Несколько женщин и евнухов лениво проходили по лагерю. Некоторые несли на голове кувшины с водой, другие — огромные горы белья в стирку. Где-то играла флейта.
В нескольких ярдах от Майи красивый мальчик-евнух бросал в воздух серебряный мяч и ловил его. Судя по виду, ему все наскучило и ничто не трогало, но после каждого броска мяча он приближался на несколько шагов к Майе. Она сосредоточилась на книге.
Когда серебряный мяч оказался в нескольких дюймах от ее ног, Майя подняла голову. Мальчик подошел к ней, подобрал мяч и уставился на нее. Она какое-то время смотрела на него, но он ничего не сказал. Тогда она отвернулась. И он, конечно, заговорил:
— Что ты делаешь?
— А на что это похоже?
— Женщины не умеют читать.
— Я умею.
Мальчик несколько раз бросил мяч в воздух, а затем уселся в нескольких футах от нее. Он был одет в очень хорошие одежды, на пальцах оказалось много колец. Майя догадалось, что этого мальчика-хиджру готовят к высокому посту, к службе правителю. Мальчик подвинулся поближе.
— Что это за язык?
— Санскрит. Язык богов.
— Ты язычница, — весело сказал он. — Я поклоняюсь единственному истинному Богу.
Когда Майя не ответила, он попытался заговорить снова:
— Я умею читать. На фарси и по-арабски.
— Очень хорошо.
— Поиграй со мной в мяч?
Что-то в его глазах застало ее врасплох. Он смотрел на нее с готовностью и смирением перед судьбой. Это был взгляд человека с разбитыми надеждами. Возможно, она увидела свое родство с ним, родство рабыни и раба. Вместо того чтобы отослать его прочь, Майя закрыла книгу, убрала в шелковую обложку и встала.
— Я не очень хорошо умею играть.
— Неважно.
Он бросил ей серебряный мяч. Это было дорогое, пустое внутри серебро с множеством гравировок.
— Тебе он нравится? — спросил мальчик. — Если хочешь, можешь его забрать себе.
— Давай просто поиграем.
Майя бросила мяч, причем так быстро и сильно, что мальчик засмеялся.
— Кто сказал, что ты плохо играешь? Девчонки так сильно бросать не умеют.
— Я могу.
Они кидали мяч друг другу. Мальчик продолжал отступать назад, бросая ей вызов и смеясь, когда женщина все равно доставала мяч. Вскоре они уже оба смеялись и бежали ловить мяч, пока он блестел в воздухе. Иногда мальчик бросался за мячом и падал, не думая о прекрасных одеждах.
— Как тебя зовут? — спросил он через некоторое время.
— Майя.
— А меня Адил. Ты новая профессиональная танцовщица. Мне сказал Слиппер.
При упоминании Слиппера лицо Майи вытянулось. Она забыла про него.
— Я устала, — сказала она и снова села в тень.
Мальчик подошел к ней и достал из кармана блестящий гранат.
— Хочешь?
Он воткнул в плод большие пальцы и разломил его на две части. Внутри фрукт блестел так, словно был наполнен не зернышками, а рубинами. Мальчик предложил ей половину.
И именно тогда она увидела у него на ладони ярко-красную метку, знак дурного глаза.
Такую же метку она видела всего несколько дней назад на руке леди Читры.
— Сколько тебе лет? — спросила Майя, пытаясь скрыть волнение.
— Девять, — мальчик поднял голову. — Проклятье. Я больше не могу играть. Мне придется работать.
Майя повернулась и увидела то, что видел он: к ним двигалась женщина, напоминавшая ходячую гору одежды. За ней следовало несколько мальчиков-евнухов и худой старый евнух, сухой, словно ветка мертвого дерева.
— Может, мы снова увидимся, — мальчик побежал, чтобы присоединиться к этой компании.
Увидев, что вдова султана вернулась, Майя не могла сохранять спокойствие. Она пыталась читать, вставала, садилась, открывала и закрывала книгу.
Через некоторое время появилась служанка.
— Царица хочет с тобой поговорить. Следуй за мной.
Майя подхватила свой холщовый мешок. Когда они шли к шатру вдовы султана, служанка дружелюбно болтала, рассказывая, кто в каком шатре живет и прочие сплетни.
— Мы видели, как ты играла с Адилом, — сказала она. — Ему мало кто нравится.
— Он кажется милым, — ответила Майя. — А давно он в услужении?
Служанка резко остановилась И рассмеялась:
— Ты подумала, что он евнух?
— А разве нет?
Служанка снова рассмеялась:
— Разве ты не знаешь наши обычаи? Мальчики королевской крови живут в гареме со своими матерями, пока не женятся. Их обучают евнухи. Ты должна была это слышать.
Майя покачала головой.
— Значит, он королевской крови?
— Милая девушка, конечно. Он — единственный сын вдовы султана. Он — Наследник.
У Майи округлились глаза.
— Он — султан Биджапура, глупая. Ты на самом деле не знала?
* * *
Девушка была такой веселой и беззаботной, что Майя поняла, как много полезного узнала от нее за короткое время, только после того как служанка ушла. Она объяснила, как обращаться к вдове султана, где садиться. И еще она предупредила Майю насчет хасваджары:
— Сухой, как старая кость, но хитрый и изобретательный, с глазами кобры, которая живет слишком долго.
Вдова султана не ответила на поклон Майи. Царица устроилась на стуле. Майя не сомневалась, что худой старый евнух рядом с ней — это Виспер. Она заметила, что у него есть привычка вначале переносить вес тела на одну ногу, потом на другую, слегка склоняясь в эту сторону. Она подумала, позволяют ли ему когда-нибудь сесть.
Хасваджаре требовалось обсудить кое-какие дела, какую-то жалобу от придворного. Он бесконечно говорил об этом тихим, хриплым голосом. Майя не могла определить, слышала ли царица хоть слово. Две служанки раздевали ее, снимая одежду по одной. Процедура напоминала распаковывание дорогой фарфоровой вещи, обернутой во многие слои ватной или шерстяной прокладки. Они точно так же разворачивали вдову султана, обходя ее бесконечными кругами. Сняв одну вещь, они тут же принимались за другую. Вдова султана медленно уменьшалась в размерах, по мере того как с нее снимали одежку. Наконец появилось лицо, потом худое тело.
Она была моложе леди Читры, старше Майи, но, хотя ее лицо оставалось гладким, волосы по большей части поседели. Один из мальчиков-евнухов принес ей гагатовую чашу, которую она выпила залпом. Она протянула чашу евнуху и выпустила ее из рук так, словно не беспокоилась, что вещь может разбиться. Мальчик-евнух подхватил ее на лету.
Царица перевела взгляд на Майю, потом отвернулась.
И движения вдовы султана, и движения служанок казались выверенными и чем-то напоминали танец. Царица поднимала руку или опускала ногу, видимо уверенная, что служанка окажется в нужном месте, чтобы подхватить сбрасываемую одежду. Майя подумала, что все это кажется даже более утонченным, чем танец, более волнующим. Движения без мысли и чувства напоминали фигурки в часах, которые она когда-то видела на базаре.
