Александр Раскин - Очерки и почерки

От автора

Читатель, улицу представь себе и вот
Представь, что девушка по улице идет.
Букет в руках ее. Навстречу ей — старик,
Он взял букет и — в урну… Легкий вскрик…
Допустим, что случилось вдруг при этом
Присутствовать известным трем поэтам.
Сюжет был каждым за основу взят.
Вот как они его изобразят.

Сегодня знаменательная дата:
По тупику, где я росла когда-то,
Молоденькая девушка идет.
Блондиночка. И надобно сознаться,
Что ей к лицу сегодня восемнадцать.
Которых мне никто уж не дает.
Увы, увы… Но унывать не надо.
Ура, ура… Мне грустно, нет, я рада:
Старик Шопен звучит во мне с утра.
Товарищи, я заявляю прямо —
Я девушке не бабушка, не мама,
Я старшая, нет, младшая сестра.
Ведь я пишу. Стихи. (Местами проза.)
И вот я — девочка. (Метаморфоза!)
Агу… Бегу… Детгиз… Пе-ре-из-даст!
Хлебнув страниц неслыханную дозу,
Невиданную принимает позу
И подо мной брыкается Пегас.
Но, не смущаемая диким ржаньем,
Соединяю форму с содержаньем,
А если не соединяется,
То, не терпя в моем искусстве фальши,
Оставлю так и продолжаю дальше
И мирно добираюсь до конца.
Но вот старик, похожий на Сократа,
Он спит и видит лавры Герострата,
У девушки моей он взял букет.
Минута… и цветочки в жерле урны,
Известной нам, как зурны и котурны,
Не год, не два, а много тысяч лет.
Да, рождена я подлинным поэтом!
Сижу, гляжу, дрожу, пишу об этом,
Читаю стих взволнованной толпе,
Среди которой, с радостью великой,
Я замечаю дружеские лики
А. Б., В. Г., Д. Е., Т. Д., Т. П.

Кто я? Что я? Зачем я? Где я?
Почему у меня цветы?
Тише… Тише… Моя идея,
Узнаю тебя, это — ты.
Да, но как? Почему? Откуда?
Стой! Трамвай гремит впереди…
Я не знаю правил ОРУДа…
Гни, кромсай меня, рви, иди!
Детство, отрочество и юность…
Мало радости на дому.
Призадумаюсь, пригорюнюсь,
Почему это? Потому!
Встану, сяду, пойду, поеду.
Пусть работа идет на лад!
Там старик. Проведи беседу!
Прочитай старику доклад.
Ты когда-нибудь будешь тоже
Вот с такою же бородой…
С каждым словом старик моложе,
Вот совсем он стал молодой.
И с такой озорной усмешкой
Взял из рук у тебя цветы.
Сердце, сердце, стучи, не мешкай,
Это — он, понимаешь ты?
Это чувство тебе знакомо?
Ты забыла его совсем.
Позову ребят из райкома,
Из обкома ВЛКСМ.
Вот, скажу, у меня квартира,
Но тосклива моя стезя.
Нужно вам помещенье для тира?
Так берите ее, друзья!
Не хочу ни схемы, ни схимы,
У меня своя голова.
Пусть мне скажут в Осоавиахиме —
Я права или неправа.

У же я старею, лысею местами…
Но вот я в любовном бреду.
Любимая тихо проходит с цветами,
И я ей навстречу бреду.
Цветы осторожно бросаю я в урну,
Гляжу, как на Еву Адам.
Юпитеры, Марсы, Венеры, Сатурны
Любимой я нынче отдам.
Роскошная щедрость доступна поэту,
А я, извините, поэт.
Могу предложить вам любую планету,
А также коробку комет.
Я братом вам не был и сватом вам не был —
Так где уж мне быть женихом,
И лучше, вообще, я уеду на небо
На облачке легком верхом.
Любимая мне извинит эту странность,
Весь космос отдам ей сполна…
А если себе я оставил туманность,
Так мне же туманность нужна.

Был Сережа в понедельник
И задира и бездельник.
Мама плачет целый день,
Папа взялся за ремень.
Вся в пятерках наша Валя
Возвращается домой,
А Сережу вызывали
И сказали: — Боже мой! —
А когда его спросили:
— Что так много синяков? —
Он сказал, что в ихнем классе
Тридцать семь учеников.
Каждому ученику
Ставит он по синяку,
А потом ученики
Возвращают синяки.
Мы в ответ на эти шутки
Покачали головой,
А Сережа через сутки
Вдруг проснулся сам не свой.
Приготовил все уроки
Он вперед на десять дней.
Удивились все сороки:
Не бросает он камней.
Вымыл папины калоши,
Маме выгладил капот.
До того он стал хороший,
Что ударило нас в пот.
Дом у нас передвигают,
Нам на это наплевать.
Все глядят и не мигают
На Сережину кровать.
Сам стелил ее Сережа,
Вот что нам всего дороже!
Мы запомним этот вторник:
Был Сергей ни в зуб ногой,
Но прочел какой-то сборник,
Сразу стал совсем другой.
Этот сборник вы найдете
В магазине номер сто.
Сочинила сборник тетя,
Под заглавием Барто.

Нет, не дома была я красивой такой,
В беспощадном тулупе, у шлюза…
Ты сидишь у камина и смотришь с тоской
На обширную карту Союза.
Не ищи… Не свищи… Суждено мне сидеть
У окна в беспощадном составе
И смотреть на закат, и на домну смотреть,
И от счастья гореть, и слезу утереть,
И запеть, и, заметь, плавку не просмотреть,
Вспоминая о Нарвской заставе.
Между свай эстакады живу я в степи.
Беспощадна вода из колодца…
Костенеет, смерзается, душит, слепит…
Сочиняется… пишется… рвется…
Я застыла… я испепеляюсь почти…
Самовыражусь я до озноба…
Плавка выдана. Выдана плавка! Прости,
Виноваты, конечно, мы оба.
Отыщи меня, слышишь? Найди, позови,
Разгляди меня на виадуке!
Только здесь я хочу говорить о любви,
Возле ямы, подобной разлуке.
Люди реку с рекой, словно руку с рукой,
Сводят, мирят и в путь собирают…
………………………………………
Ты сидишь у камина и смотришь с тоской,
Как печально стихи догорают.

Зачем мне нужен шевиот,
Я до сих пор не знаю,
Но раз берет его народ,
Я тоже покупаю.
Он цветом был как рожь с утра,
Цвел яблоком в навале.
Кричали женщины: — Ура! —
И в очередь вставали.
Был шевиот как день весны!
Мой ум зашел за разум:
Я взял три метра на штаны
И сшил две пары разом.
И на земле и на воде
Не ели и не спали
И только спрашивали: — Где
Вы брюки покупали? —
Я магазин им указал,
Рванул рукой по струнам,
Из этих брюк не вылезал
И был три года юным.
Когда же их совсем сносил,
Запасся я словами
И закричал что было сил:
— Кто крайний? Я за вами!