Симонетта поцеловала его в щеку.
— Папа, я тебя очень люблю. Только не забывай обо мне, когда твои приятели-художники завладеют тобой.
— Я постараюсь.
Герцог направился к выходу. Глядя на него, Симонетта подумала, что и в потертой одежде он будет выделяться своим аристократизмом в той среде художественной богемы, которая влекла его к себе.
Мари убрала со стола и с шумом мыла тарелки в кухне.
Симонетта вышла из дома. Солнце садилось. Небо уже темнело, вот-вот над Ле-Бо должны были зажечься звезды. «Хорошо бы ночь была лунная», — подумала девушка. В книгах всегда писали, будто нет на свете ничего красивее и таинственнее, чем скалы и старинные развалины в лунном свете.
Симонетта не чувствовала усталости, несмотря на все впечатления дня. Она вышла в сад, а потом на дорогу, по которой днем ушел отец куда-то туда, где вдали виднелись горы.
«Я должна увидеть руины замка и представить себе дни его расцвета, когда трубадуры воспевали любовь идеальную и чистую», — решила она про себя.
Размышляя о днях минувших, Симонетта прошла несколько шагов по дороге и слева от себя увидела строение, сложенное из тщательно обработанного камня и освещенное последними лучами заходящего солнца. Его куполообразная крыша сверкала, словно украшенная множеством драгоценных камней.
Любопытство взяло верх, и Симонетта направилась туда, пробравшись через невысокую живую изгородь из дикой лаванды. Строение хорошо сохранилось. Изнутри колонны поддерживали купол. По сторонам были устроены каменные скамьи.
Она вошла внутрь. И сразу почувствовала, что ее словно обступили те, кто побывал здесь много лет назад. Словно они пытаются дать ей знать о себе. Она присела на мгновение на прохладный камень, а потом снова подошла к дверному проему с колоннами по сторонам. Раскинув руки, Симонетта оперлась ладонями о колонны и застыла, любуясь горными вершинами на фоне темнеющего неба. Заходящее солнце ярким и таинственным светом освещало причудливые скалы Ле-Бо.
Ей казалось, будто всем своим существом она впитывает это сияние и едва ли не начинает светиться сама.
Чувствуя, что пора возвращаться, она опустила голову и посмотрела вниз, и в этот момент чей-то голос произнес:
— Не двигайтесь! Стойте, как стоите!
Этот неожиданный резкий окрик заставил ее застыть на месте. Она только пыталась разглядеть, откуда донесся голос.
Среди густого кустарника, прямо напротив нее, в сумерках девушка разглядела силуэт художника за мольбертом.
Симонетта улыбнулась. Сама того не ожидая, она оказалась частью пейзажа, который рисовал этот художник. И он будет крайне разочарован, если она попытается выйти из его картины.
— Поднимите же голову, смотрите, как смотрели только что! — приказал он.
Этот не слишком вежливый окрик совсем развеселил ее.
Она подняла лицо к солнцу, но оно уже скрылось за скалой.
Так в молчании она простояла еще несколько минут.
Наконец голос воскликнул:
— Мой Бог! С ума можно сойти, когда этот свет вдруг гаснет! Теперь я уже не вижу вас.
С этими словами художник поднялся со своего места и пошел напрямик по некошеной траве к Симонетте.
Она ждала его, гадая, какой он.
Художник оказался высоким темноволосым молодым человеком, много моложе, чем она почему-то ожидала. Он остановился напротив нее и сказал:
— Мне показалось, что вы сама королева Иоанна5!
— А кто это?
— Одна из Прекрасных дам рыцарской поэзии. Этот храм построен в ее честь.
— Какая прелесть! Я была уверена, что здесь сохранились воспоминания о куртуазном искусстве.
Ей показалось, молодой человек улыбнулся.
— Поклонники этой Прекрасной дамы построили небольшой храм с внешней стороны замка, чтобы она могла посещать его, когда пожелает. И, конечно, девицы со всей округи приходят сюда молиться о том, чтобы Бог послал им женихов, которые любили бы их вечно! — Он немного помолчал. — Может, и вы пришли сюда за этим?
— Все не столь романтично, — засмеялась Симонетта. — Я просто хотела осмотреть окрестности.
— Одна, в эту пору? Или вы ищете приключений?
— Я просто брожу.
— Впрочем, я благодарен Тому, кто направил вас сюда.
Именно вас не хватало для центральной части моей картины.
— Вы работаете допоздна!
— Я рисовал весь день. Ничего не выходило, я чувствовал, что чего-то мне недоставало. И тут появились вы, — признался художник.
Симонетта засмеялась.
— Если это правда, мсье, я рада, что смогла помочь вам.
Она вышла из храма и начала спускаться по склону, но он остановил ее, воскликнув:
— Не спешите! Куда вы идете?
— Назад, туда, откуда пришла.
— Но вы не можете так поступить! — Почему же?
— Вы не можете быть так жестоки, так бесчувственны, чтобы не дать мне закончить мою картину. А для этого необходимо, чтобы вы позировали мне и завтра.
Симонетта покачала головой.
— У меня не получится. Я сама буду работать над этюдами.
— Так вы художник?
— Еще только учусь.
— Но вы кажетесь такой юной! И вы слишком красивы, чтобы интересоваться живописью, если, конечно, речь не идет о вашей внешности.
— Я так не думаю, — ответила Симонетта. — Доброй ночи, мсье, желаю удачи!
— Если вы покинете меня вот так, — запротестовал художник, — клянусь, я подниму на ноги весь Ле-Бо, чтобы найти вас, и буду следовать за вами, куда бы вы ни направились.
Симонетта обернулась, чтобы посмотреть на него. Его лицо было плохо видно в темноте, но почему-то художник не пугал ее. Не похоже было, что он просто заигрывает с ней, не давая уйти.
— Я действительно так нужна вам, чтобы завершить эту картину? — после минутного раздумья спросила девушка.
— Без вас мне ее не закончить.
— А как долго вы будете рисовать меня?
— Не очень долго. Как только вы появились с распростертыми руками у входа в храм, вся композиция сразу получила свое завершение. До этого полотно было мертво, и я чувствовал, что работа не ладится. Теперь я знаю, мне не хватало именно вас!
В его словах не было ничего показного, он не заискивал перед ней. Просто говорил серьезно, как говорят о вещах, понятных обоим собеседникам.
Симонетта улыбнулась.
— Хорошо, я приду завтра вечером. Может быть, немного раньше, чем сегодня!
— Почему не утром? — удивился молодой художник.
— Мне предстоит работать с моим… учителем. — У Симонетты чуть было не сорвалось «отцом», но она вовремя спохватилась.
— А кто он? Я могу его знать?
— Сомневаюсь. Он англичанин.
— Вот оно что. Хотя ваш французский язык и бесподобен, мадемуазель, можно сказать, у вас почти парижское произношение, но все же отдельные звуки вы произносите как-то иначе. Я это почувствовал, но не понимал почему.
