Он на мгновение сжал ее пальцы.
— Да, я именно так и думаю! О Боже!
— А что ваш друг подумал бы об этом? — спросила она, снова сдерживая дрожь в голосе.
— Леди Розамунда, если вы пытаетесь сделать нас противниками в этой игре, то я советовал бы отыскать другой способ. Вечер в вашем обществе кажется мне приятным, но не следует рассчитывать на мои чувства.
— Недавно вы были очень любезны с теми дамами.
— С Элайзой и Бет Бромли? Они мои приятельницы. Я не вмешиваю в подобные игры своих друзей. — Он взглянул на нее. — А вы мне не друг.
Впервые после того, как Роуз увидела его в этот вечер, она почувствовала беспокойство. Этот человек, с которым она танцевала и разговаривала, и раньше губил людей. Женщин губили скандалы, а мужчин — деньги. Он участвовал в битвах с Бонапартом, и ходили слухи, что он убивал и до, и после этой войны. Пьянство, азартные игры, женщины — если верить Джеймсу, лорд Брэмуэлл не переступал порога церкви лет десять, ибо боялся, что гром поразит его прямо у входа.
— Тогда зачем вы здесь, сэр?
Танец кончился, и он остановился перед ней, не обращая внимания на окружавших людей. Он смотрел на нее, черноволосый, в черной одежде — демон. Безупречно сложенный прекрасный дьявол.
— Я решил оказать вам услугу, — наконец сказал он, чуть растягивая слова, и его голос взволновал ее.
Она сложила на груди руки.
— И что же это за услуга?
— Кингстон Гор съест вас живьем, — немного тише пояснил он, раздвигая толпу. — Начиная вашей честью и кончая вашей душой.
— Вы так считаете?
— Я это знаю, потому что много лет назад он проделал все это со мной. — Лорд Брэмуэлл взял ее руку, поднял, пристально и задумчиво осмотрел ее, а затем под-чес к своим чувственным губам. От ощущения теплого прикосновения к ее коже ей захотелось закрыть глаза. О Господи!
— Значит, вы предупредили меня, — сказала она более холодно, чем ей хотелось, и высвободила свою руку. — Благодарю вас. Моя семья требует моего брака с лордом Косгроувом, отступать поздно. Я полагаю, что смогу справиться с ним.
Он покачал головой, и прядь темных волос упала ему на глаза.
— Позвольте усомниться, миледи. — Лорд Брэмуэлл снова взял ее руку, на этот раз положив ее, согласно приличиям, поверх своего рукава. — Я знаю его лучше, чем сам сатана, — продолжал он, не упуская из виду лорда Косгроува, который не спускал с нее своих ангельских голубых глаз.
— А как вы могли бы помочь мне?
— Сбежать вместе с вами.
— Шутите?
— Сам удивляюсь, но, кажется, я говорю это совершенно серьезно.
— Нет! — Роуз снова попыталась сохранить самообладание, пока ее не хватил удар прямо посередине бального зала ее двоюродной бабушки Клактон. — Ради всего святого! Если я буду прятаться в каком-то… погребе, то это не поможет моей семье.
— Но они продают вас Косгроуву. Как вещь, как товар…
Она посмотрела ему в глаза. Чего он добивается? Человек, не отличающий добро от зла, отвергающий такие понятия, как верность и честь. Как же ему верить?
— Я не люблю свою родню, — шепотом сказала она, когда они приблизились, танцуя, — но это моя семья. Они зависят от меня. Они ждут от меня помощи. — А что касалось ее чувств в создавшихся обстоятельствах, то она не собиралась просвещать его.
Он медленно разжал руки и остановился, ожидая, когда она приблизится к нему.
— Так разрешите мне научить вас играть в эту игру, — тихо произнес он за ее спиной.
Его голос проникал в ее душу. Видит Бог, ей нужна помощь. Ужас и отвращение, которые она чувствовала, глядя на маркиза Косгроува, подтверждали это. Брак. Вся оставшаяся жизнь, связанная с ним. Этого она не могла выдержать. И ее удивляло, что она не испытывала такого ужаса, когда смотрела на его друга. Возможно, именно в нем ее, последний шанс.
Она понимала, что нищие, согласно пословице, не выбирают. Не оглядываясь, Розамунда кивнула. Она будет учиться всему, касавшемуся обитавших в Лондоне дьяволов, и чему сможет научить ее Брэм Джонс, И поскорее. Ведь время неумолимо.
На следующее утро Брэм встал рано. Во всяком случае, рано для него. До полудня оставалось несколько часов, которые надо было чем-то занять.
— Мостин, — сказал он, садясь перед зеркалом, чтобы побриться. — Как давно ты мне служишь?
Слуга раздвинул тяжелые шторы на всех окнах просторной спальни.
— Семь лет, милорд.
— И за все это время ты когда-нибудь замечал, чтобы я сделал что-либо бескорыстно?
— Бескорыстно, милорд?
— Не стесняйся, Мостин. Ты прекрасно знаешь, что я хочу сказать. Какой-нибудь поступок, не принесший мне никакой выгоды, денежной или какой-то другой. Только ответь честно.
— Честно, милорд?
Брэм искоса взглянул на слугу:
— Разумеется.
— Тогда — да, милорд. Я видел, как вы поступили бескорыстно.
— Неправда. — Черт побери, совсем не такую фразу он хотел услышать в это утро. После странностей прошлой ночи. — Когда это?
Слуга кашлянул.
— Я несколько раз видел, как вы оставались на ленч с лордом Куэнсом, даже когда ради этого отменяли свидания с… молодыми леди.
— Ах это… Позволь мне объяснить. Я имею в виду бескорыстные поступки, которые не касались семей Фина Бромли или Салливана Уоринга.
— О… тогда нет, милорд. Я никогда не видел, чтобы вы совершили хотя бы один бескорыстный поступок.
— Точно.
— Хотя вы провели три года в Европе, а я очень мало знаю о том, что вы там делали.
— Там была война. На войне трудно быть бескорыстным.
— Об этом вы уже говорили, милорд.
Вопрос состоял в том, что он надеялся получить за доходчивое разъяснение леди Розамунде Дэвис, что место для души Кингстона Гора — преисподняя. Что же заставило ее принять его предложение? Ведь и его душа была такой же черной, как у Косгроува.
Все, чего он добьется, — это превратит друга во врага. Его предложение не было бескорыстным. Он находил Розамунду интересной, даже интригующей и привлекательной, и это сбивало его с толку. Он знавал герцогинь, оперных певиц, куртизанок и даже женщину-наемницу, шпионившую за французами в Испании. А молодая женщина с округлыми бедрами, маленькой грудью и зелеными глазами, совершенно неопытная и увлекавшаяся историей, едва ли была бы им замечена, а тем более привлекла его внимание. Что же произошло? Ему необходимо поговорить с ней хотя бы час, посоветовать ей воздержаться от общения с Косгроувом, когда тот накачается абсентом и опиумом. Если она сумеет — занять спальню с крепко запирающейся дверью, расположенную как можно дальше от Косгроува. Затем он может со спокойной душой продолжать кражи в домах друзей своего отца и причинять окружающим как можно больше беспокойства.
