— Похожи же. — Убедительно сказал Хмель подошедшему Герку. — Особенно когда лицом друг к другу сидят. Смотри, носы, подбородки… волосы светлые, глаза зеленые…
— Оттенок разный. — С сомнением протянул Герк. — И вообще… слишком разные.
— Слова истинно мудрого человека. — Процедила варварка и бросила в Хмеля грязным земляным яблоком. — Пойду отолью.
— Спасибо, что поделилась. — Ядовито сказал ей Гаррет, а когда она ушла, дал Хмелю подзатыльник. — Ты, тьма деревенская! Разве не знаешь, что каждая женщина не такая, как все, единственная, неповторимая и не на кого не похожая! А если и есть сходство, так то только ее жалкие копии, и они гораздо, гораздо страшнее!
— Осторожнее, здесь сидит представительница породы женщин. — Рискнула пошутить Лависса. — И она все слышит.
— Переживёт. — Бросил ей рассерженный Гаррет и ушел вслед за Рут.
— Этак он за ней до самого Кастервиля ходить будет и никогда не дойдет. — Вздохнул Хмель, принимаясь за земляные яблоки.
— Поясните, прошу, что вы имеете ввиду? — Попросила Лависса, зная, что Хмель из всех них самый добрый, и не откажет.
— Они очень гордые оба, и Рут, и Гаррет. — С неудовольствием ответил наемник. — Ну… и вот у них никогда разговора не выходит, кто-то что скажет не то, и понеслась плясать свадьба. Сейчас он точно ее успокаивать пошел, но на полпути подумает, что да ну ее к демонам, и вернется. А когда ему плохо было раньше, Рут, она же любит всякое зверье, подойдет к нему… ну там сказать чего, погладить, спросить, чего надо может, а он ее такими кубырями отправит, что как только его Троеликая молнией не поразит. Не любит слабость показывать, паразит. А по мне чисто он дурень, иной бабе покажи слезу, так она тебя обласкает всего со всех сторон…
Герк предупреждающе кашлянул и отвернулся, скрывая улыбку.
— Ну да. — Спохватился Хмель. — Вот это вот они так. Токмо я ничегой не говорил! Сейчас вернутся и опять будут молчать оба. Сложные такие, прости богиня.
Сложные, это не то слово. И не только Рут с Гарретом. Лависса иногда в отчаянии думала, что она никогда не поймет этих людей. Они говорили на одном языке, но в их речах постоянно скользили двусмысленности, недосказанности и многозначительности. Чего стоил только тот случай, когда она впервые самостоятельно села верхом, по привычке подогнув ногу в седле. Радость от возвращающейся силы немного подпортил вид широко ухмыляющейся Рут. Хмель гладил своего коня по стриженой гриве и тоже улыбался, кусая губы.
— Это ведь конь из конюшен лорда Ирниса. — Сказал Гаррет, с нечитаемым выражением глядя на Герка. — Леди, вам доводилось иметь с ним близкое общение?
Хмель хрюкнул и мелко затрясся от смеха.
— С лордом? — Не поняла Лависса.
— С конем. — Серьезно ответил Гаррет. — Судя по всему, вы его знали раньше?
— Почему вы так думаете?
— Да так, предположил.
Хмель засмеялся уже в голос, Рут уперлась лбом в лошадиный бок рядом с ногой Лависсы и всхлипывала. Лависса почувствовала себя до крайности глупо и повернулась за помощью к Герку.
— Некоторые не очень умные люди считают, — сказал рыцарь с каменным выражением лица, — что манера сидеть на лошади боком произошла оттого, что леди слишком любят своих коней. И вот теперь эти самые люди ржут тут, как эти кони.
— Не слушай его, Исса.
Рут, редкое зрелище, улыбаясь, взлетела на конскую спину позади нее, и придвинулась плотнее, чем позволяли правила приличия. Взяла поводья и толкнула пятками коня, понукая его идти.
— Давай я тебе расскажу, как сама слышала…
Лависса слушала и не понимала, откуда в людских головах берутся подобные бредни.
— Что за глупости! — Воскликнула она, когда варварка закончила. — Леди сидят боком, потому что в длинном платье сидеть иначе невозможно, оно задерется!
— Можно надеть штаны. — Сказала Рут, раскачиваясь за спиной Лависсы гораздо сильнее, чем предполагал мерный конский шаг, и невыразимо смущая леди.
— Штаны — одежда мужчин.
— Да ладно, Исса. Признайся. Я давно заметила, что ты на этого коня смотришь нежнее, чем на остальных! Ничего такого, здесь все люди понимающие.
— Вот только не надо всех под себя равнять. — Фыркнул Гаррет. — Варварки спят с волками, вот и остальных скрещивают непонятно с кем.
— Это тоже неправда. — Засмеялась Лависса. — Это предрассудки, вызванные банальной неосведомленностью об обычаях чуждых народов.
— Люди просто так говорить не станут. — Поддержал Хмель. — Кто-то что-то видел. Кто-то что-то слышал.
— И приврал вдобавок. Я читала, что много поколений назад варвары использовали волков вместо собак. Правда, Рут?
— Неправда. — К дикарке вернулось обычное ее хмурое настроение. — Никогда мы не использовали ни волков, ни собак. Мы были друзьями. У нас были союзы с серым племенем. А союзы обычно закрепляются браком.
— С волком? — Недоверчиво уточнил Герк.
— Или с волчицей. — Подтвердила Рут.
— И вот прямо так и… — Хмель сложил ладони и потер их друг об друга.
— Это таинство брака! — Рут закатила глаза. — У нас просто так никто не женится! И поэтому ни один варвар не станет обсуждать свою брачную ночь ни с кем, кроме супруга!
— Этого просто не может быть! — Герк даже привстал на стременах. — Это ваши мифы. Они метафоричны и ничего общего с реальностью не имеют.
— Это ваши лордские россказни метафоричны. — Огрызнулась варварка. — А у нас говорят, как есть. Да еще на моей памяти чуть не состоялась одна такая свадьба.
— Ведь не состоялась же. — С сомнением покачал головой Герк.
— Расскажи! — Потребовал Хмель.
— Нет. — Сухо ответила Рут. — Я же сказала, о таких вещах мы не рассуждаем.
— Да ладно! — Скептически хмыкнул Гаррет. — Ваши песни на все королевство знамениты похабщиной, такое иной раз сам и не придумаешь…
— Ты что, плохо слышишь? Позабавиться с кем в палатке это одно, а брак — совсем другое. О свадьбах у нас не поют. Никогда. Потому что это никого не касается.
Глава 42. Часть 2. Волчья свадьба
Мороз был такой сильный, что весь лес трещал. Черные деревья скрипели и качались в круговерти метели. Волчье время. Пар вырывался изо рта, почти невидный в рое хлещущих по лицу колючих снежинок. Две ведьмы и старый Хольт везли закутанную невесту на низенькой мохнатой кобылке. Девчонка молчала, заледеневшими пальцами вцепившись в поводья, и то и дело смаргивала застывающий на ресницах лед. Что ее ждет, ведьмы объяснили только примерно, не вдаваясь в подробности, которых сами наверняка не знали. Жуткие союзы с серым племенем, построенные на крови и страшном природном колдовстве, не поддающемся никому, давно забылись, но Тринидад решил их возродить, и никто не посмел возразить Тринидаду. Он был вождь, и слушались его не зря. За этот ритуал он платил первым и отдавал страшную цену.
Старый Хольт снял волчью невесту с лошади, сама она, обычно такая проворная, была до одури накачана какими-то зельями, и двигалась, словно сонная. Ведьмы сняли с нее меховую шубу и оставили в набедренной повязке и безрукавке из волчьего меха. Все тело невесты было вымазано кровью и казалось обугленным. Она встала босыми ногами на снег и даже не поежилась от холода. Ведьмы принялись растирать ей руки, распевая свои гимны, затем развернули за плечи в нужную сторону.
— Сделай то, что должна! — Прошептала одна.
— Не бойся его. Ты должна ему понравиться.
— Обязана.
— Больше работай задом брачной ночью. — Старый Хольт харкнул на снег. — Эх, молодая еще слишком.
Невеста медленно, но не спотыкаясь, пошла вперед, исчезнув в метели, скрывшей от посторонних глаз то, что им видеть не полагалось.
— Ну и все. — Проворчал старый Хольт, сминая в корявых пальцах белый мех девичьей шубы, еще хранившей остатки тепла.
Метель бушевала вокруг волчьей невесты, но идти не мешала, не сбивала с ног и только играла длинными светлыми волосами, мигом распустив сложную прическу варварской нареченной, заплетаемую не один час. Девушка нервно оглядывалась по сторонам, из живых зеленых глаз мигом ушел весь колдовской дурман. Метель бушевала уже за спиной, а впереди еле видимыми зелеными искрами мерцала дорожка, уходящая во тьму. С такого же черного неба светила полная луна, волчье солнце, совсем не страшная, а приветливая. Но у варварки было другое солнце. Она бы заплакала, если бы не разучилась.
В самом конце ее пути зеленоватые искры загораживала большая темная тень. На дорожку вышел огромный черный волк и медленно двинулся в ее сторону. Невеста остановилась, сжимая руками ходящие ходуном плечи. Волк остановился застыв, внимательно разглядывая ее желтыми светящимися глазами. Девушка отступила на шаг, и волк не последовал за ней. Тогда она соступила с дорожки, во тьму, и метель закружила ее. Девушка бежала вместе с ветром, и тело каменело, уставая бороться с холодом. Шаги становились все медленнее.
