- Мы, папа, завтра поедем. Хорошо? Федор Иванович отодвинулся от Леонида.
- Не знаю. Может быть, и поедем, если от тебя вином не будет вонять.
- Это, папа, Сергей Семенович...
- До Сергея Семеновича мне дела нет, а до Леонида Федоровича есть! И пьяные машины не водят.
- Я совсем не пьян, папа, только...
- Пока от тебя пахнет, не хочу с тобой говорить!
Федор Иванович резко поднялся и пошел по дорожке, но не домой, а на улицу. Прислонившись к стояку ограды палисадника, задумался, удивляясь собственной вспыльчивости.
От утреннего счастливого состояния не осталось и следа. Улегшись в постель, Леонид не мог уснуть: необъятный по количеству впечатлений и воспоминаний день, казалось, все еще продолжался, не давая покоя утомленной мысли. Второстепенное мешалось с большим и важным. Леонид попробовал закрыть глаза, и ему сейчас же представилась бесконечная, несущаяся навстречу дорога, и не было той дороге ни конца, ни края... Потом почему-то очень отчетливо вспомнилась старушка-попутчица и смешной обед в Ефремове.
"Почему так рассердился отец? Конечно, получилось нехорошо, но ведь я был трезв, почти совсем трезв... Во всяком случае, так говорить отец не должен был... И Зина ... Она знала, не могла не знать, как я хотел встречи с ней, и все-таки ушла..."
Над поселком стояла теплая ночь. Совсем близко, в конце сада, запел соловей. Первые колена песни прозвучали неуверенно, потом голос певца окреп и, славя любовь и весну, он рассыпался долгой и громкой трелью. Пение оборвалось так же неожиданно, как началось: возможно, соловья вспугнул Хап, подходивший к вокальному искусству с гастрономической точки зрения.
В саду и в доме Карасевых все стихло.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Плохой конец хорошего дня
1.
В ночь перед экзаменом по химии Наташа видела вещий сон: ей приснился свирепый белый медведь. Особенно страшно стало Наташе, когда медведь, став на задние лапы, заговорил человеческим голосом, задавая ей вопросы по химии. Наташа так испугалась, что не могла ничего ответить, и мохнатый экзаменатор поставил ей совершенно небывалую отметку - "Мо", что, как известно из периодической системы элементов, означает сокращенное название металла молибдена - и ничего более.
Многозначительный, но загадочный Наташин сон стал предметом обсуждения за завтраком. Федор Иванович утверждал, что Наташе приснилась ерунда, но сама Наташа, в далекое от экзаменов время не верившая никаким снам, доказывала, что ее сон все-таки что-нибудь значит. В поисках веских аргументов она по обыкновению обратилась к классической литературе и привела разительный пример:
- В "Евгении Онегине" Татьяна тоже медведя видела.
- Ну и что же?
- То, что после этого случилась ужасная гадость: Онегин застрелил Ленского.
На всякий случай перечитав о молибдене все, что было написано о нем в учебнике химии, Наташа убежала в школу. Вернулась с экзамена не очень довольная, но и не слишком расстроенная. Медведь оказался шутником: на экзамене о молибдене и речи не зашло. Наташе пришлось иметь дело с серой, серной и сернистой кислотами, причем произошла кое-какая путаница.
- Нужно было написать H2SO4, а я написала H2SO3, - объяснила она Анне Степановне. - Александра Ивановна придралась. Я говорю, что это почти одно и то же, а она мне целую лекцию прочитала, что если я на бутылке с H2SO4 напишу H2SO3, то может случиться целая авария и люди сожгутся.
Правда, при ответе на следующие вопросы Наташе удалось несколько поправить дело, но в аттестате появилась четвертая по счету четверка.
После обеда она успокоилась окончательно и заявила Федору Ивановичу:
- Конечно, папа, четверка меньше пятерки, но все-таки больше тройки.
Федор Иванович сделал удивленное лицо.
- Как? Четверка меньше пятерки, но больше тройки?.. Ты это из высшей математики узнала или своим умом дошла?
- И всегда-то ты смеешься надо мной, папа! Наташа надула было губы, но через минуту уже обнимала Леонида.
- Ленечка, миленький, покатаемся!.. Заедем за Зинзинзинчиком, возьмем и ее с собой...
Наташин план соответствовал желаниям самого Леонида. Накануне он уже заезжал к Зине, но оказалось, она уехала в город.
На этот раз за Зиной на ее квартиру зашла Наташа. Вернулась быстро и одна.
- Она опять уехала в город, даже домой с работы не заходила... Знаешь, Леня, я думаю, Зина в тот вечер рассердилась и теперь тебя нарочно мучает.
На следующий день Леонид узнал поразившую его новость: Зина взяла отпуск и уехала на десять дней к родственникам в Брянскую область. Почему перед отъездом она не захотела увидеться с ним? И разве не он должен был отвезти ее на вокзал и проститься с ней на перроне?..
Только через полторы недели Зина вернулась. Первой ее встретила на улице Наташа.
- Она прекрасно выглядит, и, знаешь, Леня, я уговорила ее поехать завтра с нами на прогулку... Вот будет хорошо!
На взгляд Леонида, все складывалось не так хорошо.
- Она не собиралась зайти сегодня к нам?
- Я ее звала... Она говорит - некогда.
- Потом ты сказала, что "уговорила" ее поехать с нами. Значит, она отказывалась и согласилась неохотно? Наташа замялась.
- Нет, очень охотно, только... не сразу. Она готовится к какому-то выступлению.
Зина и раньше готовилась к концертным выступлениям в клубе, но это не мешало ей проводить с Леонидом целые вечера.
- Она любит тебя, Леня, - попробовала Наташа утешить задумавшегося брата. - Только, наверно, она все еще сердится за то, что ты уехал тогда с Тыкмаревыми. Может быть, даже ревнует к Лильке. Попроси у нее завтра прощания. Скажи: "Зина, прости меня. Больше никогда в жизни не случится ничего подобного!" Ручаюсь, что она сразу простит. Я на ее месте моментально бы простила.
Вообще в семье Карасевых друг на друга долго не сердились. После гневной вспышки Федора Ивановича в памятный нам вечер отец и сын помирились на другое же утро. Догадывался ли Федор Иванович теперь о состоянии сына или нет, но только спросил:
- Что, молодец, невесел, головушку повесил?
- Так, папа...
- Ой, так ли?
2.
За широким поясом огородов, километрах в шести от поселка, начинается вековой широколиственный лес, длинной полосой протянувшийся вниз по течению Тавры. Места здесь - одно красивее другого. Посмотришь - так кажется, ничего лучше не сыщешь, а пройдешь по берегу полкилометра - снова ахнешь. На утренних и вечерних зорях и в будни рекою и ее берегами владеют пенсионеры-рыболовы да ребята школьники, отдыхающие от премудростей арифметик, алгебр и синтаксисов, зато в выходные дни приезжает, приплывает и приходит сюда народу тьма-тьмущая.. Рабочие и работницы завода "Сельмаш" и фабрики "Плюшевая игрушка" приезжают организованно - с буфетами, радиолами, а "Сельмаш" иной раз и с духовым оркестром. В дни массовых гуляний от поселка до леса с утра курсируют заводские автобусы и оборудованные скамейками грузовики. У кого есть собственный транспорт, приезжает на нем. Куда ни глянешь, прячутся под деревьями "Победы", "Москвичи", мотоциклы, а сколько лежит на траве велосипедов - не счесть! Приехав, все устраиваются по собственному вкусу: одни собираются компаниями, другие отдыхают в семейном кругу, молодежь теснится около танцевальных и спортивных площадок.
Любителям тишины и птичьего пения приходится забираться в лес подальше и поглубже: чуть ли не на пять километров по берегам Тавры звучит музыка, раздается стройное и нестройное пение, слышатся крики купающихся и шлепанье по мячам.
Карасевы расположились неподалеку от реки на уютной площадке, затененной кружевной зеленью дубов и кленов. Оставив "Москвича" под надзором Федора Ивановича и Анны Степановны, Леонид, Наташа и Зина пошли в глубину леса. Впрочем, Наташа скоро ушла, по ее словам, для того, чтобы посмотреть, как играют в волейбол команды механического и сборного цехов.
Оставшись вдвоем, Зина и Леонид некоторое время молчали.
- Здесь хорошо. Верно, Зина? - сказал, наконец, Леонид и взял ее за руку. Я хотел поговорить с тобой, Зина. Что с тобой случилось? Почему ты не заходишь к нам и стала такая... холодная? ;
Рука Зины была неподвижна.
- С чего ты это взял?
Спросила медленно, лениво, без волнения. "Разговаривает так, точно отвязаться от меня хочет", - подумал Леонид.
- Молчишь все время, точно думаешь о чем-то, чего сказать не хочешь. Раньше ты мне обо всем говорила.
- Какая была, такая и осталась.
- Нет... Помнишь, когда я собирался ехать за машиной, мы мечтали о прогулках, о поездках? О том, что побываем в Москве, на Кавказе... Ты сама предлагала заехать куда-нибудь далеко-далеко в лес и там, у реки, прожить вдвоем целую неделю Ты не забыла? Помнишь?
- Помню... Ребячество все это...
Мягкая рука Зины по-прежнему неподвижна и, может быть поэтому, кажется холодной. Леонид отпустил ее. Так и есть: Зина почувствовала облегчение.
- Ребячество! - повторила она. - Несерьезно, скучно, глупо... Ну, прожили бы неделю, а дальше? Леонид не скоро нашелся.
