— Да Салман твой обкурился этого исторического плана! — возмутился Игорь, оскорбленный, как видно, до глубины души. — Это я-то не выдаю полезную информацию? Мать, да у тебя дегидратация организма вызвала какие-то тяжелые повреждения! Не дай бог, мозг задет! Как это я не выдаю полезной информации? Да я просто сгусток полезной информации! Я — ходячая энциклопедия!
— Ты — ходячий прикол, — сказала Ира, внимательно разглядывая на просвет бутылку с водой.
— Точно, повредилась, — констатировал Игорь. — Я как врач вам говорю — повреждена клетчатка. Причем головного мозга.
— Как врач ты разбираешься только в сетчатке глаза, а не в клетчатке мозга, — заявила Ира. — Поэтому я тебе не доверяю. Диагноз оспаривается, я требую консилиума. Серег, вот ты что скажешь? Есть в его словах рациональное зерно?
— Не могу сказать, — осторожно начал Сергей, — что абсолютно все слова Игоря несут в себе свет какого-то знания, но когда я от него слышу, например: «Друзья! Не пора ли нам бухнуть?» — вот эти слова, на мой взгляд, являются вполне информационно насыщенными.
— А вы, Лена? — прищурилась Ира. — Слова Игоря несут вам свет знаний?
— Ну, — задумалась Лена, — в общем, мне нравится, как он рассказывает. Много, конечно, всякой шелухи, но он просто человек увлекающийся.
— А конкретно? — решительно спросила Ира. — Назвали бы вы его ходячей энциклопедией?
— Пожалуй, нет, — подумав, ответила Лена. — При всем уважении — он не Большая советская энциклопедия. Ходячий «Московский комсомолец» — вполне может быть. Под этим определением я бы подписалась. Много всякой информации сомнительного толка, но иногда проскальзывают вполне интересные сведения: кого-то где-то убили, старушка скушала свою кошку и так далее.
Игорь все это слушал, раскрыв рот.
— Закрой рот, — сказала Ира. — Не дай бог, ворона залетит.
— Так вот вы как, да? — горько спросил Игорь. — Вот вы как отплатили за все то добро, которое я для вас сделал? Черная неблагодарность, оскорбления, прямая клевета… Что ж, я даже рад. Иногда полезно открыть глаза на своих близких. Но, как вы понимаете, теперь мне ничего другого не остается, как умереть.
— Лет через сорок? — спросил Сергей.
— Нет, мой вероломный друг, — величественно ответил Игорь. — Значительно раньше. Через несколько минут. Прямо здесь, на ристалище. Вы это увидите. Пошли за мной.
С этими словами Игорь решительно зашагал в сторону Салмана, который, как видно, уже потерял терпение.
— Ну где вы прогуливаетесь? — набросился на них Салман. — Я же не могу начать информацию без вас.
— Да мы тут встретили призрак древнего гладиатора, — объяснил Игорь.
— И что он сказал? — вдруг заинтересовался Салман.
— Паршивая, сказал, жизнь у них была, — ответил Игорь. — Рабочий день ненормированный, а также того и гляди пикой куда-нибудь ткнут, хорошо, что не в глаз.
— Понял, — сказал Салман. — Теперь мне можно будет разложить свою версию?
— Ты хочешь сказать — изложить? — уточнил Игорь.
— Я хочу сказать, — глаза Салмана начали наливаться кровью, — что мы вас тут ожидать половину от часов вовсе не для того, чтобы ты тут… — Салман задумался, пытаясь подобрать нужные слова.
— Чтобы я тут безобразия нарушал и глумливо циничничал, — подсказал ему Игорь.
— Точно, — кивнул Салман. — Все, замолчи, как друга прошу, чтобы не стать врагом.
— Молчу, — сказал Игорь. — Больше не произнесу ни слова секунд двадцать, клянусь всеми местными святыми.
— Итак, — сказал Салман, обращаясь к туристам, — мы с вами находимся в очень интересном месте.
— И в интересном положении, — не удержался Игорь.
Салман молча посмотрел на него, сурово сдвинув брови.
— Молчу, молчу, — сказал Игорь. — Больше не буду. Честно.
— В этом интересном месте, — продолжил Салман, — проходили всякие спортивные и другие состязания гладиаторов в великой древности.
— Они только друг с другом бились? — спросил мужик с наколкой.
— Не только, — ответил Салман. — Есть сведения, что им еще предлагали зверей.
— И тещ, — снова не удержался Игорь.
— Тещ — вряд ли, — усомнился Салман. — Это же удовольствие, а не наказание.
Вот тут Салман с Игорем первый раз посмотрели друг на друга с полным взаимопониманием.
— Значит, им в качестве награды и давали сражаться с собственной тещей, — предположил Игорь. — Вот победил гладиатор в соревновании — ему тещу и выводят. А он ее убивает, — тут Игорь от наслаждения даже прищурился, — максимально болезненным образом. С помощью трезубца…
— Кипящего масла, — подхватил Салман, и в глазах его засветилась самая настоящая нежность.
— Бурлящей смолы, — сладко продолжил Игорь.
— Расплавленного свинца, — почти пропел Салман.
— Ну хватит, — решительно заявила пожилая туристка в рэперской кепке. — Это уже не исторические сведения.
Однако вся мужская половина туристической группы бурно запротестовала, требуя продолжения этой животрепещущей темы. Поняв, что с таким количеством оппонентов ей не справиться, пожилая туристка поспешила перевести разговор на другое.
— Скажите, — спросила она Салмана, — а на стадион всех пускали? Не было никаких ограничений?
— Пьяных не пускали, — сказал Игорь. — Как в метро. Если вы, гражданин, пьяный, то колбасьтесь себе на улице и не приставайте к пассажирам. Потом, может, этот пьяный на арену что-нибудь кинет — банан какой-нибудь. Гладиатор поскользнется, упадет, и его заколет более слабый враг. Так не честно на самом деле. В гладиатора же деньги вкладывали: тренировки, кормежка плюс еще и чистить его каждый день надо было, а то зрители обижались, когда у гладиатора колтун в бороде.
— Еще женсчин не пускали, — сказал Салман. — Не для женсчин это было развлечение.
— Ну здрас-сте! — возмутилась пожилая туристка. — А как же тещи на арене?
— На арену — можно, — успокоил туристку Игорь. — Тещу же убивали. Она потом все равно никому ничего рассказать не могла. Так что не проблема. Но еще там были большие сложности с рассаживанием.
— Какие сложности? — удивился Салман.
— Ты разве не в курсе? — поднял брови Игорь.
— В начале слышу, — сказал Салман.
— То есть первый раз?
— Нет, не первый раз, — заспорил Салман. — Вообще никогда еще не слышал про сложности с рассядкой.
— Между тем, — таинственно сказал Игорь, — там все было продумано. На первый ряд всегда сажали лысых. А на второй — одноруких.
— Это еще почему? — поразился Салман, для которого подобные исторические сведения явно были в диковинку.
— Для демократии, — объяснил Игорь. — Там же была демократия, так?
— Так, — согласился Салман. — Республика там была: избирательное право, Сенат и все такое.
— Ну вот, — сказал Игорь. — Чтобы однорукие инвалиды не чувствовали себя ущемленными по отношению к остальному населению, способному без проблем хлопать в ладоши, приветствуя особенно удачное протыкание печени или селезенки, перед ними сажали лысых и однорукие могли хлопать по лысине впередисидящего. Хлопки получались — что надо хлопки. Можете проверить.
Пожилая туристка обалдело замолчала. Салман, впрочем, тоже явно находился под воздействием этих доселе скрытых от него исторических сведений.
Остальные туристы стояли вокруг и восторженно смотрели на Игоря. Тот явно наслаждался всеобщим вниманием.
— Все-таки, — сказал Салман, подумав, — ты, вероятно, врешь.
— Не вру, а придумываю, — ответил Игорь. — Стану я врать по такому пустячному поводу…
Туристы разочарованно загалдели.
— Так, значит, права одноруких все-таки ущемлялись? — спросила пожилая туристка.
— Безусловно, — твердо ответил Игорь. — И не только одноруких. Лысых тоже. Потому что их не хлопали по лысине, которая из-за этого не получала должного массажа, и на ней совершенно не росли волосы. При этом лысина все усугублялась и усугублялась.
— Надо финишировать болтовство, — решительно заявил разозлившийся Салман, который явно ревновал Игоря к вниманию туристической группы. — Нам уже в отель отправляться.
— Какое такое болтовство? — удивился Игорь. — Лично я сообщаю интересные исторические сведения. Ну или не исторические. Но интересные. А у тебя экскурсия получается совершенно пресная. Граждане тюрысты, вот здесь гладиаторы протыкали друг другу печенки, — передразнил он Салмана. — Где драйв? Где исторические экскурсы? Где шоу, в конце концов?
— Что за шоу? — удивился Салман. — Ты предлагаешь здесь показать гладиаторский сражательный момент?
— Именно, — ответил Игорь. — Иначе ты просто морочишь группе голову. Она должна видеть, что здесь происходило. Видеть, подчеркиваю, своими собственными глазами.
— Не понимаю, — растерялся Салман. — Артистов, что ли, призвать?
