Флёр сидела, опираясь о ствол дерева, на широком плаще своего спутника и наслаждалась вкусом сладких вишен, завершавших трапезу. Пища была принесена сюда в пузатой корзине с дугообразной ручкой, которую подал один из лакеев. Тут были горячие пирожки с мясом, вино, сладости и прочие лакомства, которых хватило бы на четырех человек. Все это появилось из-под накрывавшего корзину полотна после того, как Ив де Сен-Тессе привел Флёр через пустой, беззвучный дом в этот волшебный сад.
— А где обитатели этого дома? — осведомилась Флёр, вытирая пальцы влажным куском материи, тоже предусмотрительно положенным в корзину.
— Мне сказали, что у них есть виноградник и они поехали туда на сбор урожая, — ответил граф, лежавший на траве рядом с ней и наблюдавший за девушкой из-под полуопущенных ресниц.
Но прежде чем она смогла спросить, когда сеньор успел все это узнать и почему привел ее в такое уединенное место, он наклонился к ней так близко, что его дыхание заколыхало тонкие волоски у ее висков.
— Забудьте про этих почтенных бюргеров, удостоивших нас своим гостеприимством, малютка моя. Вы столь обворожительны, когда зелень ветвей вербы отражается в ваших глазах…
Твердый ствол за спиной мешал Флёр отодвинуться назад. Дыхание, сопровождавшее его слова, коснулось ее кожи словно крылья мотылька, и она невольно облизнула губы, а потом с трудом сглотнула слюну, хотя трапеза была уже давно позади.
Ее вдруг охватил страх. Голос рассудка твердил, что она должна его оттолкнуть, что ей следует, подобрав юбки, как можно быстрее бежать из этого очаровательного укромного уголка, неожиданно обретшего интимность будуара, что не годится сидеть с ним вот так рядышком без сопровождающей ее камеристки или кого-то другого, кто мог бы защитить ее репутацию.
Но говорил в ней и другой голос. Тот, который просто смеялся над всеми этими глупыми правилами приличия, который заставлял ее смотреть на сверкающие искры в его черных глазах, на след давно зажившего шрама, чуточку приподнимающего его правую бровь и придающего взгляду немного вопросительный и насмешливый оттенок. Голос, который подсказывал, что от его дыхания веет свежим вином из Сансерра, только что выпитым ими вдвоем. Голос, замолкший при взгляде на приближающиеся соблазнительные уста…
Флёр ощутила его объятие и опустилась на бархатную куртку. Через миг их губы встретились, и она утонула в море нахлынувших на нее ощущений. Флёр не пыталась выбраться из этого моря на спасительный берег, а целиком отдалась сладости этого первого страстного поцелуя, который касался ее губ, гладил, захватывал и открывал их.
Флёр не уклонялась и не сопротивлялась. Наоборот, какая-то внутренняя сила побуждала ее прижиматься к нему еще плотнее, отвечать на пламенную ласку с тем же пылом и наслаждаться пронизывающей сладостью, охватившей все ее тело.
То же самое прямо-таки детское доверие, которое она проявила, согласившись на эту прогулку с графом, руководило и ее последующими действиями. Целенаправленные и давно им отработанные приемы привели к тому, что ее корсаж вдруг оказался расстегнутым и его горячее лицо прижалось к ее телу между двумя соблазнительными полушариями.
— Как ты хороша, — хрипло прошептал Ив де Сен-Тессе. — Как сладка твоя кожа, как нежны губы.
Оцепеневшая и в то же время слишком неопытная, чтобы знать, какого ответа, какого движения он от нее ждет, Флёр молчала и продолжала поддаваться той страстной игре, которая захватила ее всю без остатка. Никакого стыда она в этот счастливый миг не испытывала. Все правильно, все хорошо, пусть так и будет. Этого она ждала, для этого человека она себя хранила. Зачем же запрещать ему стягивать с нее одежду, почему же не лежать обнаженной, как Ева, на его плаще под теплой тенью старого дерева?..
Легкое журчание реки, скользившей по облицованным камнем ступеням причала, смешивалось с шепотом листьев вербы, колышащейся от ветра, и с дыханием любви, когда Флёр де Параду познала полную меру страсти. Магический свет угасающего дня позднего лета окрасил в золотые тона ее розовое тело, которое, освободившись от сковывающей его одежды, предстало во всем своем пленительном великолепии.
Покрытая лишь сверкающей роскошью распущенных серебристых локонов, она больше, чем в любой другой момент, походила на волшебницу-нимфу, завлекающую очарованного странника в свои сети. Флёр потягивалась, наслаждаясь горячими поцелуями, раскрывавшими все потаенные уголки ее души без остатка, и изгибалась навстречу ласкающим ее тело рукам, легкая шероховатость которых свидетельствовала об их привычности к конским поводьям и придавала каждому беззаветно ласковому движению особую, пряную прелесть.
— Флёр… Кто бы ни дал тебе это имя, он должен был знать, что ты будешь красива, как значение этого слова — цветок. С кожей, сотканной из росы и пыльцы, с венком лепестков созревающей розы на голове, — шептал он между бесчисленными поцелуями.
Существовала ли когда-нибудь на свете другая женщина, которую любимый ласкал нежнее? Существовала ли девушка, отдавшаяся любимому так безоглядно и с такой страстью? Несясь на крыльях восторга, Флёр почти не заметила ту мгновенную жгучую боль, которую испытала, когда Ив де Сен-Тесси вошел в ее плоть, хотя по щеке ее при этом скатилась слеза.
Вдруг он, еще не удовлетворенный, отпустил ее и перестал двигаться. Она вопросительно взглянула на него большими глазами, обволакивающая зелень которых стала в этот момент походить на блеск алмаза.
— Я боюсь снова причинить тебе боль!
Она догадывалась, каких сверхчеловеческих усилий ему стоит сдерживать себя, и улыбнулась сквозь слезы.
— Ты не можешь причинить мне боли, ведь я люблю тебя!
Доверчивое простодушие этих искренних слов на краткий миг погасило блеск страсти в его черных глазах, но потом плоть одержала верх над сдержанностью. Издав яростный крик, Ив де Сен-Тессе притянул к себе Флёр с неистовой силой, и на этот раз их обоих ожидало такое потрясающее, не изведанное ранее блаженство, что они забыли обо всем на свете.
Флёр казалось, что она сливается с могучей рекой в потоках страсти. Дрожь мускулистого загорелого тела, вливающего в нее свою силу, позволила ощутить ей, кроме величайшего экстаза, еще и предвкушение той власти, которую она обрела над ним в этот момент. Ее жизнь теперь уже не будет такой, какой была до этого дня!
Тяжела дыша, медленно возвращаясь в мир реальности, Флёр, лежа в его объятиях, ощущала себя защищенной от всех невзгод. Легкий ветерок ласкал ее разгоряченное тело, высушивая жемчужинки пота, а из нее самой медленно, шаг за шагом уходил трепет сладострастия.
