– Если ты про безумца Донелли, то он был здесь прошлой ночью, когда я вернулся с рынка верблюдов, где занимался законной торговлей.
Майкл усмехнулся.
– Омар, последние несколько дней я глаз не сомкнул. И знаешь почему?
– Майор, ты же не собираешься меня убивать.
– Ошибаешься. Донелли может вдруг отказаться от прежней договоренности.
– Он не идет ни на какие компромиссы! Железную дорогу здесь проложили два года назад. Он не успокоится до тех пор, пока не договорится с теми, по чьим землям прокладывает дорогу. Мои люди охраняют пути и телеграфные столбы. А ниже по течению этим занимается кто-то еще.
– Но он считает, что ты имеешь какое-то отношение к налету на некий караван несколько недель назад. С какой стати он этим вдруг озаботился, а, Омар? С какой такой стати в одиночку скакал несколько дней через пустыню только ради того, чтобы добраться до тебя? – Повернувшись, Майкл бросил через плечо: – У каждого мужчины проверить татуировку. Скарабей на запястье.
Омар попытался было вскочить на ноги, но Майкл уперся ему сапогом в грудь:
– Трое устроили мне засаду по дороге сюда. К несчастью, двоих уже нет в живых. А третий меня прямиком к тебе и привел. И на руке у него была татуировка. – Майкл оглядел обе кисти Омара. – Скарабей. Если запамятовал – это насекомое, чем-то похожее на таракана.
– Клянусь Аллахом, за это оскорбление ты мне дорого заплатишь, Фаллон!
– Почему Донелли уверен, что ты имеешь отношение к нападению на караван?
– Он считал, что мне было известно о золоте. Одно время мне в руки время от времени попадало награбленное во время налетов для перепродажи. Но я уже много лет этим не занимаюсь. Вот у него об этом спроси. Найдешь его дальше по коридору.
– А кто знал про золото, которое вез Причардс?
– Понятия не имею. Клянусь, я человек чести! Майкл вернул курок на место.
– Ты детей приучаешь курить опиум, Омар! А еще болтаешь о чести? – Он повернулся к двум своим людям: – Останьтесь с ним и ждите моего возвращения.
– Ты же сказал, что у тебя есть свидетель. Тот, который напал на тебя.
– Я тебя обманул. Из троих в живых не осталось ни одного. – Майкл засунул револьвер в кобуру. – Мои люди не промахнутся, Омар.
– Негодяй! – Шейх в ярости плюнул под ноги майору.
– Поразмышляй лучше про драку в Эль-Харге, что случилась с месяц назад, когда твои люди по «ошибке» пытались меня избить. Так что в следующий раз не удивляйся, если я обознаюсь и пристрелю тебя.
– Смейся, Фаллон, смейся! Клянусь, веселишься в последний раз. За это оскорбление ты заплатишь сполна!
Майкл вышел из комнаты, прошел в конец коридора и, слегка пригнувшись, вошел через сводчатый проход в комнату. Взгляд его остановился на широкой английского стиля кровати. Под покрывалом легко угадывались очертания спящей женщины. Майкл протянул руку и рывком сдернул покрывало. Женщина испуганно вскрикнула и села на постели. Единственное, что хоть как-то прикрывало ее наготу, была волна пышных, чуть ли не до колен, волос. На щиколотках тихонько позвякивали тонкие браслеты.
Майкл отбросил покрывало в сторону.
– Мне сказали, что здесь должен быть Донелли-паша, – по-арабски объяснил он.
Девушка торопливо затрясла головой:
– Мой шейх прикажет высечь меня, если узнает, что эфенди не спал здесь, – едва слышно проговорила она. Затем подняла на Майкла огромные, полные слез глаза: – Умоляю, никому не рассказывайте.
«Великий Боже, ей же и четырнадцати нет, – подумал Майкл, – какой же подонок этот Омар».
Зная, насколько хорошо умеет владеть собой Донелли, майор удивлялся, почему ирландец до сих пор не всадил пулю в голову Омара. В эмиратах действовали собственные законы, поэтому полиция и правительство не вмешивались в их дела. По той же причине у Майкла были связаны руки. Скольких молоденьких девушек вытаскивал он с рынка наложниц и возвращал родителям. Но те снова продавали своих дочерей в гаремы или же убивали за позор бесчестья.
– Где сейчас Донелли-паша?
– Он прошлой ночью приходил сюда и грозился убить моего повелителя. Но его окружили и потащили куда-то. Скорее всего на невольничий рынок в Харгу.
Майкл вышел из комнаты на примыкавшую к ней открытую веранду. Бросил внимательный взгляд на внутренний дворик, где осел тащил телегу с навозом. Затем перемахнул через невысокую балюстраду, спрыгнул во двор и прошел до конюшен.
Человек около стойла, поправлявший сбрую у стоявшей в нем кобылы, был одет в черную арабскую тунику, перехваченную широким кожаным ремнем, на котором висел в ножнах кривой кинжал. На темном от загара лице выделялись ярко-голубые глаза. Их взгляды встретились, когда человек посмотрел на него поверх седла. Помимо нацеленного ему в лоб револьвера, Майкл отметил про себя, что глаза Донелли такого же цвета, как и у Брианы.
Заросший многодневной щетиной, Майкл выглядел настоящим бродягой, Донелли же походил на дикого зверя.
– Фаллон.
Майкл, потянувшийся было за своим револьвером, убрал руку.
Они смотрели друг на друга и молчали. Когда же они виделись последний раз? В прошлом году на свадьбе капитана Причардса? Донелли, по-прежнему целясь в Майкла, схватил лошадь под уздцы и повернул к выходу из стойла.
– Прочь с дороги, Фаллон.
Прежде Майкл не замечал у Донелли акцента. Видимо, он на грани срыва и поэтому просто опасен.
– Я уже послал своих людей в Харгу, – спокойно сообщил он Донелли. – Твои жена и сестра не попали в число захваченных наложниц. Они живы, Донелли.
Сухо и громко щелкнул взводимый курок.
– Тогда помоги мне, Фаллон. Не испытывай мое терпение.
– С ними Абдул, целый взвод солдат, врач, твои слуги, и пока мы с тобой тут говорим, они, должно быть, уже приближаются к Каиру.
Выражение лица Донелли смягчилось.
– Что ты болтаешь?
Рука, сжимавшая револьвер, задрожала. Донелли опустил оружие.
– Твоей жены и твоей сестры не было в лагере во время налета. Они живы. И больше всего на свете хотят увидеть тебя.
Бриана потеряла чувство времени. Она не имела понятия, как долго пролежала на песке, глядя в бездонный купол неба над головой. Ноги и поясницу ломило. Восемь дней караван тащился по раскаленным пескам, чем-то напоминая медленно текущую реку. Все эти восемь дней она тряслась на Матильде, злобной верблюдице.
Лежавшая рядом с ней Алекс пошевелилась и застонала.
– Завтра мы должны быть в Каире.
– Госпожам сейчас не помешали бы растирания и мягкая постель, – осклабился подошедший к ним Абдул. – Ни того ни другого здесь, увы, нет.
– Спасибо, Абдул. Твой замечательный совет займет почетное место в моем списке чудесных исцелений. – Бриана приподнялась на локте. – Будь любезен, вытащи из багажа пару одеял и отнеси в палатку.
