Как и предсказывала Фредди, индейцы приходили каждый день. Расстроенный и беспомощный, Фриско давал им быка, иногда двух — в зависимости от численности просителей. Но им всегда было мало. Индейцы, следовавшие за стадом, днем являлись в качестве просителей, а ночью — как грабители. Дэл усилил ночной дозор, он и сам спал по два часа в сутки, и все же индейцам, неуловимым, словно призраки, удавалось увести за ночь двух-трех быков.
— Не знаю, как они это делают, — проворчал Фриско, сжимавший в руках кружку с кофе.
Угли догорающего костра отбрасывали красноватые блики на хмурые лица погонщиков.
— Сколько быков у нас в запасе? — с тревогой спросила Лес.
— Тридцать один.
Все переглянулись, покачивая головами. Фриско почувствовал на себе взгляд Фредди и посмотрел ей в глаза.
— Дело вот в чем… — сказал он. — Если не дать индейцам того, что они просят, они могут напасть и увести половину стада.
— Но они все равно уводят скот у нас из-под носа, — возразила Фредди.
Погонщики закивали.
— Если индейцы нападут, мы дадим им отпор, — заявил-Пич.
Дэл окинул всех взглядом.
— Отпор? Но это смертельный риск.
Калеб Уэбстер положил ладонь на рукоять своего пистолета.
— И для индейцев тоже, босс. Я хочу сказать… мы должны испытать судьбу. Может, кто-то из индейцев всадит пулю в лоб этому карточному шулеру.
Враждебность по отношению к Колдуэллу росла с каждым днем. Задолго до того как они добрались до индейской территории, среди погонщиков утвердилось мнение: именно Джек виновен в том, что стадо редеет с катастрофической быстротой. И вскоре в лагере не было человека, который бы не испытывал к Джеку ненависти и презрения, не было человека, который сомневался бы в том, что Колдуэлл ведет грязную игру. Дэл хорошо знал своих людей и не сомневался в их порядочности. Едва ли кто-нибудь из них принял бы предложение Колдуэлла, если бы такое последовало. И все погонщики искренне восхищались сестрами Рорк, их стойкостью и мужеством.
— Хорошо, — сказал Дэл. — Договорились. Больше ни одного лонгхорна не отдаем. Мы ничего не можем поделать с ночными грабежами, так что постараемся как можно быстрее пройти оставшиеся до Канзаса мили. Придется идти с рассвета до заката.
Что такое проходить по двадцать миль в день? Это стертые спины и сбитые копыта коней, это измученные животные и люди. Но выбора не было — в запасе остался всего тридцать один бык.
Фриско словно затылком почувствовал приближение Фредди. Ни слова не говоря, она обняла Дэла и прижалась щекой к его спине. Если объятия Фредди и не могли заставить его забыть о грозившей катастрофе, то помочь ему расслабиться ей удалось.
— Я думал, ты не хочешь иметь со мной никаких дел, — пробормотал он.
Так хорошо, когда тебя обнимает любимая женщина. Прошло уже две недели с тех пор, как они в последний раз любили друг друга, и Дэлу очень ее не хватало. Он тосковал по ее телу, но еще хуже было другое: она не подходила к нему, не говорила с ним, избегала.
— Я сломала тебе жизнь, ты помнишь? — пробормотала она ему в затылок.
— Да, верно, — согласился Дэл, накрывая ее руки своими.
— Так что мне ничего не оставалось — только держаться от тебя подальше, — усмехнулась Фредди.
Еще крепче прижавшись к его спине, она положила голову ему на плечо.
— Я тебя прекрасно понимаю, — отозвался Дэл. — Стоит мне на миг забыть об индейцах, как я начинаю думать о тебе. И переживаю. У нас ничего не получится, Фредди. Никакого продолжения не выйдет, а по-другому было бы бесчестно.
Фредди потерлась щекой о его плечо, и на душе у Дэла полегчало, даже звезды стали казаться ярче. Как же он по ней скучал!..
— Хуже всего, — промурлыкала Фредди, — это когда кто-то решает за тебя. Но я сама в состоянии решить, что для меня хорошо. Поэтому пусть будет то, что будет — даже без продолжения.
Дэл постоянно думал о Фредди и о том, что должно было последовать за ее признанием в любви. Его влекло к Фредди, и он не хотел с ней расставаться, но как удержать ее — этого Дэл не знал. Что бы ни случилось в Абилине, там им предстояло расстаться. Он развернул Фредди лицом к себе и положил руки ей на плечи.
— Я взял то, что не имел права брать, и я продолжаю брать то, на что не имею права. Просто не могу остановиться…
Она была такой красивой в звездном сиянии, что дух захватывало.
— Потом ты сказала то, что сказала, и мне пришлось призадуматься. Я плохо поступил с тобой, Фредди. Вот поэтому и старался держаться подальше.
Она убрала с плеч его руки и прижалась к нему, уткнувшись лицом в его грудь.
— Дэл, ты вообще собираешься делать признание?
Кровь закипела в его жилах, теперь он уже не мог сдержаться. Дэл обнял ее и пробормотал:
— О черт, я люблю тебя! Проклятие, Фредди, мы должны положить конец этому безумию. Не должен мужчина спать с женщиной, если оба знают, что он не может дать ей будущее…
— У нас осталось не так много времени, — прошептала она, расстегивая пуговицы на его рубашке. — Сейчас я люблю тебя… и ты меня любишь, а все остальное пока не имеет значения.
Когда она подставила ему губы, шепотом выдохнув его имя, от всех его благих намерений ничего не осталось. Он крепко прижал ее к себе и стал целовать, стараясь руками, губами, телом показать ей, как трудно будет ему произнести «прощай» — труднее всего на свете.
Они лежали нагие в объятиях друг друга, когда дюжина разукрашенных лошадей пронеслась мимо, прямо на стадо. Они вскочили, испуганные, с бешено бьющимися сердцами, и, второпях натягивая одежду, костерили на чем свет стоит проклятых индейцев.
— Индейцы! — закричала Фредди, чтобы поднять тревогу.
Но предупреждение запоздало. Индейцы разрядили ружья в воздух, и в двухтысячном стаде началась паника.
Соревнованию пришел конец. Судьба наследства оказалась решена еще до Абилина.
Посовещавшись, Дэл и Лутер вернулись в главный лагерь, где все уже ждали их появления. Колдуэлл со злорадной улыбочкой семенил позади, но рта не раскрывал, очевидно, догадываясь, что, если он начнет выражать свою радость вслух, Фриско не сможет противостоять искушению и прикончит его на месте.
Стадо спокойно паслось. Ничто, казалось, не напоминало о страшной ночи. Разве что воспаленные глаза погонщиков и их серые лица. Никто не спал. К тому времени как удалось сбить стадо в кучу и пересчитать быков, солнце уже поднялось высоко.
Привычка привела Дэла к котелку с кофе, висящему над костром. Он налил себе кружку и поднял глаза на людей. Задержавшись чуть дольше на измученном лице Фредди и почувствовав горький привкус во рту, Дэл обвел взглядом всех до одного. Больше всего ему было больно за Фредди. Никогда не придется ей построить собственный театр и приблизиться к заветной мечте. Лутер, возможно, объяснится в своих чувствах к Лес, а может, и нет. Возможно, Алекс похоронит прошлое и примет в свою жизнь Джона, а может быть, так и не сумеет. Дэл не знал, что произойдет с ними.
