то хоть на коврик у кровати. Зато было не так жалко, если я позволяла себе задуматься и где-то по полотну проскакивала ошибка.
Хотя, про коврики — это я сгоряча сказала. Совсем уж неумелой я не была, а если выкроить пару моих огрехов, то к Новолетию получатся замечательные теплые подарки для Хедвиг и Хандзи. Причем, нашей маленькой дворянке такие подарки были чуть ли не нужнее, чем сироте Хедвиг. Марьяна недавно жаловалась, что девочка вдруг начала резко расти и почти вся купленная осенью одежка стала ей коротковата.
Надо сказать, что Марьяна в последние дни ходила сама не своя. На все вопросы она либо отмалчивалась, либо отговаривалась нездоровьем. Встревожившись не на шутку я уже хотела просить Вита, чтобы послал гонца в город за лекарем. Не хватало еще, чтобы трое детей остались сиротами из-за Марьяниного непонятного упрямства! Однако, «страшную тайну», как обычно, выдала неугомонная Хандзя.
Хотя занятия магией ей по настоянию целителя пришлось пока прекратить, она пристрастилась читать учебники по магии. Мы с Арвидом только поощряли такое рвение, потихоньку посмеиваясь над Яном, которого эта козявка назначила своим наставником.
Для нее все было просто и логично: раз книжка принадлежала Яну, то его и следовало спрашивать обо всем непонятном. А непонятным для девочки, которую дома едва обучили читать, было почти все. Ян сердился, пытался прятаться в своей комнате, отсылал упрямую непоседу к Тиллю… Пожалуй только последнее средство и срабатывало ненадолго. В остальном учеба превратилась в игру: «Переупрямь упрямца». С отъездом отряда у деверя больше не получалось прятаться за спину старшего товарища, поэтому занятия у них с Хандзей стали почти регулярными.
— Мама за Тиллем скучает. — Выдала мне как-то Хандзя на вопрос о самочувствии Марьяны. — Зря она за него замуж не пошла.
— А он звал? — насторожилась я, учуяв свежую сплетню.
— Звал. — Хандзя вдохнула. — Два раза звал. А мама отказала.
— Жаль. — Я тоже вздохнула. Спокойный, хозяйственный маг-земляник был бы отличным отчимом для троих ребятишек, да и Марьяна за ним была бы, как за каменной стеной. Рыцарь, опять же, из хорошей семьи, даром что самый младший сын.
— Он тоже так сказал. — Хандзя совсем по-взрослому покачала головой. — А мама потом целую ночь проплакала.
— Так зачем же отказывала? — Вслух удивилась я, тут же жалея о сказанном. Глупо спрашивать о таких вещах у ребенка. Но, как оказалось, наша непоседа и тут сумела сунуть свой любопытный носик.
— Мама сказала, — с умным видом выдала мне Хандзя, — что Тилль — очень хороший, но мужик. А ей на мужиков до сих пор смотреть тошно.
— Хандзя! А хочешь, мы сейчас медовых хлебцев испечем? Много-много, чтобы на всех хватило. И вашим малышам, и Хедвиг… — Попыталась перевести тему я, опасаясь, что любознательный ребенок примется за расспросы. Снисходительная улыбка Хандзи дала понять, что уловка не удалась, но от медовых хлебцев она не откажется.
— А знаешь что, тетя Трауте? — Выдала она мне чуть позже, раскатывая корж.
— Скажешь — буду знать. — Посмеивалась я, подсыпая на доску муки.
— Я когда вырасту, Яну отказывать не буду. Как только позовет, так сразу соглашусь и пойду за него замуж.
Я опешила. Судя по надрывному кашлю, раздавшемуся из-за неплотно прикрытой двери в комнату, Ян — тоже.
— А ты думаешь, позовет? — Стараясь сохранять серьезное выражение лица спросила я.
— Конечно. — Хандзя задрала носик и пояснила. — Он же рыцарь, и я — тоже дочка рыцаря. У меня даже грамота есть. А больше у нас в селе благородных дам нет. Только еще мама и ты, но вы не в счет.
— Ага. — А что мне еще оставалось сказать? А это не по годам умное дитя решило меня добить, вслух делясь своими планами.
— Мы построим нам большой дом в городе. Ян будет колдовать. Ну, и я немножко. И за это нас все будут уважать. А ссориться мы не будем, потому что я не буду дергаться.
— Что, прости? — Не поняла я ее сразу.
— Это мама так всегда говорила, когда папа новую девку из деревни в замок брал. — Не смущаясь пояснила мне девочка. — Она говорила, что если не дергаться, то все будет хорошо. И правда, папа их всех потом хорошо замуж выдавал.
Я так и села на лавку, не зная, что сказать. За стеной снова закашлялся Ян, который так не вовремя решил перекусить. Ох, Марьяна! Ох, Тилль! Как же вас так угораздило?! И с девочкой надо поговорить, чтобы такие вещи посторонним так просто не рассказывала. Но это позже. Намного позже, когда придумаю, как бы это ей сказать поделикатнее. О таких вещах, конечно, девице должна рассказывать мать. Но что может рассказать ей Марьяна?
Вот ведь… и посоветоваться не с кем. Арвид, любимый, когда же закончится твой поход?!
Птичка прилетела, когда мы вовсю готовились к празднику Новолетия. По всему выходило, что встречать его придется без Арвида. Было до слез обидно. Но я понимала, что ничего тут не поделаешь и лишь все чаще повторяла себе: «Знала, за кого замуж шла». Ян, развернув записку, только хмыкнул и протянул мне маленькую полоску бумаги, вложенную в записку для всех. Эта маленькая весточка была только для меня. Трясущимися руками схватив записку, я прочла и тут же густо покраснела под любопытным взглядом деверя. «Встреть меня так же, как провожала» — это все что написал мне Арвид, но мне хватило и того.
Другая записка была длиннее и подробнее. Адресована она была нам с Яном и, совсем немножко, Виту. Понятно, что староста эту записку не получит, и даже не увидит. Все распоряжения ему передам я, но отряжать мужиков на рубку леса именно старосте. Но это потом, а пока, прочтя скупые строки, я удивленно подняла глаза на деверя.
— Ян, я, конечно, не большой мастер дома строить, но тебе не кажется, что тут леса — не на один дом? Не хоромы же Арвид этим двум голубкам задумал ставить?
— Скорее всего, они тут вообще ни
