— Ваш взгляд, — с упреком произнесла она. — Вы пожираете меня глазами, сэр. Это скорее грубо.
Он едва заметно дернул головой.
— Разве? Я не осознавал этого, — на долю секунды уголки его губ подернулись, и она была убеждена, что он знает о том, как смотрит на нее. Он знал это и наслаждался каждым моментом.
— Прошу простить меня. Я много слышал о вас все эти годы. Вы вызываете любопытство.
Эви передернуло. Он слышал истории о ее очаровательной и чрезвычайно соблазнительной сестре-красавице. Не о ней. Для него, должно быть, было сложно примирить такие понятия с тем, что являла собой она.
Сощурив глаза, Эви продолжала смотреть на него.
— Хотела бы я, чтобы вы прекратили смотреть на меня так, словно я вызываю такое же любопытство.
— Я постараюсь сделать это.
Но огонь, ярко вспыхнувший в его глазах, заставил ее усомниться в том, что он станет что-нибудь делать. На самом деле она заподозрила, что в тайне Локхарт смеется над ней. Чтобы Йен не рассказывал ему о Линни, очевидно, это произвело впечатление. Почему же еще он смотрит на нее как на восхитительную закуску, вкус которой можно смаковать? Проклятье. Он не на нее так смотрит, а на Линни, и она никогда не должна забывать об этом.
Вздернув подбородок, она повернулась.
— Сюда, пожалуйста. Николас у пруда с Эми.
— Эми?
— Это его няня, но мы не относимся к ней как к прислуге. Она — часть семьи.
Локхарт изумленно поднял темную бровь, но ничего не сказал. Эми училась в Пенвиче на два класса младше Эви. Она вспоминала о девушке с нежностью и написала ей, когда они с тетей Герти переехали сюда, надеясь, что переписка может ее заинтересовать. Даже сейчас, когда они не могли позволить себе платить ей зарплату, Эми осталась. И это сделало ее членом семьи, не прислугой.
Локхарт шел рядом с ней, нога в ногу, когда они следовали узкой тропой вдоль дома. Руки сцеплены за спиной, широкие плечи расправлены, на нем была темная шинель, подчеркивавшая его выправку. Эви хорошо могла представить его в полном обмундировании.
— Когда вы… когда вы возвращаетесь к своим обязанностям?
— Я не вернусь. Я оставил офицерскую должность.
Она резко взглянула на него.
— Самое время, — уточнил он, — я нужен здесь. Мой старший брат умер прошлой весной.
— Мне жаль.
Когда они проходили мимо сада, Эви вздрогнула, увидев, что ее тетя все еще занята тем, что прогоняет дроздов. Даже зимой, когда урожай был уже собран, она во что бы то ни стало решила разогнать их.
Локхард внимательно следил за попытками бабушки, погрузившись в раздумья.
— Чем она занимается?
— Моя тетя сама себя назначила защитником нашего сада, — сбивчиво объяснила она.
— Знаете, а она вооружена.
Эви вздохнула.
— Не волнуйтесь. Стрелок из нее никудышный. На самом деле, она безобидна, и птицы-то ни разу не подстрелила.
Они уже почти подошли к пруду, когда их заметила Эми. Отложив альбомы, в которых они с Николасом рисовали, она поднялась на ноги и потянула мальчика за собой. Николас же был весь в нетерпении и пританцовывал на месте, когда мать и Локхарт остановились возле него.
— Николас, — негромко произнесла Эви. — Это Спенсер Локхарт. Я рассказывала тебе о нем.
Николас запрокинул голову и посмотрел на человека, что стоял перед ним, его ротик слегка округлился от охватившего трепета. С обычной для себя непосредственностью он подошел к Локхарту и нежно погладил одну из блестящих пуговиц на его шинели.
— Здравствуй, Николас. Я твой кузен.
— У меня никогда раньше не было кузена. Чем мы будем вместе заниматься?
Мистер Локхарт моргнул.
Эви сдержала улыбку.
— И чем бы нам таким заняться? — осведомился мистер Локхарт.
— Я люблю ловить рыбу. Мистер Мэрдок позволяет мне с ним рыбачить. А вам нравится рыбачить? У нас есть удочка, и вы можете ее взять.
— Ну, я не ловил рыбу вот уже несколько лет, но да, я знал в этом толк.
Он опустился на корточки перед мальчиком, и некоторое оцепенение, владевшее его телом, испарилось. В груди Эви возникла тупая боль при виде того, как ее сынишка немигаючи смотрит на Локхарта светящимися от восхищения глазами.
— Вообще-то, я ходил на рыбалку с твоим отцом.
— Правда?
— Я бы не стал врать о таком, — с совершенно серьезным видом произнес Локхарт.
— Ты слышала это, мама? — обратился к ней Николас. — Мой папа тоже любил ловить рыбу. Прямо, как я.
Слезы жгли ей глаза, и Эви подставила лицо легкому ветерку, чтобы охладить пылающее лицо.
— Да, Николас, прямо, как ты. Как и ты.
Такая мелочь, но и этого было достаточно, чтобы доставить ему радость, связать с отцом, которого он никогда не знал.
Локхарт повернулся и обвел ее холодным и пристальным взглядом своих зеленых глаз. Эви расправила плечи, решив всем своим видом продемонстрировать ему, что ей нет до этого никакого дела. Ей все равно. И он ничуть не производит на нее впечатления, и она не тронута ни его непринужденностью, ни обаянием, с которыми он держится с Николасом. Они не нуждаются в его присутствии.
— Эми, — вмешалась она, — думаю, Николасу уже пора спать.
— Мама, — надулся и затопал ножками ребенок, возмущенный ее внезапным заявлением.
— Николас, — тихо, но сурово произнесла она, — я уверена, что мистеру Локхарту необходимо отправляться в дорогу, если он хочет проделать часть пути сегодня.
Губы Николаса задрожали, и хотя сердце Эви разрывалось от боли, что приходиться расстраивать его, она знала, так будет лучше. Они не могли позволить этому человеку войти в их жизнь. Риск слишком велик.
Локхарт источал неодобрение, его зеленые глаза оставались все такими же холодными.
Эви моргнула и отвернулась, пытаясь избавиться от невыносимого жжения в глазах. Его просили лишь встретиться с Николасом, а не проводить с ним весь день. Чем скорее мистер Локхарт покинет их дом, тем лучше для всех.
Эми, собрав все свои альбомы и прочие принадлежности для рисования, взяла в охапку Николаса и повела его в дом.
— До свидания, Николас, — выкрикнул вслед Локхарт, и звук его низкого голоса нежно отозвался где-то глубоко в ней, в потаенных местах ее существа. Почувствовав, что дрожит, она плотнее укуталась в шаль.
Эви не смотрела на него. Она держалась твердо и наблюдала, как Эми и Николас тяжело бредут к дому, позволяя им удаляться все дальше, даже несмотря на то, что это означало для нее терпеть еще какое-то время остаться с Локхартом наедине.
— Вы так торопитесь избавиться от меня, миссис Кросс, — его слова с абсолютной точностью достигали самой сути правды, отражая ее явную потребность изгнать его из своей жизни как можно быстрее. Она даже не проявила такта, чтобы попытаться скрыть свое рвение. — Хотел бы я знать, почему?
