Я вспомнила очаровательно-доброжелательный голос и подумала, что могу себе представить молодого человека, которому он принадлежал.
— Разве Сэм не мог бы это понять?
— На это нет никакой надежды. Он симпатизирует наци.
— Да, разумеется! — в искреннем негодовании согласилась я.
— О, людям Райшмана известно о Сэме Келлере все. Когда он вернулся в 1933 году из своей поездки в Германию, вид у него был такой, словно он хотел прокричать на весь Нью-Йорк: «Хайль Гитлер!» — Стив полез в карман за своей фляжкой, оставшейся при нем, как наследие времен Сухого закона, и отвинтил пробку. — Но я не хочу вступать в борьбу с Сэмом, прежде чем не буду готов к тому, чтобы уйти из банка «Ван Зэйл», — сказал Стив, глотнув виски. — И поэтому могу сказать, что, хотя сделка и провалилась, мой визит был успешным в смысле установления многообещающих контактов в Германии. Это даст нам какое-то время для продвижения наших планов, прежде чем спохватится Сэм.
— Я поговорю с лордом Мэлчином, — сказала я. — Я действительно думаю, что он мог бы заинтересоваться и другим деловым предложением. Гэрриет говорила, что леди Мэлчин снова пригласила ее на обед.
Следующие три месяца прошли в очень нервозной обстановке. Компания лорда Мэлчина «Фармосьютикл энд косметикс продактс» колебалась в отношении приобретения дела и выдвинула мне такие условия, от которых я была вынуждена отказаться.
Я была полна решимости не только получить высокую цену, но и добиться наилучших условий для работавших со мной моих друзей. И стала обхаживать сэра Эрона Шилдса из фирмы «Шилдс кемикалз», изготовлявшей решительно все, от косметики до динамита, но сэр Эрон отнесся к моему предложению довольно вяло. Однако лорд Мэлчин решил, что у него появился соперник, и улучшил свои условия. После этого последовал небольшой перерыв. Сэр Эрон по-прежнему зевал, лорд Мэлчин величественно почивал на лаврах, а у меня росло беспокойство.
— О, ради Бога, дай это уладить мне! — раздраженно воскликнул Стив и, к моему удивлению, получил блестящее предложение от одной нью-йоркской косметической фирмы.
Лорд Мэлчин уронил свой монокль, сэр Эрон засуетился и, наконец, победил лорд Мэлчин, который был не только богаче, но и благосклоннее других к моим коллегам.
Три с четвертью миллиона фунтов перекочевали в мой карман, и Стив начал переговоры с одним американским инвестиционным банком, который сам выбрал. «Миллер, Саймон» был молодым банком, основанным в двадцатые годы людьми, работавшими у «Киддера, Пибоди» в Бостоне и у «Хэлси, Стьюарта» в Чикаго. Банк представлял собою одну из тех не очень активных молодых фирм, которые уцелели после кризиса.
Наши дела постепенно снова пошли лучше, и, когда господин Уильям Леклэр из банка «Миллер, Саймон» прибыл в Лондон, чтобы в очередной раз провести отпуск в Европе, мы поняли, что за нами с растущим подозрением следили в доме на углу Уиллоу и Уоллстрит.
Впервые за два года Стив получил личное письмо от Корнелиуса.
Письмо Корнелиуса было совершенно необычным произведением, викторианским по своей искусственности и рассчитанным до последней точки над «i» на то, чтобы привести Стива в неистовую ярость. Оно было отпечатано на толстой белой бумаге с тисненым адресом особняка на Пятой авеню. Письмо принесли, когда мы завтракали, и Стив, отложив вилку, вскрыл конверт.
«Дорогой Стив, — начинал Корнелиус, — я ждал два года, надеясь на то, что вы, может быть, почувствуете необходимость дать мне некоторые объяснения своего поведения по отношению к моей сестре, которую вы оставили, одержимый чарами мисс Слейд. К сожалению, мои ожидания оказались тщетными. Однако я пишу вам не для того, чтобы дать понять, как глубоко я был огорчен вашим отношением к моей сестре, и не для того, чтобы осудить ваш выбор сексуальной партнерши. Прошлое, хотя бы и предосудительное, непоправимо. Наоборот, цель моего письма — сообщить вам, что я глубоко озабочен будущим наших профессиональных отношений.
Ваши отчеты Сэму о вашей триумфальной поездке по Германии были, как мы теперь понимаем, дутыми, и, насколько мы можем судить, ваша экспедиция не принесла никакой пользы. Да, вы внушительно расширили список клиентов в Лондоне, но теперь мне стало известно от источника, ранее информировавшего меня о государственном перевороте мисс Слейд с шестнадцатью миллионами долларов, что вы втайне флиртовали со старшим партнером банка «Миллер, Саймон». Если у вас есть какое-нибудь разумное объяснение расхода такой суммы денег на приручение этого известного, но второразрядного банка, я был бы очень рад его получить.
Я думаю, вы могли бы рассмотреть вопрос о приезде в Нью-Йорк для того, чтобы оценить перспективы нашего будущего партнерства. Я не могу сказать, что могла бы пойти речь о вашем возвращении к моей сестре, поскольку убежден, что без вас ей лучше, но она верна вам до сих пор и вызывает всеобщее восхищение в Нью-Йорке своей преданностью вам и вашим детям. Трудности последних лет возродили в Америке уважение к нравственным ценностям и другим христианским принципам, которые вы, по-видимому, полностью игнорируете. Возможно, вам пора перестать оставаться эмигрантом в вашем декадентском окружении и вернуться к освященным временем традициям родной страны.
С искренним уважением, ваш партнер, Корнелиус».
— Господи Иисусе! — взвыл Стив и выскочил из-за стола.
Элан в это время был в Винчестере. Я подгоняла удивленных близнецов, заканчивавших завтрак, а затем поспешила к Стиву. Я нашла его в библиотеке. Гневный ответ был наполовину готов, и когда я попросила дать мне прочесть письмо Корнелиуса, Стив лишь что-то буркнул в знак согласия.
Через несколько секунд я разразилась смехом.
— Ну и ну! — в восторге воскликнула я. — Ничего более забавного я не читала после диалога у леди Брэкнелл в пьесе «Как важно быть первым»! Надеюсь, ты не принимаешь это всерьез? — Он подозрительно посмотрел на меня, не выпуская пера. — О, это же очевидно, не так ли? — беспечно проговорила я. — Он хочет поссориться с тобой, чтобы ты немедленно подал в отставку. И когда ты уже не будешь больше партнером в банке «Ван Зэйл», он получит полную свободу, чтобы распустить всевозможные грязные слухи о тебе, прежде чем ты успеешь открыть новый банк. Совершенно ясно, что он вполне отдает себе отчет в том, что делает.
Мы помолчали. Поскольку Стив даже не взглянул на меня, я поняла, что он был не только разъярен от того, что проглядел ловушку, но и задет тем, что я обнаружила ее с первого взгляда.
