Она точно знала, почему он жалеет, но это отнюдь не улучшило настроения.
— Я замерзла. Пожалуйста, отпусти меня, — бесстрастно повторила она.
— Я мог бы тебя согреть, — прошептал он, прикусив мочку ее уха.
Бронуин почувствовала, как по руке ползет холод, холод, не имеющий ничего общего с мокрым платьем. Ощущение испугало ее. Она этого не хотела.
— Пожалуйста, отпусти меня, — тихо повторила она.
Стивен, вскинув голову, сочувственно посмотрел на нее:
— Ты дрожишь. Сними платье и надень мой камзол. Я мог бы развести огонь.
— Предпочту, чтобы ты усадил меня в седло, и мы поскачем к дому.
Стивен неохотно поставил ее на землю.
— Но ты заболеешь, если немедленно не сбросишь мокрую одежду!
Бронуин отступила.
Промокшая юбка шлепала по ногам, рукава тянули руки вниз.
Стивен расстроенно покачал головой:
— Эта чертова штука так тяжела, что ты едва ноги передвигаешь. В толк не возьму, почему женщинам нужно носить такие наряды. Вряд ли твоя лошадь его выдержит!
Бронуин распрямила плечи, хотя платье немилосердно тянуло вниз.
— Женщины? Это вы, англичане, ввели подобные моды! Стараетесь связать своих леди по рукам и ногам, словно боитесь иметь дело со свободными женщинами! Я велела сшить это платье, чтобы не опозорить свой клан! Англичане часто судят о человеке по одежде. И знаешь, сколько мне это стоило? Я могла бы купить сотню голов скота за цену одного этого платья. А ты его испортил.
— Это твое упрямство его испортило. Стоишь здесь, дрожа, потому что скорее готова замерзнуть, чем делать, как тебе велено.
Она ответила издевательской улыбкой.
— Вижу, ты не совсем глуп. Кое-что понимаешь.
— Я понимаю куда больше, чем ты думаешь, — хмыкнул Стивен и, сняв камзол, протянул ей. — Если так боишься меня, иди в лес и переоденься.
— Боюсь?! — фыркнула Бронуин, игнорируя протянутую одежду, и медленно пошла к оставленному на земле седлу. Вынула из седельной сумки плед и, не оглянувшись на Стивена, ушла в лес. Рэб последовал за ней.
Ей пришлось немало потрудиться, чтобы расстегнуть застежки на спине, и, когда дошла до последней, ее кожа почти посинела. Она поспешно сорвала платье, так что отлетели оставшиеся два крючка. Платье неряшливой грудой упало к ногам.
Тонкая ткань ее туники и когда-то крахмальная нижняя юбка порозовели от полинявшего платья. Она жаждала снять нижнее белье, но не смела, боясь Стивена. Наконец, оглядевшись, чтобы убедиться, что он не следит за ней, она приподняла юбку и сняла чулки, после чего завернулась в плед и вернулась к ручью.
Стивена нигде не было видно.
— Ищешь меня? — спросил он, неожиданно появляясь за спиной. Бронуин обернулась. Он радостно ухмылялся. Через руку было перекинуто ее мокрое платье. Вероятно, он спрятался где-то в кустах и видел, как она раздевается.
Она окинула его негодующим взглядом:
— Воображаешь, что победил, верно? Так уверен, что я скоро буду у твоих ног, что обращаешься со мной как с игрушкой! Так вот, запомни, я не игрушка, а особенно не твоя! Несмотря на твое английское тщеславие, я шотландка и имею некоторую власть! — Она направилась было к кобылке, но остановилась и оглянулась. — И я этой властью воспользуюсь!
Игнорируя его присутствие, она подняла плед до колен, схватилась за гриву, взметнулась на спину лошади и галопом помчалась к дому. Не пытаясь остановить ее, даже не оседлав жеребца, Стивен вскочил на него и последовал за Бронуин. Позже он пришлет кого-нибудь за седлами.
До дома было довольно далеко, и острый позвоночник жеребца, натиравший зад, казался справедливым наказанием за его поведение. Бронуин горда, а он дурно обошелся с ней. Она ведь пыталась поговорить с ним, а он смотрел на нее и думал только о том, как бы затащить ее в постель. Позже, когда они будут женаты и он возьмет ее, причем не один раз, наверное, его кровь уже не будет кипеть при взгляде на нее.
Бронуин стояла в своей комнате перед зеркалом. Теперь, после горячей ванны и долгих раздумий, она почувствовала себя гораздо лучше. Стивен Монтгомери не тот мужчина, которому суждено стать ее мужем. Если он восстановит против себя ее людей точно так же, как восстановил ее, его немедленно убьют, и тогда гнев англичан обрушится на их головы.
Она не выйдет за человека, который наверняка станет причиной войны и распрей в самом клане.
Бронуин снова поправила волосы. Она зачесала их назад, предоставив свободно раскинуться по плечам. Служанка принесла ей только что срезанные осенние ромашки, и Бронуин сплела из них венок.
На вечер она выбрала платье изумрудно-зеленого шелка. Длинные, до самого пола, рукава были подбиты серым беличьим мехом, в тон серому шелку, видневшемуся в разрезе верхней юбки.
— Хочу выглядеть как можно лучше, — пояснила она, поймав в зеркале взгляд Мораг.
— Я бы и рада думать, что ты одеваешься ради сэра Стивена, но ведь это не так!
— Я никогда не стану одеваться ради него.
— По-моему, он вообще не хочет видеть на тебе ни клочка одежды, — промямлила Мораг.
Бронуин не позаботилась ответить и не позволила себе расстраиваться. Сейчас для нее главное — управлять жизнями своих людей, а этого нельзя делать спокойно, когда ты обозлена и раздосадована.
Сэр Томас ждал ее в библиотеке. Его приветственная улыбка была сердечной, но сдержанной. Он искренне желал поскорее избавиться от красотки, чтобы в доме наконец воцарились мир и покой.
Бронуин села, отказалась от вина и начала речь. Она знала, что настоящей причиной отказа выйти за Стивена было его нежелание принять шотландские обычаи. Но для сэра Томаса она приготовила другой предлог.
— Но, дорогая, — рассердился он, — Стивена выбрал для вас сам король Генрих.
Бронуин застенчиво опустила голову.
— И я готова принять мужа, выбранного мне английским королем, только я — вождь клана Макэрронов, а Стивен Монтгомери — всего лишь рыцарь. Мои люди этого не поймут!
— Но почему вы считаете, что они примут лорда Роджера?
— После безвременной кончины его брата он получил титул графа, что ближе моему положению вождя клана.
Сэр Томас поморщился. Он слишком стар для подобных вещей. Черт бы побрал шотландцев, позволяющих женщине быть столь независимой! Ничего этого не случилось бы, не назови Джейми Макэррон своей преемницей дочь.
Он подошел к двери и попросил позвать Стивена и Роджера.
Когда молодые люди расселись по обе стороны от леди Бронуин, сэр Томас рассказал о ее плане, внимательно наблюдая при этом за их лицами. Он увидел, как загорелись глаза Роджера, и поспешно отвернулся. Стивен сидел молча. Единственным признаком того, что он услышал сэра Томаса, были слегка сведенные брови. Бронуин не шевельнулась. Зелень платья придавала ее глазам особенную глубину, а с ромашками в волосах она казалась милой и невинной.
