— Будет выполнено, — пообещала я.
Карл застыл и поднял на меня глаза.
— Я должен видеть адмирала. Хочу извиниться за то, что не сумел его защитить. Он должен знать, что я его не бросал. Сейчас же пойду, maman.
— У меня одна просьба, ваше величество, — промолвила я.
Сын сердито взглянул на меня.
— Позволь нам с Анжу тебя сопровождать.
Торопиться к Колиньи было, конечно же, слишком рано. Сначала доктор Паре собирался прооперировать руку. Но к середине дня группа, состоявшая из Наварра, Конде, десяти телохранителей, герцога Анжуйского, короля и меня, собралась возле северных ворот Лувра. Я пригласила и старого Таванна. Он горячо одобрял план убийства, но тем не менее ему хватило самообладания присоединиться к нам, чтобы выразить сочувствие Колиньи посреди толпы гугенотов. Наварр хранил вежливо отстраненный вид, Конде все еще слишком сердился и отказывался с нами общаться.
Я предложила обойти гостиницу: пусть люди увидят, что мы беспокоимся за адмирала, Помимо телохранителей Наварра, нашу группу сопровождало двенадцать швейцарцев, охранявших короля.
Два стражника подняли металлический засов, три грума отворили тяжелые ворота. Солдаты, сторожившие дворец, расступились, и мы вышли на улицу.
Вскоре Лувр остался позади, а мы ступали по раскаленным камням улицы Бетизи. Там мы увидели группы людей в черных одеждах. Они слились в единую волну и покатились в нашу сторону. Таванн и Эдуард инстинктивно встали возле меня, а Конде и Наварр — возле короля.
— Вон идет итальянка! — крикнул какой-то мужчина в пяти шагах от меня. — Она встречает своих друзей по флорентийской моде: с улыбкой на лице и с кинжалом в руке.
Толпа одобрительно загудела. Мы оказались посреди черных бледнолицых людей. Старый маршал Таванн пошатнулся и толкнул меня плечом, я невольно потеряла равновесие и повалилась на Эдуарда. Швейцарцы схватили алебарды и направили в сторону разгневанных людей блестящие лезвия.
— Не трогайте их. Пусть идут, — велела я: инцидент мог легко спровоцировать серьезные беспорядки.
Король, Наварр и Конде остановились и обернулись на нас через плечо. Толпа не тронула их.
— Дайте пройти! — подал голос Наварр, и черная толпа отпрянула.
Мы ускорили шаг и приблизились к гостинице «Бетизи» без каких-либо происшествий, хотя толпа увязалась за нами. Слышно было, как люди сердито что-то бормочут.
Гостиницу окружали более пятидесяти мужчин. Большинство было в черных одеждах, с небритыми лицами. Впрочем, встречались и аристократы. Все они почтительно кланялись Наварру, а на меня с герцогом Анжуйским смотрели с каменными лицами. Все были хорошо вооружены: у одних — длинные кинжалы, у других — аркебузы. Четверо мужчин стояли на лестнице, потея под тяжелой броней. Наварр поднялся по ступеням, поговорил с ними, и они дали нам дорогу.
Внутри в залитом солнцем душном вестибюле сгрудились охранники и нобли. Кто-то плакал, кто-то гневно возмущался. Пахло немытыми телами, из кухни несло жареной колбасой. Я прижала к носу надушенный платочек. Гугеноты обращались к Наварру со словами надежды, благодарности и уважения, а завидев нас с Эдуардом, отворачивались, губы их кривились, словно при виде чего-то тошнотворного.
По скрипучим деревянным ступеням мы поднялись на второй этаж. Он весь был отдан адмиралу под спальню. Хотя комната была больше моей спальни в старом, разваливающемся Лувре, низкие потолки производили впечатление еще более тесного пространства. Эффект усиливало скопление народа возле кровати раненого лидера — там находилось около пятидесяти человек.
Наварр прошел вперед. Его товарищи уважительно расступались, произнося слова благодарности. Если бы не его предупреждающий взгляд, они бы меня затравили. Мы встали у кровати из резного вишневого дерева.
Адмирал был очень бледен. Под спину ему подоткнули подушки. На коленях лежала забинтованная правая рука. Доктор Паре вынужден был удалить висевший указательный палец, пока пациент был в сознании. Колиньи ослаб от боли и потери крови. Светлые волосы, потемневшие от пота, прилипли к черепу. Сузившиеся от страданий глаза при нашем появлении не просветлели. Седовласый Паре находился у изголовья пациента, всем видом выражая готовность его защитить. Окно было закрыто: боялись, что ветер принесет прохладу и вызовет инфекцию. В комнате было душно, я чувствовала запах крови.
— Ваше величество, — пробормотал адмирал, увидев Наварра.
Карл выступил вперед, и Колиньи повторил эту фразу.
— Отец, — сказал Наварр, он наклонился и поцеловал адмирала в темя, — я не перестаю молиться с тех пор, как услышал новость. В состоянии ли вы переносить боль? Врачи могут ее облегчить?
— Не так страшно, — прошептал Колиньи дрожащими серыми губами.
Я хотела убить его, но не хотела, чтобы он страдал.
— Я прислал к вам пятьдесят охранников, — сообщил Наварр. — Это для вашей безопасности. А ваши люди пусть займутся поисками преступника.
— Mon père! — воскликнул Карл. — Да поразит меня Господь, если я не найду мерзавца, который это сделал. Я его четвертую! Простите меня. Если бы я послушал вас сегодня утром, этого бы не случилось…
Мой сын всхлипнул. Колиньи протянул ему левую руку с дрожащими пальцами, и Карл схватил ее.
— Не за что извиняться, — ответил адмирал. — На все Божья воля.
Колиньи, словно мученик, слабо улыбнулся моему сыну.
— Клянусь вам, mon père, — задохнулся король. — Не успокоюсь, пока вы не будете отомщены.
«Мы потеряли его», — подумала я, глядя на Карла. Все перевернулось с ног на голову. Если бы Колиньи убили, король погоревал бы, но смирился. Раненый Колиньи мог играть на чувствах короля. Ситуация стала еще более опасной.
— Мое сердце разрывается при виде ваших страданий, адмирал, — громко произнесла я и подошла ближе к кровати. — Его величество прав: надо провести полное расследование и наказать преступника. Сегодня я все утро молилась о вашем выздоровлении.
Колиньи повернул ко мне голову.
— В самом деле? — удивился он.
Взор его, хотя и затуманенный болью, пронзил меня насквозь. «Он знает, — догадалась я. — Знает и намерен отомстить». Тем не менее я не опустила головы и не моргнув выдержала его взгляд.
— Убийца скоро будет найден, — вмешался Эдуард. — Я тоже послал людей вам на помощь — пятьдесят моих лучших стрелков из аркебузы. Улицу очистили от католиков. Вы окружены друзьями. Мы уже начали расследование. Очевидно, стреляли из дома де Гизов. Мы допросим герцога.
Карл отпустил руку адмирала.
— Де Гиз? Это невозможно! Сегодня утром я играл с ним в теннис.
