- Ребячество! - повторила она. - Несерьезно, скучно, глупо... Ну, прожили бы неделю, а дальше? Леонид не скоро нашелся.
- Эту неделю мы были бы счастливы, а потом.. потом о ней осталась бы память на всю жизнь.
- И только?
- Чего же ты хочешь от жизни, Зина? Что нужно для того, чтобы ты была счастлива?
- Не знаю.
Леонид заметил, что Зина старается не встречаться с ним глазами. Помолчав, сказал:
- Ты очень переменилась и... больше не любишь меня.
- С чего ты взял? Ты мне по-прежнему нравишься...
- Но...
- Почему "но"?
- Я чувствую по твоему тону. Ты хотела сказать: "Ты мне нравишься, но..."
Глаза Зины впервые встретились со взглядом Леонида, и она тотчас же их опустила.
- Ты выдумываешь, я не собиралась говорить никакого "но", по если ты хочешь, скажу... Последнее время я много думала и решила, что до сих пор мы были очень глупыми. Мы мечтали, не зная, о чем мечтаем...
- Я прекрасно знал: я мечтал о тебе. Зина пожала плечами.
- Опять одно и то же! Я говорю о жизни, о том, как построить жизнь.
- Разве мы не можем ее хорошо построить?
- Конечно, можем! Ты будешь, как вол, работать в цехе, я тоже буду работать, а придя домой, стирать... В голосе Зины прозвучала нескрываемая ирония.
- Подожди... А Дворец культуры, а хор?.. Отец у меня умный и добрый, и мать очень добрая. И товарищи... Зина пожала плечами.
- И все завод да завод: резание металла, расточка, сверление, нарезка, шлифовка, выполнение норм. Боже, как все это надоело!.. И будем мы с тобой жить "по утренней смене, по первой сирене"... А ты, наверно, про меня думаешь: "...но девушки краше, чем в Сормове нашем, ему никогда и нигде не найти".
Отрывки песни Зина пропела, насмешливо их пародируя.
- Зина!
- Ты возмущён? Я и забыла, что Федор Иванович и ты - пламенные патриоты завода!.. Послушай, Леня: неужели тебе не нравится никакая другая девушка, кроме меня? Такая, которая согласилась бы ездить и целоваться с тобой в машине? Думаю, что охотниц нашлось бы порядочно. Тем более, что у вас свой дом, ты хорошо зарабатываешь...
Даже не смысл, а холодный, циничный тон Зининых слов испугал Леонида. Мелькнула мысль: Зина - артистка, может быть, притворяется? За этой мыслью другая:
Зина ли идет рядом с ним? В поисках разгадки заглянул ей в лицо, но ответного взгляда не встретил.
- Ты подумай об этом, Леня. Серьезно подумай.
- Зина!
- Да, я - Зина! - И, проведя полной рукой по пышным белокурым волосам, Зина сказала холодно и спокойно: - Наша любовь - детская глупость. Не будем больше о ней говорить.
Леонид остановился, Зина прошла несколько шагов вперед и повернулась к нему.
- Я пойду туда, - сказала она, показывая рукой в сторону, откуда неслись звуки музыки, - А ты... ты подумай...
3.
Некоторое время Леонид, ни о чем не размышляя, шел по лесу. Куда шел - сам не знал. Ему хотелось уйти от людей, но люди были повсюду. На первой же лужайке он наткнулся на компанию из нескольких человек - молодых ребят-строителей, живших в общежитии. Расстелив на траве чей-то плащ, они играли на нем в карты. Под деревом стояли бутылки, консервные банки, вокруг валялись комки промасленных газет. Слышалось шлепанье карт и приглушенные возгласы, пересыпанные руганью.
Леонид круто свернул в сторону и зашел в густую заросль орешника. Через двадцать метров увидел лежащего на земле парня в расшитой рубашке-украинке. Кто он - узнать было невозможно: лицо скрывала соломенная шляпа. Рядом с ним, поджав под себя ноги, сидела девушка - мастерица "Плюшевой игрушки" и, тихонько трогая струны гитары, подбирала песенку из "Верных друзей".
Забравшись еще глубже в лес, через полсотни шагов Леонид попал во владения новой компании, мирно беседовавшей вокруг богато накрытой клеенки. Хотел обойти, но его окликнули. На низкой лесной траве сидели и лежали несколько мужчин уже далеко не молодого возраста. Некоторых из них - главного бухгалтера, закройщика, художника и кладовщика фабрики "Плюшевая игрушка" Леонид встречал на улицах поселка раньше.
Центром группы был Сергей Семенович Тыкмарев. Он полулежал, скинув рубашку, и его белое брюзглое тело рельефно выделялось на темной зелени подлеска.
- Подойди сюда, племянник!.. Рекомендую: сын троюродной сестры, передовик производства и, между прочим, автомобильный человек... Он рассказывал, что так его одна старушенция назвала, потому что он собственную машину имеет.
Леониду пришлось поздороваться со всеми.
- Ты, Леня, присаживайся по-свойски.
- Тороплюсь, Сергей Семенович.
- Сюда торопиться не ездят. Скоростничество на заводе осталось. Присаживайся, выпей да закуси как следует. И мы по единой пропустим.
- Не буду пить, дядя... А впрочем... - согласился он, немного погодя.
- Правильно, действуй по-рабочему, - сказал Тыкмарев, наливая полный стакан. - За молодежь!
Леонид залпом выпил. В голове его точно просветлело. То, чего он не понимал, сразу стало простым и понятным.
"Все вздор, - решил он. - Зина хорошая девушка. Просто у нее такое настроение сегодня. А может быть, притворялась, меня испытывала... Но все это чепуха. Я еще раз встречусь с нею и все устроится..."
Повернувшись в сторону какого-то неизвестного Леониду толстяка ("Должно быть, из города", - догадался Леонид), Серей Семенович сказал, по-видимому продолжая прерванный разговор:
- Ты, Юрий Валерьянович, хоть и адвокат, и юрисконсульт, а такой штуки, которую я сделал, хоть всю жизнь думай, не сделаешь... Отводит в 1954 году горисполком заводу "Сельмаш" участок под жилой дом. Участок этот у нас под боком, и мы планировали на нем склад и столовую строить. Получился у нас спор, но с "Сельмашем" спорить, конечно, трудно: кто они и кто мы? Наш директор уже было лапки кверху поднял... А я говорю: стоп! Потому что имеется зацепка: в 1941 году, накануне войны, горисполком эту землю за нами закрепил, и мы даже котлован копать там начали. Кинулся в областной архив: точно, есть постановление.
- Теперь грош ему цена! - махнул юрист рукой. - Во-первых, давность, во-вторых, новое постановление...
- Э, брат! В новом об отмене старого не сказано. Понял? Да и не в том дело: есть бумажка, можно в арбитраж идти и ждать, когда разберется... А мы тем временем пригнали на участок экскаватор и машин тридцать бутового камня и кирпича сгрузили. А "Сельмаш" шляпит: его директор что выдумал - повел дело по партийной линии! Вызывают нашего директора в горком ко второму секретарю. Тут бы все пропало, если бы он поехал, да я уговорил его заболеть и вместо себя меня послать. Я беспартийный, меня разговором о партийной дисциплине не проймешь. Приезжаю. Секретарь давай мне доказывать: "Сельмаш", мол, предприятие всесоюзного значения и прочее... Я выслушал и отвечаю: это все правильно, но только старое решение не отменено, и мы уже на этом участке строительство начали. "Как строительство начали?" - "Начали, и идет полным ходом". - "Не может быть!" - "Совершенно точно. Не верите: машина внизу стоит, можете своими глазами убедиться". Попался он на удочку. "Что ж, поедем". Приехали, а на участке разгар работы. Экскаватор гремит, машины ездят, и уже кладка идет. Прораб руками размахивает, шестьдесят рабочих вовсю стараются...
- Где вы шестьдесят строителей взяли? - усомнился сидевший рядом с Тыкмаревым юрист.
- Настоящих строителей четыре человека было. Остальные наши девчата.
- Ловко!
- Привез я секретаря и одного боюсь: ну-ка он из машины вылезет и спросит, когда строительство началось: постановление горисполкома вынесено одиннадцатого, а мы за дело взялись семнадцатого... Подзываю прораба: как, мол, дела? Тот по моей звукозаписи: "На сегодняшний день земляные работы кончены. Уложены плиты фундамента. План строительства выполнен на 11, 37 процента". Покачал секретарь головой: "Да, - говорит, - вижу, что-то не то получается"... Теперь "Сельмаш" сам в арбитраж обратился... Да поздно! В этот самый день в газете статья "Ценный почин работниц фабрики "Плюшевая игрушка", и в ней полное описание воскресника на строительстве столовой...
- Дальше что было?
- Дальше мы строительство свернули. Через два года только с ним справились... Вот и говорите: "законное основание", "срок давности"... Наш брат, практик, тоже что-нибудь смыслит!
Посмотрев на племянника, Сергей Семенович спохватился, что, пожалуй, зря при нем расхвастался, но Леонид был погружен в свои мысли.
Когда все молча закусывали, Леонид громко и невпопад сказал:
- А ведь я, Сергей Семенович, скоро женюсь!
4.
Прочитав привезенные газеты и номер "Огонька" (самое интересное он читал Анне Степановне вслух), Федор Иванович уютно прикорнул в тени дуба. Погода стояла замечательная, и чувствовал он себя прекрасно Сообщение прибегавшей Наташи о том, что Леонид и Зина гуляют вдвоем по лесу, старших Карасевых не обеспокоило, Анна Степановна даже оказала:
- Пусть себе гуляют, их дело такое...
Наташа достала из машины полотенце и, сказав, что идет на речку купаться, улетучилась.
