Ночью, когда Квинт с дочерью прибыли домой, каждый в своих носилках, отец выглядел очень задумчивым.
— О чем ты думаешь, папа? — обратилась к нему Юлия, взяв отца за локоть. Тот вздрогнул и высвободил руку, словно прикосновение дочери причинило ему боль. Потом долго смотрел на Юлию, взял ее за плечи и продолжая глядеть ей прямо в глаза, сказал:
— Септимус Секст сделал брачное предложение. Он желает видеть тебя своей женой.
И лицо Юлии озарилось счастьем, она подпрыгнула на месте и порывисто обняла отца. Внезапно тот резко отвернулся и быстро пошел прочь.
— Но папа… — девушка не могла ничего понять. Всю ночь она не могла уснуть, взволнованная как никогда в жизни. Она хотела быть женой Секста! Она даже не могла надеяться, что он так быстро сделает ей предложение! Юлия изобретала все новые и новые способы, как ей убедить отца не противиться браку, а утром оказалось, что все это напрасно. Как только она проснулась, к ней вошла Лито и сказала, что Квинт хочет видеть Юлию.
— Я решил согласиться на твой брачный союз с Секстом, — сухо объявил Квинт дочери, безо всяких приветствий.
Юлия едва сдержалась, чтобы не выдать своей бурной радости, но отец тут же заметил, что глаза ее засверкали, как самые большие и чистые изумруды, а лицо осветила такая радостная улыбка, что казалось, будто все тело Юлии излучает свет.
— Я пошлю официальный ответ Корнелиусу, — сказал Квинт и отвернулся.
— Папа, но…
Юлия не могла понять, почему отец так поспешно согласился на этот брак, но ведет себя так, словно ему его навязали? Кстати, в то время Клодия Прима находилась на своей вилле. Она узнала о том, что Квинт дал согласие на брачный союз Юлии с Септимусом Секстом через три дня, после того как это произошло. Девушка хорошо запомнила этот день. Клодия ворвалась к ней в спальню, у нее была истерика. Мать неожиданно принялась колотить все, что попадалось ей под руку, затем она набросилась на дочь и принялась осыпать ее ударами, издавая дикие, нечеловеческие завывания. На крик Юлии вбежала Лито, которая с трудом оттащила мать от дочери. Остальные рабы помогли увести Клодию Приму. Квинт, узнав о произошедшем, приказал жене убраться из его дома, и не возвращаться, пока не будет назначен день торжества. Клодия, однако, отказалась подчиниться приказу мужа. Она объявила, что будет выступать против этого союза, даже если ей ради этого придется убить Юлию или Септимуса Секста.
Девушка не могла заснуть, пытаясь найти хоть какую-нибудь закономерность между событиями, произошедшими в ее доме. Словно боги отвернулись от нее и отказали в покровительстве. Смерть Лито, странное поведение отца, злоба матери, предсказание, нападение Касса. Юлия чувствовала себя так, словно заблудилась в пещере, полной змей, и пытается найти выход на ощупь в полной темноте, зная, что каждую минуту может оступиться и упасть в расщелину, «или же получить смертельный укус.
Пока девушка пыталась уснуть, восторги по поводу победы над Кассом в таверне утихли и постояльцы разбрелись по своим углам, отведенным им для ночлега. Простой люд спал в длинных, выстланных соломой сараях, которые чем-то напоминали лошадиные стойла. Однако, Юргенту благодарный хозяин выделил отдельную комнату в своем собственном доме, где жил с семьей. В комнате было все необходимое — низкая кровать, застеленная овечьими шкурами, столик с масляным светильником, таз, кувшин с водой и ночной горшок. У гладиатора выдался тяжелый день. Случай помог ему сбежать. Повозка, запряженная быками, на которой его везли, попала колесом в большую яму и опрокинулась. Для того, чтобы вытащить клетку, из нее нужно было выпустить галла. Так как руки и ноги его были свободны, а возница выступал в качестве охраны, то как только дверь открылась и Юргент встал на обе своих ноги, он ни слова не говоря, бросился бежать. Возница печально посмотрел ему вслед. Теперь ему придется продать повозку и одного быка, чтобы расплатиться с хозяином цирка за сбежавшего гладиатора. К счастью, возница относился к своему имуществу стоически, то есть предполагал, что рано или поздно все равно его лишится.
Юргент же, повинуясь странному, внезапно проснувшемуся в нем инстинкту, бросился бежать на ту самую улицу, где он увидел прекрасную девушку, глаза которой светились восхищением по отношению к нему, а тело излучало нежность. Кроме того, галлу нужно было наняться к кому-нибудь на работу. Сделать это беглому гладиатору в Риме сложно, да и не безопасно. Судя же по тому, что девушку сопровождал вооруженный отряд, а за ней везли большое количество вещей — она собиралась отправиться в путешествие, а ее улыбка давала надежду на благосклонность. Таким образом, в лице Юлии для Юргента счастливо совпали внезапная страсть и практические соображения. В глазах любого мужчины такое сочетание обстоятельств делает женщину неотразимой и самой желанной в мире. Галл уже было совсем заснул, представляя себе пухлые, сочные, как нежные, крупные сирийские вишни, губы Юлии, как вдруг дверь его комнаты отворилась и на пороге появилась девушка с длинными светлыми волосами, которые падали ей на плечи. Она улыбнулась и одним движением освободилась от своей туники. Юргент не мог поверить своим глазам…
Утром в дверь домика, где спала Юлия, постучала рабыня Неле.
— Госпожа! Вы уже проснулись?
Юлия открыла глаза, но вставать ей не хотелось. Она уснула только под утро, утомленная тяжелыми мыслями и воспоминаниями.
— Входи, Неле!
Рабыня вошла и остановилась у порога.
— Я хочу, чтобы все приготовились к продолжению нашего пути, — сказала Юлия, через силу поднимаясь с постели. — Пусть люди поедят и приобретут пищи и воды на один день. Ты, принеси мне теплой воды для умывания и приготовь одежду.
— Хозяин постоялого двора желает обсудить с вами размер ущерба, госпожа, — заметила Неле, опустив голову и как-то по-особенному зло посмотрев на Юлию.
— Это можно сделать и после умывания, не правда ли? Это лишний повод для тебя поторопиться. Быстрее, Неле! Что с тобой?
Юлия хлопнула в ладоши и показала рабыне на дверь. С того момента как она покинула отцовский дом, ей постоянно приходилось поддерживать свой статус хозяйки. Из-за этого ей приходилось быть намного жестче с рабами, чем обычно. Вдали от Рима, на пути через провинции, они переставали так сильно ощущать власть своих господ и позволяли себе вольности. Отец предупредил Юлию, что, возможно, некоторые из них попытаются бежать в дороге.
Юная путешественница сладко потянулась в постели, все тело охватила приятная истома, когда хочется полежать в постели, наслаждаясь теплом и покоем, но сон уже растаял, как утренний туман, и Юлия скорее притворялась засыпающей, чтобы лишний раз пережить блаженство этого момента. Ей представилось первое утро после брачной ночи… Она просыпается рядом с Септимусом, который еще погружен в глубокий сон, и прижимается всем телом к нему, целует… Он отвечает на ее поцелуи, дремота оставляет его, и вот, балансируя на грани сна и реальности, Секст сжимает Юлию в объятиях, шепчет ей на ухо: «Я хочу любить тебя, хочу…». Юлия обнимала себя и целовала сгиб собственной руки…
