Лучше смерть!
И я потянулась к шпингалету, чтобы закончить жизнь свободной. Не успела. Меня скрутили в четыре руки и поволокли к выходу. Напрасно я кусалась и изрыгала проклятия, они стекали с Альбуса как с гуся вода. Да и слышал ли он их? Виконт невозмутимо обмакнул перо в чернила и вывел на бумаге первую строчку, когда двери за мной захлопнулись.
– Ну, не надо так бесноваться! – пожурил слуга, которому я едва не прокусила руку. – Радоваться надо: такой человек!
Именно потому, что я знала, какой это человек, хотелось удавиться.
Гарем практически не изменился, только сменил обитательниц. Все шестнадцать кроватей в общей зале оказались заняты. Их хозяйки выстроились вдоль прохода, провожая меня жадными, любопытными глазами. Несмотря на позднее время, наложницы не спали: кто-то разнес слух о моем появлении. Глупая, тебе приготовили покои, тут не обойдется без вопросов.
Виконт предпочитал однотипных девочек: рыженьких и шатенок среднего роста. Зато в размере груди наблюдалось разнообразие. У кое-кого соски лишь слегка вздымали ночные рубашки, а кто-то с гордостью демонстрировал четко обозначенные тонкой тканью формы. Исходя из увиденного я в гарем вписывалась, а вот Милена нет. Хотя я еще не видела фавориток.
– У господина двадцать наложниц, – мельком обронила присоединившаяся к нам у дверей гарема домоправительница. – И две фаворитки. Одна – подарок самого императора.
Двадцать? Но коек в общем гареме только шестнадцать. Оказалось, для еще четырех девушек переделали комнату служанок. Туда поместили наложниц, занимавших промежуточное положение между однодневками и фаворитками. Господин периодически звал их на ложе, но милостями в виде повышения статуса не одаривал. Милена оказалась одной из них. Как же тяжело, наверное, красавице-блондинке после личных покоев!
Итак, я третья фаворитка. Интересно, каковы мои соседки? Они, по известным причинам, не снизошли до новенькой, которую в шесть рук готовили к последнему акту мести виконта, подослали служанок. Когда меня уведут, те в деталях распишут мои достоинства и недостатки.
– Рот прополощи! – удовлетворенно оценив проделанную работу, домоправительница протянула стакан. В нем оказался отвар мяты.
Обнаженная, беззащитная и униженная – неужели отныне это мой удел? Но я старалась не думать о своей скорбной участи, мыслями обратившись к хозяину. Сейчас я увижу его в последний раз (не плачь, не плачь, Джанет!), нужно попытаться проститься. Как же тяжело будет Адриану наблюдать за тем, как я… О нет, я откушу виконту член, не стану!.. Не при Адриане.
Однако Альбус и здесь переиграл меня. Он не собирался заниматься любовью и не жаждал моих ласк на глазах поверженного кузена. Виконт неплохо разбирался в людях и знал, как причинить боль без грубых уловок. Когда меня ввели в кабинет, с ног до головы закутанную в накидку наложницы, Адриан стоял посреди комнаты. Слева и справа солдаты, руки закованы в кандалы, ворот рубашки порван, на лице – ссадины. Альбус тоже не заседал как король, а стоял, опершись бедром о стол. Оба обернулись на стук, только отреагировали на мое появление по-разному: виконт – довольным оскалом, хозяин – досадой и сожалением. Понимаю, он надеялся увидеть меня в другом месте, даже в тюрьме, лишь бы не в руках вероломного кузена.
– Ну вот, все в сборе, – кивнул Альбус и поманил меня к себе. – Ты не против, спросил он, обращаясь к Адриану, – если я прямо здесь полюбуюсь на твой подарок?
– Я тебе ничего не дарил, – сквозь зубы процедил хозяин.
– Разве? – наигранно удивился виконт и стукнул себя рукой по лбу. – Ах да, я сам забрал ее! Ну-ка!
Одно движение, и накидка соскользнула с тела, оставив обнаженной. Альбус выиграл у меня борьбу за ткань и отшвырнул в угол.
Сгорбилась, прикрылась ладонями, ощущая на себе похотливые взгляды солдат.
– Вон! – мгновенно отреагировал на их поведение виконт. – Потребуется, позову.
Стражи порядка неохотно подчинились. Еще бы, их лишили притягательного зрелища!
Думала, Альбус станет щупать, трогать в разных местах, но мое тело его не интересовало. Взгляд виконта сосредоточился на кузене, напряженный, острый. Адриан, в свою очередь, до предела сжал зубы.
– Ну вот, все мое стало моим. Любуйся! Твоя помощница сгорает от стыда в твоем бывшем кабинете, а вскоре изобразит неукротимую страсть. Снова и снова, пока ты вслушиваешься в удары бича. Мне достанутся крики блаженства, тебе – боли. Каждому по заслугам, братец.
– Оставь ее в покое, животное!
Маркиз замахнулся, метя кандалами в лицо Альбусу. Тот увернулся и напомнил о солдатах:
– Одно мое слово, и они изобьют тебя, а девчонку изнасилуют. Умерь свой пыл!
– Какая же ты мразь! – с чувством произнес Адриан. – И как слеп император, если этого не замечает.
– Он ослеп, когда выбрал тебя советником, – парировал виконт. – Для великих дел нужен другой человек. Я достойно потружусь на благо империи. Если будешь паинькой, пощажу девчонку. Ей подготовили покои фаворитки, только от тебя зависит, попадет ли она в них или отправится по рукам.
Навострила уши. Альбус чего-то хотел от двоюродного брата, раз шантажировал его мной. Выходит, это не просто прощальный разговор.
– Так как, Адриан? – Виконт нетерпеливо постучал пальцами по столу. Впервые он выдал свое волнение, утратил степенность контролирующего ситуацию человека, – мне кликнуть людей?
– Нет, – глухо ответил хозяин.
Сникнув, опустив плечи, он бросил быстрый взгляд на меня и отвернулся.
Одного не понимаю: почему Альбус ставил на меня? Всего лишь бывшая наложница, служанка, всего лишь чувство долга – как легко этим пренебречь, когда речь о важной тайне. Объяснение напрашивалось глупое. Оно меня не удовлетворяло, оставалось выяснить из первых уст.
– Зачем вы это делаете? – нарушив воцарившееся молчание, укоризненно обратилась к Адриану. – Не проиграйте ему хотя бы один бой!
– А девчонка-то смелая! – цокнул языком виконт. Он обрел былое спокойствие и лениво посматривал на меня. – Фигурка тоже ничего. Часть скрыта, но если спереди все так же хорошо, как сзади… Одобряю. Слышал, императору она не понравилась. Ну так у Неймара своеобразный вкус, хотя, надо признать, его подарок ни разу меня не разочаровал. У твоей девочки тоже есть все шансы.
– Она не рабыня, и ты нарушаешь закон, – напомнил Адриан.
Его кузен звонко рассмеялся.
– Закон? Я? Подумаешь, пользую какую-то рьянку! Кому есть до нее дело?
– Мне, Альбус, и всем, для кого право не пустой звук. Она свободная женщина.
– Больше нет. Наш знакомый торговец любезно устранил эту оплошность. Вольную я сжег на глазах рьянской красотки.
– Свинья! – сплюнул на пол хозяин.
– Дальновидный политик, – поправил виконт. – В отличие от тебя. Сначала я планировал продать девочку в рабство, но потом увидел вживую и передумал. Повторюсь, в женщинах ты знаешь толк, зато полный профан во всем остальном. Рассказывай!
Альбус повернулся к кузену спиной, сделал пару шагов и нагнулся за моей накидкой. Поколебавшись, он швырнул ее мне:
– Держи! Сегодня я не настроен на любовные утехи.
Подхватив накидку, быстро задрапировалась в ткань.
Виконт между тем подошел к столу и потянулся за бумагой. Выходит, он собирался записать показания Адриана. Начатое при мне письмо лежало, запечатанное, рядом с пресс-папье. Имя адресата не разглядеть.
– Ну, чего ты ждешь? – поторопил Альбус двоюродного брата.
– При ней?
Хозяин оправился от нанесенного удара и напоминал того маркиза Джака, который смело парировал обвинения императора.
– Можно и при ней, – равнодушно пожал плечами виконт и опустился в кресло. – Все равно за пределы гарема твои слова не выйдут. Но можно подстраховаться. Заодно лишу малютку искуса причинить мне вред.
Снова зазвенел колокольчик, и меня увели. Попрощаться с Адрианом я не успела, только, проходя мимо, коснулась его руки и шепнула: «Я никогда вас не забуду!» Он ответил грустным долгим взглядом, словно пытаясь извиниться за произошедшее. Только это жизнь, мы боролись и проиграли.
