Суд скорый, да неправый.
Рассказывает Берг.
-- В августе 1985 года занесло меня в Барзовку. Всего на пару дней, но, как вы увидите, и этого хватило. Было там множество прелюбопытнейшего народу; кое-кого теперь в наших краях и не встретишь. Например, Маркиз из московского куста "МИД". Был также и Дима Кимельфельд.
И вот попросил нас с Димой "отец-учредитель" Барзовки Юра Черноморченко послушать кое-кого из молодых ребят и сказать что-нибудь по поводу услышанного.
Ребят оказалось чуть ли не двое. Запомнились, во всяком случае, "мальчик" из Керчи и "девочка" из Свердловска. "Мальчик" показался, быть может, чересчур традиционным, но свежим и искренним, и я его похвалил. А "девочка" (Рая Абельская) -- весьма техничной, но какой-то манерной, что ли, надуманной, даже, я бы сказал, выморочной, и я как мог мягко отметил это обстоятельство.
Вскоре выяснилось, что я сделал все с точностью до наоборот: "мальчика" следовало поругать, поскольку он тут, в Керчи, всех уже "достал" своими песнями, а "девочку" -- похвалить, а то она обиделась и долго плакала, хотя Дима ее как раз похвалил.
Спустя некоторое время Рая, что называется, уехала и пробовала "там" петь, даже публиковалась, но все-таки вернулась.
К чему пороть горячку!
Рассказывает Михаил Сипер:
-- Когда готовилась к печати моя книга, я попросил Игоря Губермана написать предисловие. Игорь Миронович улыбнулся своей неотразимой улыбкой и сказал:
-- Старик, такие дела в спешке не решаются. Давай я как следует подумаю и напишу тебе сразу некролог.
Жертва.
Рассказывает Алексей Куликов (Волгоград).
-- Когда готовился концерт, посвященный 60-летию со дня рождения Визбора, очень тщательно отбиралась программа, которую писал "Одиссей Моисеевич" Городницкий. И он из-за этой роли не мог разучить песню, которую в свое время Юрий Иосифович посвятил Татьяне Хашимовне (Никитиной -- В.Л.). Называется она "Жертва" (монолог укушенного). Но никто этого не знал. А кто должен исполнять -- тоже неизвестно. Подставлять он никого не хотел. то есть многие знали, но он нашел того, кто не знал. Это был Леня Сергеев. Леня тщательно готовился к этому исполнению. Наивный человек, он все это мастерски обыграл. Глядя прямо в глаза Татьяне Хашимовне, он в микрофон спел ей всю эту фиговину, после чего наступил антракт и братья Мищуки сказали ему:
-- Ты что, с ума сошел? Ты знаешь, кому это посвящено?
Леня взял бутылку портвейна и, тут же из горла выпив, сказал:
-- Ну, вс?!
Лишние люди.
Вспоминают Сергей Губанов и Людмила Чеченкина (Москва).
В ноябре 1997 г. в Москве на концерте, посвященном 20-летию ансамбля "Домино", у Вадима Мищука возникли проблемы с гитарой: строй "пополз".
-- Сейчас здесь жарко, -- оправдывались братья Мищуки, -- а когда мы настраивали инструменты, в пустом зале было холодно...
-- Нам выйти? -- поинтересовался кто-то из публики.
В плену обычая.
Рассказывает Ринат Газизов (Йошкар-Ола).
Однажды, 30 марта в Йошкар-Олу неожиданно приехал Ланцберг, причем совсем ненадолго, числа до третьего-четвертого апреля. Я, конечно, загорелся провести его концерт. 1-го уже договорился с залом и начал обзвонку: так, мол, и так, завтра концерт Ланцберга, приходите...
-- Ага, конечно, -- слышались в ответ иронические голоса. -- С первым апреля!
После нескольких звонков я понял, что дело плохо -- никто не придет. Звоню на местную студию "Европы плюс": ребята, выручайте, дайте информацию, что Ланцберг приехал и завтра концерт...
-- Ага, Ланцберг приехал, -- отвечают мне с той же интонацией. -- А Окуджаву он, часом, с собой не привез? Или ты думаешь, что мы тут про календарь забыли?
Пришлось брать гостя под руки и тащить его живьем на радио. Только тогда там поверили. Тут же сделали прямой эфир, и концерт прошел нормально.
Заезжий музыкант...
Кто-то из друзей Музыкантова на том же вечере рассказывал, как в его нынешних краях -- городе Филадельфии -- был с гастролями Сергей Никитин. Вообще-то Филадельфия отличается мощной и сплоченной общиной любителей русской авторской песни -- ни один российский бард, попавший в США, не минует этого города, и на их концерты приходит сотни по две слушателей. Обычно после окончания таких мероприятий гостя ведут в чей-нибудь дом, и там он продолжает петь в неофициальной обстановке и более узком кругу. Так произошло и с Никитиным. Все участники "второго действия" удобно устроились в холле, пропустили по маленькой, на свет божий явилась гитара и начала путь по рукам по направлению к дорогому гостю. Но получилось так, что одна пара рук в этой цепочке принадлежала Музыкантову...
В общем, до Никитина гитара в тот раз так и не дошла. Все, включая самого Сергея Яковлевича, до утра слушали Музу.
Второй сорт.
Рассказывает Игорь Грызлов (Москва).
Во второй половине 80-х годов фирма "Мелодия" принялась наверстывать упущенное за десятилетия -- выпускать диски бардов. А поскольку целый ряд бардов этого времени так и не дождался, основным источником фонограмм для их дисков стали фоноархивы КСПшных собирателей. В частности, очень большую роль сыграл тогда знаменитый ленинградский коллекционер (ныне, к сожалению, тоже покойный) Михаил Крыжановский.
В работе над одним из дисков возник конфликт. Сотрудники "Мелодии" непременно хотели получить на некоторое время в руки оригинал записи (естественно, с твердой гарантией возвращения в сохранности), а Крыжановский предлагал им первую копию (тоже гарантируя, что она будет ничем не хуже оригинала). Переговоры зашли в тупик, и в конце концов "Мелодия" предпочла договориться с другим, почти столь же авторитетным коллекционером. Когда Крыжановский узнал об этом, он с удивлением спросил:
-- И что, он отдал вам оригинал?!
-- Да.
Крыжановский покачал головой:
-- Не коллекционер...
Честь Изреэла Гау.
Рассказывает известный архивист и высоцковед Андрей Евгеньевич Крылов, находясь в душевной прострации:
-- Когда-то давно, году в семидесятом, Михаил Баранов (один из самых маститых московских фонотетчиков -- В.Л.) составил каталог песен Галича. Михаил делал это основательно, в каталоге были приведены название, эпиграф и первый куплет песни. Каталог был рукописный.
Годом или двумя позже Михаил дал Галичу это творение, чтобы тот проверил и исправил, если что не так. Галич сделал ряд пометок по тексту, около двух песен указал "совместно со Шпаликовым" (одна из них -- "У лошади была грудная жаба").
Еще через некоторое время каталог попросил посмотреть Виталий Акелькин (тоже собиратель магнитных записей -- В.Л.), и Баранов отдал.
Много лет спустя Крылов сказал Баранову, что хотел бы взглянуть на каталог. Но обоих заломало общаться с Акелькиным, и каталог оставался у него. Когда его все же спросили, он ответил, что вернуть не может, так как каталог "подшит".
Идея подшивания каталога ужаснула Крылова -- ведь это или скоросшиватель, пробивающий дырки, или обложка, прихватывающая край. Но поскольку дело было сделано, а общаться с Акелькиным тем более не хотелось, так оно там и лежало, пока не наступили новейшие времена, когда все отдали свои архивы Пете Трубецкому -- и в том числе Акелькин.
Узнав об этом, Баранов и Крылов решили все-таки взглянуть на каталог. Потрясенному взору предстала пачка компьютерной распечатки, в которую были вклеены вырезанные из барановского каталога рукописные пометки Галича...
Статус документа каталог утратил навсегда.
Критерий.
Свидетель -- Берг.
Москва, 1999 г. Разговаривают архивист Виталий Арнольд и фонотетчик Григорий Симаков.
-- Как прошел концерт?
-- Хорошо. Записи у меня есть.
Двадцать подвигов Геракла.
На улицах американских городов, как и в других уголках человеческой цивилизации, нередко можно услышать звучащий из магнитофона голос вилли-токареподобного орфея, поющего песни, скажем, Розенбаума самым несанкционированным образом.
