Фредди дотронулась до щеки младшей сестры.
— Мы сочувствуем твоей утрате, Лес.
И только тогда у Лес началась истерика.
— Моей утрате? — с издевкой повторила она и, упав на землю, закрыла лицо руками. — Я могла бы спасти его — и не сделала этого.
Она помнила его взгляд, его жест. Он видел веревку в ее руках.
— Я просто стояла и смотрела, как он тонул!
Фредди положила руку сестре на плечо.
— Никто не мог его спасти. Для него все кончилось уже в тот момент, когда конь под ним ушел под воду.
Всхлипывая, Лес рассказала им о вечере в лощине, о предложении Колдуэлла, об угрозах Уорда и о непрекращающихся побоях. Подняв к сестрам заплаканное лицо, Лес спросила:
— Разве вы не понимаете? Я ненавидела его! Когда я увидела, что его лошадь стала тонуть, я обрадовалась! Я думала только о себе. Думала, наконец-то все кончилось. Что я наконец свободна. Что он больше не будет меня бить. И я могу не выходить за него замуж, и мне не надо бояться. И да поможет мне Бог, но я и сейчас рада!
Лес переводила взгляд с Фредди на Алекс.
— Что же я за чудовище! — прошептала она наконец.
Фредди, увидев отчаяние в глазах младшей сестры, ни слова не говоря, встала и пошла назад к лагерю.
Лес решила, что у нее вот-вот разорвется сердце. Зарыдав, она осела на землю прямо перед креслом Алекс.
— Ты меня тоже ненавидишь?
Алекс погладила младшую сестру по голове.
— Фредди не испытывает к тебе ненависти. Я не знаю, что у нее на уме, но ты должна ей довериться. Смотри, она уже возвращается.
Лес повернула голову и тоже увидела Фредди. Она ехала верхом на Уокере и под уздцы вела Крокуса. Беспомощно моргая, то и дело смахивая слезы, Лес пыталась понять, к чему все это, но не могла. Куда это Фредди хочет с ней поехать?
— Давай, Лес, пошевеливайся! — приказала Фредди. — Еще достаточно светло, чтобы провести эксперимент.
Сестры молча смотрели на нее.
— Я знаю, что делаю! — бросила она Алекс.
Алекс кивнула и помогла Лес встать.
— Делай то, что велит тебе Фредди.
Чувствуя себя слишком усталой и измученной, чтобы сопротивляться, Лес послушно села в седло. Она не поднимала головы до тех пор, пока они с Фредди не подъехали к самому берегу реки.
— Ты что надумала? — раздраженно спросила Лес.
Меньше всего ей хотелось сейчас возвращаться к реке, в которой по ее, Лес, вине утонул Уорд Хэм.
— Я еду в лагерь, — решительно заявила она.
— Нет, не едешь! — сказала Фредди, выхватив у сестры поводья.
Они находились на небольшом песчаном пляже, совсем таком же, откуда Лес наблюдала за гибелью Уорда.
— О Боже…
Фредди стреножила коней, но Лес не желала спешиваться.
— Почему ты так со мной поступаешь, Фредди?
— Слушай меня: сейчас я пройду вдоль берега вверх по течению и стану бросать ветки в воду. Ты подойдешь как можно ближе к воде и будешь закидывать веревку. Попытайся задеть хотя бы одну!
Зеленые глаза Фредди сузились в щелки и горели, как у кошки.
Сестры уставились друг на друга, обе внезапно разозлившись.
— У тебя на все есть готовый ответ, не так ли? Ты всегда должна одержать верх!
— Ты хочешь еще двадцать пять лет жизни провести так же, как провела? В вечном страхе и жалости к себе? Бедняга Лес, которую всякий может обидеть! А теперь еще Лес — чудовище, позволившее своему женишку, эдакой сволочи, потонуть, не пошевелив пальцем для его спасения! Этого ты хочешь? Ты что, получаешь удовольствие, когда жалеешь себя или тебя жалеют? Тебе нравится роль страдалицы, да?
— Заткнись! Заткнись немедленно!
— Слезай! Покажи мне, что у тебя достанет храбрости узнать правду.
— Я тебя ненавижу! Не должна я тебе ничего показывать!
— Тогда покажи себе! Если ты не узнаешь правды, то растеряешь все, что приобрела. Ты снова станешь женщиной, которая позволяет мужчине избивать себя. Если ты не найдешь мужчину, который бы издевался над тобой, ты займешься самоистязанием. Возможно, ты смогла бы его спасти, Лес, и тогда тебе пришлось бы как-то жить с этим. Но я готова поставить десять против одного, что ты ничего не сумела бы сделать! — Круто развернувшись, Фредди пошла прочь, продираясь сквозь ивовые заросли.
Лес плакала, провожая ее взглядом. Когда Фредди исчезла за кустами, Лес слезла с коня, чтобы развязать путы и уехать. И вдруг увидела, как по воде поплыла первая ветка.
Оцепенев, она стояла у лошади и ждала следующей ветки. Когда та стремительно пронеслась мимо, Лес вдруг почувствовала вес свернутой в бухту веревки, свисавшей с бедра. Хватит ли у нее мужества узнать правду? Хочет ли она узнать правду?
Фредди не видит ее и потому ничего не узнает. Только она сама будет знать. Внезапно Лес почувствовала острую потребность выяснить, могла ли она спасти Уорда.
Взяв веревку в руки, она с бьющимся сердцем подошла к кромке воды. Следующая ветка, вращаясь, плыла по течению — она оказалась даже ближе к ней, чем был тогда Уорд. Лес подумала, что бросить веревку так, чтобы она коснулась торчавших мокрых листьев, будет совсем нетрудно.
И ошиблась. Веревка ударилась о воду позади ветки, и этот шанс был упущен. Зажав веревку в потной ладони, Лес ждала следующую. На этот раз веревка ударилась о воду ближе к берегу, чем оказалась ветка. После семи безуспешных попыток она поняла, что не могла бы спасти Хэма.
Лес попыталась еще раз бросить, учитывая теперь скорость течения и изгиб русла. На этот раз у нее почти получилось. Если бы у нее было время все это взвесить, рассчитать и потренироваться, если бы Уорд поймал веревку в нужный момент, тогда, возможно… Но возникало слишком много «если». В конечном итоге права оказалась Фредди. Уорд был приговорен в тот момент, когда его лошадь пошла ко дну.
Веревка выскользнула из влажных рук Лес, и ее унесло течением. Лес смотрела, пока веревка не пропала из виду, а затем, не разбирая дороги, она помчалась к Фредди. Бросившись к ней с распростертыми объятиями, она принялась благодарить ее.
Фредди обняла сестру, дала выплакаться на своем плече, а потом отстранилась и, пригладив ее растрепавшиеся волосы, сказала с улыбкой:
— Если ты готова, мы можем ехать назад. Возможно, еще удастся застать момент, когда этого сукина сына закопают. Все, Лес, все закончилось. Ты свободна!
Дальше маршрут перегона пролегал через территории индейцев, через прерии с богатой травой и множеством поросших деревьями берегов рек и ручейков. Дэл остановился у ручья со странным названием Смердящий. Это была их первая ночевка после переправы через Ред-Ривср.
При въезде в лагерь виднелся плоский холм, усыпанный обломками песчаника. Куски мягкого камня имели разную форму, некоторые напоминали плиты, некоторые — валуны. Первопроходцы из белых, дабы увековечить память о себе, откалывали куски породы и вырезали на них свои имена. Теперь неподалеку от природного холма вырос холм рукотворный — из камней с гравировкой, высотой около двенадцати футов.
