— Прощайте, Брэдшоу! Трогай, Джимми, — сказала я.
Декабрьское небо было еще темным, и на нем виднелись звезды. Наконец стало светать. Я ни разу не оглянулась назад, чтобы бросить прощальный взгляд на замок Кардуфф.
— Вы так бледны и напуганы, моя дорогая, что я не ошибусь, если скажу, что вы в первый раз едете в Лондон. Верно? — так говорила, смотря мне в лицо, некая миссис Коппланд, сидевшая рядом со мной на сиденье дилижанса.
Мне не хотелось отвечать этой любопытной особе, и я промолчала.
— И вас никто не сопровождает, — констатировала она, и в ее тоне прозвучало явное удивление, почему довольно хорошо одетая молодая леди едет в Лондон без служанки.
— Моя горничная внезапно заболела, и я оставила ее у знакомых в Мереворте, — ответила я по возможности тем немного высокомерным тоном, каким иногда разговаривала бабушка. Мне кажется, это подействовало.
Миссис Коппланд вздохнула.
— На слуг сейчас ни в чем нельзя положиться. Вы еще сами в этом убедитесь. Я вот тоже еду одна. Моя партнерша осталась дома. Она не любит ездить в дилижансах, ее всегда укачивает. Ничего, будем помогать друг другу, верно?
Я промолчала. Мы приближались к Лондону, потому что пригородные деревни смыкались одна с другой. Только тогда, когда проехали таможню, я поняла, что мы уже в Лондоне.
Шум, запах гари, толпы людей на улицах — все это так подействовало на мои нервы, что у меня разболелась голова. К тому же за последние сутки у меня во рту не было маковой росинки. Наконец карета въехала в ворота гостиницы и остановилась.
Я так боялась выйти наружу, что миссис Коппланд, взяв за руку, упрекнула меня:
— Что это вы, моя дорогая, так нервничаете! Насколько я понимаю, вы приехали к своим родственникам. Верно?
Я спустилась по ступенькам на вымощенный булыжником двор гостиницы и вдруг поскользнулась. Я бы, конечно, упала, если бы не твердая мужская рука, которая меня поддержала в последний момент.
— Благодарю вас, сэр! — сказала я. — Вы были так любезны, что помогли мне.
— Не стоит благодарности, — улыбнулся незнакомец, показав свои черные от табака зубы, и скрылся в толпе.
И в ту же секунду я почувствовала, что у меня уже нет под мышкой сумочки из темно-синего бархата.
— Помогите! Меня обокрали! — закричала я и обернулась, ища глазами миссис Коппланд, но та как сквозь землю провалилась. Я поняла, что она и этот незнакомец — воры-сообщники и что я лишилась денег, документов и рекомендательного письма. Я попросила кучера достать с верха кареты мою дорожную сумку и рассказала ему о своем горе.
— Эх, барышня! — махнул он рукой. — Эти висельники спят и видят, как бы обобрать какого-нибудь недотепу. Они особенно любят приезжих из провинции. Советую вам, мисс, обратиться в полицию.
Кучер посоветовал мне оставить у хозяина гостиницы дорожную сумку, в которой было платье на смену, белье, медальон с портретом мамы и кое-какие безделушки и сувениры моего детства. Шатаясь от страха и усталости, я пошла в гостиницу.
Войдя в гостиницу, я сразу попала в зал трактира. От мужских голосов, от запаха табачного дыма и пива у меня закружилась голова. В зале было очень светло от газовых светильников, о которых я только читала, но никогда не видела. Сначала мне показалось, что тут одни только мужчины, но потом я увидела за стойкой молодую женщину. Она разговаривала с рослым мужчиной. Мужчина, увидев меня, прервал разговор и подошел ко мне. Вытерев руки фартуком, который висел, как занавес, на его огромном животе, он сказал:
— Вы хотели бы заказать отдельный кабинет, мадам?
— Н-нет… н-нет… — начала я заикаться. — Я только что приехала… и меня обокрали. Мне нужно…
— Вы ошиблись адресом, мадам. Это трактир, а не полицейский участок.
Я поняла, что мне надо уходить, но запах свежевыпеченного хлеба и жаркого вызвал такую бурю в моем желудке, что я решилась обратиться к трактирщику с просьбой.
— Не могли бы вы дать мне попить… и что-нибудь поесть, — сказала я жалобно.
— С удовольствием, — ответил он, — если вы за это заплатите. Но ведь вы только что сказали, что вас обокрали. Не так ли?
Я вышла на улицу, держа в руке дорожную сумку. «Вот как встречает Лондон провинциала», — подумала я и посмотрела на небо, которое стало темнеть.
Как я ругала себя за то, что не выучила наизусть адрес леди Норли. Если бы я знала его, кэбмен отвез бы меня к ней. А я лишь запомнила, что бабушкина приятельница, леди Норли, живет на какой-то улице, недалеко от Гроссвенор-сквер.
Не зная, что делать дальше, замерзшая, усталая и голодная, брела я по начинающим темнеть улицам. Мимо меня шныряли туда-сюда люди, разговаривающие между собой на всевозможных диалектах английского языка; вокруг меня стояли дома, по высоте превосходящие башню замка Кардуфф; мне то и дело попадались торговцы жареными каштанами или горячими пирожками, а я все шла и шла куда-то, мучительно напрягая свой мозг, стараясь найти в нем хоть какой-нибудь намек, какую-нибудь завалящую мысль, чтобы с ее помощью побороть невыносимый ужас, который мешал мне думать.
Не в силах идти дальше, я вдруг остановилась. Неожиданный толчок в спину так напугал меня, что я выронила сумку. Столкнувшийся со мной уличный продавец апельсинов, вместо того чтобы извиниться, разразился бранью. Шедший навстречу мне молодой человек в щегольских голубых панталонах и светло-зеленом плаще остановился и сказал продавцу апельсинов:
— Пошел прочь, кретин! Считаешь, если леди не может поколотить тебя, то ее можно оскорблять? Иди, пока цел. — Улыбка просияла на его лице, когда он повернулся ко мне. — К вашим услугам, миледи! Что я могу для вас сделать?
Черты лица молодого человека ясно показывали, что он ведет беспорядочный, если не распутный образ жизни.
От него довольно сильно попахивало спиртным. Как я уже поняла, юную леди на лондонских улицах подстерегали одни лишь опасности, и поэтому не ожидала от этой встречи ничего хорошего. Но, подумав, я решила с его помощью узнать, где находится контора адвоката, про которого мне говорила бабушка. В моей памяти промелькнули строки записки, написанные ее рукой.
— Это недалеко от Бедфорд-стрит, прекрасная незнакомка, — сказал потасканный щеголь. — Не понимаю, зачем вам понадобился этот старый крючкотворец? Быть может, нам лучше пойти в кафе, где вы расскажете мне, что привело такую красавицу в наш город!
Не отклоняя его предложения, я все-таки попросила подробно объяснить, как добраться до конторы адвоката. Снисходительно и в то же время высокомерно, словно кот, играющий мышью, он рассказал мне, как туда дойти. Видимо, считая, что это предлог, чтобы от него отвязаться, он пошел за мною следом. Когда я, отворив дверь конторы адвоката Натаниела Пейна, обернулась и увидела непритворное удивление на лице своего сопровождающего, я впервые за весь этот грустный день улыбнулась.
