Филиппа Грегори - Королевская шутиха

Джон Ди поднял голову от своих чертежей и расчетов.

— Простите меня, ваше высочество, но здесь много неясностей. Любовь королевы к своему супругу и желание родить ребенка… это как завеса, мешающая видеть. Я еще не встречал женщины, которая столь сильно любила бы своего мужа и столь же сильно мечтала бы стать матерью. Ее желание родить пронизывает каждый символ на гороскопе. Если бы телесное устройство королевы подчинялось ее желанию, ребенок уже давным-давно родился бы.

Елизавета кивнула. На ее лице не отражалось ничего. Оно было прекрасным, как у статуи.

— А с помощью Ханны вы увидите яснее? — осторожно спросила она.

Джон Ди повернулся ко мне.

— Ну что, Ханна, попробуем? Давай посмотрим, что откроется тебе. Надеюсь, ты помнишь: мы занимаемся богоугодным делом и спрашиваем совета у ангелов.

— Я попробую, — сказала я.

Я не испытывала особого желания входить в сумрачную комнату и вглядываться в такое же сумрачное зеркало. Но мне очень хотелось помочь двум людям, которых я любила. Я думала, как будет здорово принести сэру Роберту новости, способствующие его освобождению. Мне хотелось принести благую весть королеве. Я представила, какой радостью наполнится ее сердце, и вошла в соседнюю комнату.

На столе стояло зеркало в золотой оправе. По обе стороны от него чуть вздрагивали огоньки свечей. Стол был покрыт белоснежной скатертью. Прямо на скатерти Джон Ди нарисовал пятиконечную звезду, а в каждом углу проставил знаки силы. Темное перо, которым он рисовал, задевало за нити скатерти и отчаянно брызгало.

— Дверь должна оставаться закрытой, — сказал он Елизавете. — Я не знаю, сколько времени нам понадобится.

— А можно и мне остаться с вами? — спросила она. — Я не пророню ни звука.

Ди покачал головой.

— Нет, принцесса. Вы можете не проронить ни звука, но ваше присутствие все равно будет сказываться. Здесь не должно быть никого, кроме меня, Ханны и ангелов, если они соблаговолят нас посетить.

— Но ведь вы мне все расскажете потом? — с неистовством в голосе спросила Елизавета. — Я хочу знать все, а не только то, что мне, по-вашему, положено знать. Я должна знать все!

Ди лишь кивнул и закрыл дверь. Я почувствовала, что он отгородился от принцессы не только закрытой дверью, но и незримым барьером. Затем мистер Ди выдвинул стул и осторожно усадил меня напротив зеркала. Кроме моего отражения, из зеркала на меня смотрело его лицо.

— Ты согласна добровольно помогать мне? — спросил он.

— Да, мистер Ди.

— Ты, Ханна, наделена великим даром. Я бы, не задумываясь, отдал всю свою ученость, чтобы иметь такой же.

— А я хотела бы найти решение неразрешимой задачи, — призналась я. — Я хочу, чтобы Елизавета получила трон, но чтобы и Мария его не потеряла. Я хочу, чтобы у королевы родился наследник, но чтобы его рождение не лишило бы Елизавету прав на престол. И я всем сердцем желаю, чтобы сэр Роберт вышел на свободу и больше никогда бы не строил заговоров против королевы. А еще я хочу быть здесь и одновременно — со своим отцом.

Джон Ди улыбнулся.

— Мы с тобой — самые никчемные заговорщики, — тихо сказал он. — Мне все равно, какая королева правит, — только бы она не преследовала людей за их веру. Я хочу, чтобы были восстановлены библиотеки и исчезли все запреты на знания. Я хочу, чтобы Англия освоила омывающие ее моря и продолжала освоение других морей и земель, находящихся к западу от нас.

— Но как все это исполнить? — спросила я.

— Прислушаемся к советам ангелов, — без тени улыбки ответил мистер Ди. — Лучших советчиков для нас с тобой нет.

Джон Ди отошел в сторону и стал тихо читать на латыни молитву, прося ангелов помочь нам в этом богоугодном деле.

— Аминь, — искренне произнесла я и стала ждать.

Мне показалось, что ждала я очень долго. В зеркале отражались огоньки свечей. Постепенно темнота вокруг них стала еще темнее, а само пламя посветлело. Потом я стала замечать неоднородность пламени. Оно состояло из нескольких слоев. После светлого слоя шел темный, а черные свечные фитили окружали небольшие туманные пятнышки. Строение пламени настолько поглотило мое внимание, что я совсем забыла о нашем с Ди гадании. Я просто глазела на слегка колеблющиеся огоньки свечей, пока не заснула. Проснулась я от мягкого прикосновения руки Джона Ди к моему плечу.

— Выпей, дитя мое, — заботливо предложил он, протянув мне кружку с теплым элем.

Я привалилась к спинке стула. Эль был очень кстати, поскольку в горле у меня пересохло. На меня навалилась тяжесть. Глаза все время закрывались, будто я заболела.

— Простите, мистер Ди. Я, наверное, заснула.

— И ты ничего не помнишь? — удивленно спросил он.

Я покачала головой.

— Помню, что разглядывала пламя свечей и потом уснула.

— А ты не просто спала. Ты говорила на непонятном мне языке. Думаю, это был ангельский язык. Слава Богу, что ты можешь говорить с ними на их языке. Я постарался все записать как можно подробнее. Потом я попробую во всем разобраться. Кто знает, вдруг это ключ к разговору с Богом?

Он замолчал.

— А что-нибудь понятное вам я говорила? — спросила я, потрясенная его словами.

— Я спрашивал тебя по-английски. Ты отвечала мне на испанском языке… Не волнуйся, Ханна, — успокоил меня мистер Ди, заметив тревогу на моем лице. — Ты не сказала ничего такого, что могло бы тебе повредить. Ты рассказывала мне о королеве с принцессой.

— Что я говорила о них?

Джон Ди медлил с ответом.

— Дитя, если бы ангел, ведущий тебя по жизни, пожелал сделать эти слова известными тебе, ты бы произнесла их в своем обычном, бодрствующем состоянии.

Я кивнула.

— Но ангел этого не пожелал. Стало быть, тебе лучше о них не знать.

— А что я скажу сэру Роберту, когда увижу его? Что я скажу королеве о ее ребенке?

— Можешь сказать сэру Роберту: через два года он будет свободен, — твердо ответил Джон Ди. — В его жизни наступит момент, когда он снова отчается, считая, что для него все потеряно. Но на самом деле это будет предвещать новое начало. Пусть ни в коем случае не отчаивается. Ты можешь обнадежить и королеву. Если бы ребенок появлялся у женщины только потому, что она давно о нем мечтала, потому что она страстно хочет быть матерью и любит своего мужа, королева первой получила бы желанное дитя. И этот ребенок уже живет в ее сердце. А вот живет ли он и в ее чреве — этого я тебе сказать не могу. И чем окончатся ее нынешние роды — тоже.

Я встала.

— Мне пора идти, — сказала я. — Нужно еще вернуть лошадь на конюшню. Но, мистер Ди, вы мне…

— Я не сказал о принцессе Елизавете?