Барбара Мецгер
Навеки твой
1793 год
– Почему люди врут, папа?
Лорд Ройс вытер разбитый в кровь нос сынишки.
– Потому что привыкли, сын, только поэтому.
– Но ты велел мне говорить правду! Всегда.
Граф вздохнул.
– Я уверен, что большинство отцов говорят сыновьям то же самое, но дети не всегда слушают. Из-за этого произошла драка?
Мальчик кивнул.
– Тимми Бердок сказал, что Дэниел давно предлагал украсть яблоки из сада вдовы Флад. Я назвал Тимми лгуном, он меня стукнул, а я дал ему сдачи.
– А почему не Дэниел его стукнул?
– Дэниел гораздо больше его. Это было бы нечестно, правда?
Лорд Ройс опустил носовой платок в таз с водой, восхищаясь благородством мальчика. Но он не хотел, чтобы его хрупкий сын чувствовал себя обязанным защищать своего крупного кузена. От вида крови, бегущей из носа сынишки, у него сердце разрывалось, хотя причиной была ребяческая ссора.
– А что случилось потом, и почему ты такой мокрый?
– Вдова Флад вылила на нас ведро воды. Она собирается пожаловаться священнику. – Мальчик вздрогнул, но не от холода. – Она говорит, что викарий поколотит нас тростью. Он это сделает, папа? – Шестилетний малыш поднял на графа синие глаза с черным ободком и густыми ресницами, как у всех мужчин в роду Ройсов.
Лорд Ройс не мог лгать мальчику. Он никогда этого не делал и сейчас не станет.
– За ложь, драку и украденные яблоки? Вполне может.
– И Дэниела? Но это не его идея, и он никого не стукнул.
Тимми Бердок и Дэниел не додумались бы забраться в сад к раздражительной старой вдове, граф прекрасно понимал, кто был зачинщиком.
– Если ты признаешься и после уроков поможешь миссис Флад сложить дрова, тогда Дэниел, возможно, отделается выговором, хотя, держу пари, несколько яблок он съел. Никогда нельзя трогать ничего чужого: ни чужого имени, ни простого яблока. Ты понимаешь?
Юный виконт Джордан Рексфорд по прозвищу Рекс понурил голову.
– Да, папа. Но и Тимми не должен врать.
На мгновение граф испугался. Нет, Рекс, конечно, понимал, на ком вина, поскольку сам был заводилой. Помолчав, мальчик сказал:
– И почему вдова Флад не понимает, что Тимми солгал?
Носовой платок выпал из рук графа.
– Откуда ей знать, сын? – спросил он и, затаив дыхание, ждал ответа.
Рекс в замешательстве свел темные брови.
– Разве не все видят разницу между ложью и правдой?
– А ты, Рекс?
Мальчик улыбнулся, открыв щель от выпавшего зуба.
– Это так просто, конечно, могу!
Граф опустился на колени и заглянул сыну в глаза, так похожие на его собственные.
– А если я скажу, что на следующий день рождения куплю тебе не очередного пони, а настоящую лошадь?
Мальчик бросился отцу на шею и звучно чмокнул в щеку.
– О, папа! Это капитально! Знаешь, так Дэниел говорит.
Лорд Ройс высвободился из восторженных объятий сына, таких сладких и таких мокрых. Он почувствовал выступившую на лбу испарину.
– А если я назову кобылу Калужница?
– Какое мокрое имя, папа. Калужница на болоте растет. Как мы ее назовем?
– Озорница Молли?
Широко улыбаясь, Рекс отрицательно покачал головой, увлекшись игрой.
Граф всматривался в лицо мальчика, отыскивая подтверждение своих предположений. Рекс держался уверенно.
– Очень хорошо. Кличка твоей новой лошади Ангел!
– Нет, не то.
– Полночь? – Рекс подпрыгнул.
– О, папа, значит, она черная? Знаешь, я давно о такой мечтал.
Лорд Ройс и не сомневался в этом. Он сел в потертое кожаное кресло и усадил сына себе на колени, радуясь, что еще может обнимать этого мальчика, которого так любил и так хотел защитить. Его сын скоро перерастет эти поцелуи и доверительные признания. Казалось, только вчера он лежал в пеленках, а теперь носит короткие штанишки, у него содраны коленки и разбит нос. Граф вздохнул.
– Скажи мне, Рекс, ты всегда знаешь, когда кто-нибудь лжет?
– Это когда повариха говорит, что миндального печенья больше нет, а сама прячет его, чтобы поужинать? Или когда няня говорит, что в свободное время навещает сестру?
Граф поклялся выяснить, куда в свободное время отправляется няня и почему повариха лжет мальчику, но это потом.
– Да, вроде того. Как ты узнаёшь? Откуда ты знаешь, что не я съел миндальное печенье и что няня идет не туда, куда говорит?
Рекс, ссутулившись, нахмурился.
– Я просто знаю. А разве ты не знаешь, папа?
Лорд Ройс пригладил темные локоны сына и поцеловал его в лоб.
– Знаю. Я надеялся, что ты знать не будешь.
– Я не понимаю, папа.
– Я на это и не рассчитываю. Я постараюсь объяснить, но, боюсь, я сам этого до конца не понимаю.
Рекс торжественно кивнул:
– Это правда.
– Я всегда говорю тебе правду. Если только мы не играем в игры, как с кличкой лошади. – Когда мальчик выжидательно уставился на отца, граф прочистил горло и продолжил: – Не каждый может отличить ложь от правды. Только немногие счастливцы.
– Ты хочешь сказать, что я могу рассказать викарию, что Тимми хотел украсть яблоки, и мистер Анселм мне поверит?
– Нет, я не это хочу сказать. Совсем не это. Ты не должен лгать, даже если об этом никто не узнает. У тебя есть дар, и ты должен обращаться с ним благородно.
– Как с лошадью?
– Да. Ты ведь должен беспокоиться о ней и не обращаться с ней плохо. Ты должен уважать свой дар.
– Я не знаю, хочу ли я его, папа.
– Боюсь, у тебя нет выбора. Этот дар веками передается в роду Ройсов по мужской линии. Теперь, кажется, пришла твоя очередь.
Рекс на мгновение задумался.
– А другие так не могут?
– Нет, и ты не должен рассказывать о своем даре, поскольку тебя сочтут… странным. – Насколько странным, граф не стал уточнять. Он умолчал о том, как способность видеть правду пугает одних и ужасает других, включая жену лорда Ройса, мать Рекса. Но он должен заставить мальчика понять. – Одного из наших предков, сэра Ройстона, повесили как колдуна.
Синие глаза Рекса округлились, он думал о Мерлине, волшебстве, сказочных существах.
– Ты хочешь сказать, что я могу превратить Тимми Бердока в жабу?
– Нет. Я имею в виду, что способность сэра Ройстона распознавать правду была настолько удивительна, он так отличался от других, что решили, будто он посланник дьявола. Разумеется, это не так. Такой дар, – если это дар, в чем граф никогда не был уверен, – мог прийти только с небес. Сын сэра Ройстона и все его потомки были более осторожны. Они стали судьями, послами, королевскими советниками, занимали посты, где знание правды было ценно, но никогда не раскрывали своего таланта. – Предки разбогатели и получили титулы за службу стране, их уважали за чувство чести. – Люди восхищались их мудростью.
