— У меня появился назойливый поклонник.
— Кто же?
— Угадайте, это должно быть заметно со стороны.
— Гм… Рони-Шерье?
— Нет, Рони-Шерье это мой старый кавалер, и он всегда был весьма вежлив и осмотрителен.
— Тогда кто же?
— Д’Антони. И боюсь, он меня компрометирует.
Король скривился.
— Этот? Но он ничего из себя не представляет. Он осмелился за тобой ухаживать?
— Да, представьте себе, отец. И, кстати, как мне ни неприятно говорить об этом, он весьма неделикатен. Я бы даже сказала, что он ведет себя пренахально.
— Очень печально. Этот юноша казался мне безобидным. Но коли так, его следует удалить. Он не может оставаться при дворе. Принцессе можно поклоняться только издалека, и если он не понимает… Гм, полагаю, его следует изгнать из столицы.
— Но, отец, пойдут разговоры. Он будет жаловаться, рассказывать всем, что с ним дурно обошлись при дворе. Может сказать что-нибудь непочтительное в мой адрес. Это вызовет большой резонанс.
— Вы правы. Полагаю, пару месяцев в крепости остудят его. После того он навеки станет осмотрителен. Может, это чересчур жесткий приговор, но охоту жаловаться это у него отобьет.
Так виконт д’Антони неожиданно для себя очутился в тюрьме. Принцесса была весьма довольна тем, как ей удалось повернуть события.
«Отлично, — думала она, — с одним лжецом покончено. Остается д’Эвелон, но он подождет. Ему мы приготовим другой сюрприз.»
Но не успела она как следует порадоваться, как ее настигло огорчение. Она случайно услышала разговор своих камеристок, Жанны Лашеню и Матильды Леруа. Девушки взволнованно шептались, и Изабелла невольно стала прислушиваться.
Сперва она узнала голос Жанны.
— Ах, не может быть! Не может быть! Но точно ли ты знаешь, Матильда?
— Да, говорю тебе. Совершенно точно.
— Ах, Матильда, ее высочество огорчится.
Изабелла вздрогнула.
— Жанна! — камеристка, тоненькая миловидная девушка с шелковистыми каштановыми волосами, немедленно явилась на ее зов и присела в реверансе. Изабелла нервно кусала губы.
— Мне неловко, но я услышала твою беседу с Матильдой. По крайней мере, последние слова. Чему я должна огорчиться?
— Ваше высочество, я сожалею, но Матильда утверждает, что графа де Рони-Шерье нынче ночью арестовали.
Изабелла почему-то ждала этого и не испытала удивления. Она с гордостью осознавала, что молодой человек не последовал ее советам спрятаться от правосудия и остался в городе, лишь бы не расставаться с ней.
«Сначала я рассчитаюсь с д’Эвелоном», — решила она.
— Барон…
— Ваше высочество… — он низко склонился перед принцессой, ломая голову, почему она сменила гнев на милость. Решив, что она еще не знает, что Антуан заключен под стражу, Эвелон старательно изобразил почтительное восхищение.
— Если вы не торопитесь, почему бы вам не прогуляться с нами, барон?
— Сочту за честь, ваше высочество.
Он обеспокоено покосился на принцессу. Успех у женщин никогда не сопутствовал ему. При небольшом росте природа щедро одарила его рыхлым, дряблым телом, безобразно обтянутым муаровым камзолом, не скрывавшим не по годам круглый выпяченный живот. Он не обольщался — принцесса имела склонность к Рони-Шерье, и он был не тот человек, который мог отвлечь ее внимание на себя.
— Я скажу вам кое-что, барон. Исключительно чтобы вас спасти.
— Ваше высочество?
— Д’Антони во всем сознался. Как вы, должно быть, знаете, он был арестован за лжесвидетельство перед королем. Он заговорил в надежде хоть отчасти обелить себя.
Эвелон побледнел. Против обвинения он не протестовал.
— Однако…
— Думаю, в эту минуту король подписывает приказ о вашем аресте.
— Моем аресте?
— Конечно. Чем вы лучше Антони? Лгать королю — государственное преступление.
Она наслаждалась страхом, сковавшим его. Действительно, за что бы еще арестовали Антони, если не за лжесвидетельство?
— Я предупредила вас, а вы вольны распорядиться этими сведениями как вам будет угодно. Но на вашем месте любой бы спешно избавился от имущества — оно все равно будет конфисковано в пользу короля — и бежал за пределы страны.
Эвелон не усомнился в ее искренности. Нечистая совесть говорила в унисон с Изабеллой. Вскоре она узнала, что Эвелон покинул пределы страны. Его дом в столице был продан за бесценок.
Успешная месть подняла дух Изабеллы, но гораздо больше ее беспокоила свобода Антуана. Имея деньги и власть, устроить его побег, подкупив тюремщика, не составило большого труда. Она пожертвовала жемчужным ожерельем и серьгами, и тюремщик охотно пошел на подлог. Под видом допроса, он вывел Антуана из тюрьмы, передал Изабелле, получил причитающиеся ему деньги, уважительно приподнял шляпу и был таков. Его безмятежное будущее было устроено.
— Садитесь, — она толкнула дверцу кареты, приглашая Антуана.
— Куда желает ехать ваше высочество? — он широко улыбнулся.
Весь ее вид выражал азарт.
— В Вадебуа через Риойль. Кучер, торопись! — лошади понеслись с удвоенной прытью. — Это лучшие лошади моего отца, — гордо заметила она.
— Но в Риойле нас ожидает смена, правда, похуже.
— И весь этот риск ради меня!
Ее голубые глаза ярко сверкнули.
— Для вас. Хотя, признаться, никогда мне не было так интересно. Я впервые организовываю побег из тюрьмы для своего друга. Это… так захватывающе.
Она проделала вместе с ним добрую часть пути. Но, достигнув ворот Риойля, она одумалась. Радостное возбуждение миновало, и принцесса затрепетала.
— Мне нужно вернуться! Вы езжайте, граф, пока не будете в безопасности. Я же поеду во дворец. Я и так увлеклась, и мое отсутствие наверняка замечено. Вы возьмете лошадь, — она сделала знак слуге, который выпряг одну лошадь и подвел к Антуану. — Я надеюсь, с вами все будет в порядке.
— Благодарю, — он безрадостно усмехнулся. — А вы? Разве мне суждено никогда больше не увидеть ваше высочество?
— Я надеюсь, что нет. Мы еще увидимся. А пока… вот, возьмите. Этот перстень принадлежал моей прабабке Шарлотте, она хранила в нем яд, но не беспокойтесь, он него не осталось и следа. Видите, кольцо полое и открывается — вот так, — она показала скрытый механизм. — Вы, если случится что-то важное, всегда сможете вложить туда тонкую записку и передать мне известие. Я буду знать, что это от вас.
Он благодарно принял кольцо.
— Но все же, ведь разлука не будет слишком долгой? — прошептал он.
— Мне будет так не хватать вас, граф. Я постараюсь сделать все, что будет в моих силах.
Около полудня принцесса вернулась во дворец, где ее уже с нетерпением поджидал отец.
