А уж какие народные промыслы в Угличе - и ложки тебе, и поварешки, и матрешки! Если сам из народа и ничего народного не чураешься, тоже прими участие, прикоснись к искусству.
Возроди местный промысел - деревянную скульптуру. Режь человечков и вози в Москву, в Измайловский парк, на продажу.
- Почем человечки? - спросят.
- А-а, сколько не жалко! - и все со смехом, скучать-то некогда.
- А нисколько не жалко! - покупатели в ответ. Тоже - веселый народ.
Вот и хорошо, вот и ладно, значит - сторговались! Там, в Измайловском парке, человечков хорошо берут, с руками отрывают. Продавай да набивай карман. Поди плохо!
А потом - и расширься, организуй еще глиняное производство...
В глине себя прояви, чем черт не шутит! Налепи из глины свистулек да тоже вези, продавай. Народ-то, он сильно свистеть любит, свистульки тоже хорошо покупает.
А уж как наторговал хорошо на человечках и на свистульках, так построй себе дом в Угличе, трехэтажный, на радость соседям. А потом и до Москвы доберись, прикупи квартирку где-нибудь в Братеево, в монолитном доме. В Братеево - недорого. И используй ее - как перевалочную базу. Крути-верти, наворачивай копейку.
Нет, хорошо все-таки в Угличе жить. И воздух свежий, и мухи не кусают. А в Москве - плохо: гарь, вонь, чад и душе никакого успокоения. И незачем было в Литинститут соваться, мучиться там пять лет, ваньку валять.
Чего ради? Ума-то - не было. Ну, ее, Москву, к лешему, вместе с Литинститутом! В Угличе - всяко лучше. Живи и радуйся, катайся, как сыр в масле...
Играй с человечками да в свистульки свисти. Поди плохо! А как надоест, повези и продай, дай другим посвистеть.
Вот и нашел себя среди других, и призвание обнаружил... А значит - и жизнь удалась, и судьба сложилась. И дома построены, и сады посажены... Все как надо. И главное - дети по всей России. А Россия - страна большая. Купи раз в год кулек с конфетами, встань на перекрестке и угощай детей, вдруг да твой попадется...
Мы, угличские ребята, не промах, мигом любое производство наладим!
Нам всем, которые в Угличе живут, - пышки с медом, а остальным - шиш с маслом! Накося - выкуси.
МИСТИЧЕСКИЙ ОПЫТ
Ум у меня - пытливый, а глаз - острый. Все-то я хочу знать: что да как? И откуда? И все - разглядеть. То, что среди видимого и увидишь не сразу. В такие дали и веси заглянуть, в которые и заглядывать, может быть, и не надо, потому что - страшно.
И в книги, конечно, тоже заглядываю, потому что там весь ум человечества и знания накоплены, а кое- где и между строк спрятаны... Вот мне и интересно в эту кладезь, которая между строк, докопаться.
А читал я и читаю безо всякой системы, полагаюсь только на интуицию... В одной книге - слово зачерпну, в другой - строчку выхвачу. Мне и хватит. А книги сами мне в руки попадают, я за ними не бегаю. Они за мной бегают... Какая попалась в руки - и ладно, и хорошо. Я потом по ней бегу, как по ступеням... Когда - вверх, когда - вниз... По-разному бывает. Любой опыт на пользу.
И вот попалась мне недавно детективная книжка... У знакомых увидел. Я что-то к знакомым-то зашел узнать, много они или нет чего доброго написали? На всякий случай. А то вдруг они меня обогнали? А то вдруг я рот раззявил, а они меня обскакали? Может, мне надо решительней бросок вперед совершить...
Там и книжку увидел... Ох, и красивая! В твердом переплете, красная, блестящая, издательство "ЭКСМО" выпустило. Автор - Чернобровкин. "Ба! думаю, - фамилия то вроде знакомая... Однако, был у нac такой студент? Учился в Литинституте..." Поглядел в сопроводительную справочку, где об авторе говорится... И точно - он! Учился в Литинституте... Значит - не зря учился, значит - научился! Вот и книжку теперь издал.
А "ЭКСМО" за книгу, которая в твердом переплете выйдет, автору прорву денег дает - две тыщи целых! И все в зеленой капусте. Мне об этом Старик говорил, а он - все знает. Он в это "ЭКСМО" не один раз носился со своими рукописями... Хотел слупить с них две тыщи в зеленой капусте, но ему не дали... Старику - не дали, а этому - дали! Ай да Чернобровкин! Ай да молодец! Хорошие деньги огреб.
За один раз не пропьешь - крякнешь с натуги.
Поглядел я книжку, полистал... А там у него и про афганскую войну, и про современную жизнь, и драки с убийствами, и приемы разные из восточных единоборств, и чего только нет! И еще - женщины, все - красавицы, и как с ними обходиться надо, чтоб не прыг-скок, а чтоб женщина в удовлетворенном состоянии и наслаждении осталась. И еще - посиделки с алкоголем, и как надо пить, и как опохмеляться.
Подивился я нимало!
"Иди ты, - думаю, - Чернобровкин! Вот понавертел! Это ж сколько всего из разных областей знать надо? Голова лопнет от знаний! Не зря, значит, учился, пригодилось ученье-то! Хороший детективный роман заделал".
Ладно, отложил я книжку...
Знакомые сказали, что нельзя прибрать, не мной - положено, не мной взято будет. Стал я кое-что припоминать, с фамилией Чернобровкин... А самого его, лица, - вспомнить не могу, вышибло из памяти! Потом кое-как вспомнил, подсказали.
Действительно, ходил такой по коридopу, быстро так, почти бегал... Выйдет - и тут же обратно зайдет, закроется... И только слышно, как машинка застрекотала, быстро, как швейная... Я все думал, что кроит что-то человек, сшивает. Штаны, что ли, шьет? А он, оказывается, романы сшивал. Поработает и опять выскочит... И все в спешке, и лицо такое - как бы вечно недовольное... Голова круглая, с порядочной лысиной, на лице - желтизна, как у человека, страдающего печенью. По возрасту - примерно мне ровесник.
А мне уже тогда до хрена было, лет под тридцать! Только ума не было.
Ходила к нему одно время москвичка - девица с простонародным лицом, с большой грудью, потом перестала... Видимо, отвадил он ее. "Иди, - сказал, отсюда, мне писать надо, а ты мешаешь! Да еще задушишь грудью своей в расцвете лет!"
И еще упорные слухи тогда ползли, что он целые романы пишет. Нa мелочи не разменивается. Как месяц - так готов роман! А я все не верил, все думал: шутки, а, оказывается, нет, правда, трудился человек, на будущее работал. Молодец! А сейчас - вынимает их один за другим и огребает по две тыщи. "Поди плохо!", как любимый комендант говорил.
Нo вот что меня во всем этом больше всего удивило: откуда он столько всякого разного знает и во всем разбирается? Ну - дока из док! И в пьянке, и в куреве, и в наркотиках, и в оружии - во всем досконально. И - в женщинах! Как их ублажать, чтоб они насмерть к тебе присохли. Все ему подвластно.
А ведь я его знал совершенно другим - примерным и порядочным человеком. Ни разу он с сигареткой не пробежал, не курнул, а уж чтоб выпимши прошел - да не дай Бог! И с девочками замечен не был, великий постник был, одна только матренушка разок к нему заскочила, да тут же обратно вылетела... И ведь еще - и оружие! Ну, в армии, допустим, все служили, мало-мало разбираются... Но у него-то все настолько детально и подробно, и все - различных систем и новейших разработок, как будто он всю жизнь с ружьем бегал... И еще - приемы эти - приемчики смертельные... Kак да каким способом человека насмерть захлестнуть легче. Это-то откуда он знает? Мастером лишения жизни человека он вроде не был, людей не вскрывал, как консервные банки, и след кровавый за ним не тянется по сырой траве... А вот, подишь ты! Расписал все реалистично и натуралистично. И откуда что берется? Понял я, что здесь что-то другое... Раз собственного жизненного накопления и опыта нет, значит - здесь опыт другого рода. Не иначе, как откуда-то почерпнул... А откуда? Мест-то немного.
Ладно, долго не прошло, забрел я зачем-то в Литинститут... А там сейчас книжная лавка работает. При нас-то не было. Я от нечего делать заглянул, спросил:
- А есть ли книги бывших студентов? - Думаю, может, знакомые фамилии встречу.
Продавщица плечами пожала.
- Здесь, - говорит, - нет. Если только на складе? Кажется, там в коробке валяются...
И принесла мне коробку.
Стал я в ней копаться... Да все незнакомые какие-то фамилии попадаются - никого не знаю... Потом - бац! - книжка Чернобровкина попадается.. "Чижик- пыжик" на обложке написано, значит, - название такое... Ничего, доброе название. Сама книжечка - тоненькая, а тираж просто громадный - двадцать тысяч! По нынешним временам, так это фантастика! Целый маленький город можно обеспечить, по экземпляру в каждую семью. Удивился я опять: ведь издается же человек, несмотря ни на что! И - в разных местах. Везде он - потребен.
Как сидел я на коленях перед коробкой, так и давай книжку листать... И челюсть сразу у меня отвалилась... А там - мат-перемат сплошной и... и разврат. Разврат на разврате сидит и развратом погоняет! В общем - голимая порнуха! Развеселился я страшно... "Ах ты, - думаю, - Чернобровкин! Ах ты, чертяка! Нисколько не постеснялся - все добро вывалил... А ведь сколько в общежитии притворялся, что ни то, ни се... Вот кто ты есть на самом деле-то, свой почти парень! Почти - да не совсем". А сам - смеюсь, разобрал меня смех, хохот, и радость обуяла, что знакомого автора встретил. А продавщица искоса поглядывает на меня, хмурится, наверное, думает, еще один ненормальный из Литинститута пришел, в коробке покопаться, студент бывший, таких же, ненормальных, найти хочет. И вроде - нашел... Купил я книжку Чернобровкина и побыстрее отвалил, чтоб зря не волновались, и ручкой ей сделал.
