— Нет. Было время, когда меня одолевала жажда убийства… Она придвинулась к нему, погладила по угольно-черным волосам, коснулась шрама.
— Я хочу, чтобы вы знали: вы дали мне очень многое, Алекс.
— Да, — горько усмехнулся он, — череду опасных приключений и смертельный страх.
— Нет, веру в себя. Вы и представить себе не можете, как это для меня важно.
Он хотел возразить, но молодая женщина его опередила:
— Позвольте мне самой решать, что для меня важнее. Знаете, это большое счастье, когда человек может решать за себя сам. Как жаль, что до сих пор я была его лишена…
Алекс положил на стол даму червей.
— Так зять называл мою сестру.
«Нет, не надо больше историй про других!» — чуть не вырвалось у Дженны, с нетерпением ожидавшей счастливого завершения своей собственной «истории». Впрочем, полной уверенности в счастливом конце у нее не было.
Молодая женщина взяла из рук Алекса колоду и вытащила бубнового короля.
— Так называла меня сестра, — сказал он.
— Да она провидица, ведь вы настоящий алмазный король, — ответила Дженна. — Мне кажется, ваша сестра мне понравится.
— Наверняка, потому что у вас, как и у нее, чистое сердце, — сказал Алекс, поднимаясь из-за стола. — Я не хочу, чтобы оно из-за меня страдало.
— Его может ранить только ваше пренебрежение.
Он посмотрел на нее так, что сердце, о котором шла речь, едва не выпрыгнуло из груди, — в этом взгляде была не страсть, как раньше, а настоящая любовь, которую Алекс больше не старался скрыть.
— Милая моя, я могу пообещать вам только одно: я постараюсь сделать вас счастливой, — проговорил он тихо.
— Разве кто-то может обещать больше?
— Вы не перестаете меня удивлять, леди Дженна, — усмехнулся он.
— Не называйте меня так, я не хочу быть леди, — запротестовала она.
— О, вы — леди до мозга костей, дорогая, при всех обстоятельствах, даже если одеты в мужской костюм и вас только что вытащили со дна реки. Это я теперь не джентльмен.
— Я всегда считала, что джентльменов переоценивают. Алекс обнял ее. Она положила голову ему на грудь — его сердце билось так же неистово, как и ее.
— Но вы заслуживаете большего, чем я могу вам дать… — пробормотал он, продолжая спор с самим собой. Хорошо было уже то, что он все-таки не позволил сомнениям вновь взять верх — это говорило о многом.
Она подняла голову, и он припал к ее губам — сначала осторожно, нежно, потом требовательно, пылко, и она отвечала ему со всей страстью, которая накопилась за все это время. Дыхание влюбленных слилось, сердца стали биться в унисон.
Алекс капитулировал. Или торжествовал победу?
Две недели спустя «Ами» наконец добрался окольными путями до Нового Орлеана.
Алекс и Дженна стояли, обнявшись, на палубе и разглядывали проплывавшие мимо берега Миссисипи. С ними была Мэг, а Робин помогал матросам убирать паруса.
— Знаешь, мы можем продать здесь «Ами», — заметил капитан, — и купить судно поменьше, чтобы ходить за алмазами в португальские владения. Граф де Рошмон, пожалуй, будет очень доволен камнями, да и я внакладе не останусь. Куплю дом, а потом, пожалуй, открою судоходную компанию.
Мысль о Новом Орлеане появилась у него давно, но Алекс не торопился с окончательным решением — хотел убедиться, что чувства Дженны останутся неизменными, когда минуют все опасности. И еще он хотел убедиться, что у него хватит решимости окончательно расстаться со своими страхами и сомнениями, готовыми погубить его любовь.
Он многое передумал, сидя в кают-компании за картами. Не его первого одолевал демон сомнения, и многим мужчинам удалось с ним справиться. Может быть, и он, Алекс, сумеет это сделать. По крайней мере, надо попытаться — ради себя и ради Дженны.
Но прежде он должен был выполнить свои обязательства перед Этьеном де Рошмоном, который дал ему возможность начать новую жизнь. Отослав во Францию алмазы, Алекс хотел предложить графу совместно открыть судоходную компанию, чтобы вести торговлю между Францией и Новым Орлеаном и, возможно, плавать к бразильскому побережью. Клод уже выразил готовность снова отправиться за алмазами: плавание на «Ами» пробудило в нем авантюрную жилку и мечту о богатстве: несколько раз побывав в Бразилии, он мог сделать целое состояние.
Алекс много думал и о том, сможет ли он счастливо жить на одном месте, но так и не пришел ни к какому выводу, ведь он не знал счастья и покоя даже на родине в относительно мирные годы до злополучного восстания. Впрочем, тогда он искал то, что теперь у него было, — любовь и семью…
Ему потребовалось время, чтобы свыкнуться с этой мыслью, потому что он уже давно даже не мечтал о таком счастье. Но на рыбацкой шхуне, когда Дженну едва не убило ядром, он вдруг осознал, что не должен идти на поводу у своих страхов и бежать от любви. Дженна столько раз рисковала ради него, почему он боится рискнуть ради нее? Да, он любил ее всей душой, всем своим существом и внушал себе, что должен заботиться прежде всего о ее благополучии…
Он посмотрел на молодую женщину. С удовольствием вдыхая прохладный осенний воздух (было уже 1 октября), она рассматривала заросшие деревьями берега и широкую спокойную реку, в которой, к счастью, не водились ни аллигаторы, ни пираньи, ни гигантские змеи.
Почувствовав взгляд Алекса, Дженна подняла на него вопрошающие глаза. О, как хорошо он знал это выражение!
Ночь после знаменательного разговора в кают-компании снова бросила Дженну и Алекса в объятия друг друга. Такой страсти они еще не знали: волнение, отчаяние и ужас последних дней остались позади, и влюбленные начали изучать друг друга — с благоговейным изумлением, трепеща от неистового желания. В первый раз Дженна раскрылась навстречу Алексу так полно, с такой радостью, что он не смог сдержать своего пыла и продлить ласки. Но во второй раз он усмирил свое нетерпение, и их тела медленно, сладострастно двигались в такт друг другу, пока их не затопила нега.
С той ночи Дженна и Алекс стали делить широкую постель в капитанской каюте.
«Ты — мое убежище, мое спасение, — подумал капитан, глядя на свою возлюбленную. Ее загорелое лицо светилось воодушевлением, чудесные глаза излучали радость, во всей ее фигуре, чуть наклонившейся вперед, чтобы противостоять ветру, ощущалась огромная энергия и готовность дать отпор всем бедам, которые подстерегают ее в новой жизни. — Господи, как же я тебя люблю, моя родная!»
Самое удивительное заключалось в том, что она тоже любила его — он чувствовал это каждой клеточкой своего тела.
— Ты выйдешь за меня замуж? — спросил он. — Мэг и Робину нужна семья.
— А тебе?
— Мне тоже, конечно.
