Элизабет поспешила к сестре и села возле нее на колени:
– До чего, сестра? – Она положила руку на колено Анны: – Все в порядке. Ты можешь рассказать нам. Не имеет значения, что он сделал, мы здесь, чтобы оказать тебе поддержку. Мы всегда за тебя.
– Что? Мой бог! Нет! – Анна скинула руку Элизабет со своего колена. – Когда он схватил меня, то случайно наступил на край половицы и она начала открываться!
Леди Аппертон вздохнула и поднесла свои коротенькие пальчики к губам:
– Он не видел…
Анна уже качала головой:
– Нет, я наступила на поднимающуюся половицу и бросилась на него, притворившись, что теряю сознание.
– Какая быстрота ума! У нее просто талант, как вы и сказали, Лотариан. – Лиливайт восторженно улыбнулся. – Мисс Анна, ваш отец гордился бы вами, не сомневайтесь.
Элизабет, нахмурившись, спросила:
– А как насчет писем? Ты видела их? Они там, под половицей, под окном?
Анна состроила гримасу:
– Как бы мне хотелось знать об этом! Не было времени взглянуть. Не было времени ни на что. Потому что в следующий момент все присутствующее общество вошло в спальню и мне пришлось придумать самую большую ложь в своей жизни.
– О, голубка, возможно, все не так ужасно, как мы полагаем. – Леди Аппертон шмыгнула носом, вероятно из-за простуды, и крепко обняла Анну. – Как только мы получим письма, ты разорвешь помолвку.
Анна попыталась освободиться от объятий:
– Леди Аппертон, я уже подумала об этом. Но, поговорив с графом наедине сегодня вечером – о, уже почти утро… вчера вечером, – поняла, что придется пройти долгий путь, чтобы проблема разрешилась подобным образом. Кажется, мне придется намного дольше мириться с вниманием общества.
Лиливайт тихо застонал, опускаясь на стул, стоявший рядом с диваном:
– МакЛарен сказал девушке, что он не допустит этого. О разрыве помолвки не может быть и речи, так он ей сказал. – Старик стал тяжело дышать. – Сказал, что не хочет, чтобы его мать пережила весь этот позор. Полагаю, он печется более о своей персоне теперь, когда после смерти отца должен принять на себя ответственность за свою семью, а также занять место в Палате Лордов.
Лорд Лотариан помахал тощим пальцем, словно грозя кому-то.
– Но настоящая жертва этого скандала – наша девочка, а не он и не его мать. Доказательство о наследстве сестер было украдено и спрятано его жестокосердным отцом. Она не сделала ничего дурного, пытаясь отыскать и вернуть обратно эти письма. Это право дано ей было при рождении, скажу я вам.
– Нет, милорд. – Анна медленно поднялась. – Проскользнуть в спальню, чтобы выкрасть пачку тайных писем, написанных принцем Уэльским Марии Фитцхерберт, что бы они ни доказывали, является преступлением. Я могла бы угодить в Ньюгейтскую тюрьму! Вместо этого МакЛарен, каким бы невероятным это ни могло бы показаться, защитил мою честь.
– Возможно, он так и поступил, но я уверена, что он не сделал это осознанно. Он был в стельку пьян, – сухо заметила Элизабет. – Тогда он не соображал, как надо было реагировать на сказанные слова. Вряд ли в его отупевшем состоянии можно было думать о чести. Вряд ли он вообще соображал!
– Не имеет значения, нравится нам это или нет, – мое имя теперь связано с именем графа МакЛарена. – Левая рука Анны застыла перед покрытым крапинками носом леди Аппертон. – Это кольцо бабушки МакЛарена. Мать графа пожелала, чтобы я, его невеста, носила эту реликвию.
Пожилая женщина схватила Анну за руку и поднесла кольцо поближе к глазам.
– Дорогая девочка, ты не можешь носить его.
– Но и снять, кажется, я его тоже не могу, и перчатку из-за этого, – Анна вздохнула. – Мне следовало задуматься, когда вы трое предложили мне выкрасть письма сегодня вечером: я могла попасться по разным причинам и меня могли заковать в кандалы.
– Еще раз, я должен еще раз сказать, что брак с графом – не такая уж трагедия, дорогая, – воскликнул Гэллэнтайн.
– Брак с графом исключен. Наша помолвка – неосмотрительный поступок. Вы говорите так, словно он на самом деле хочет жениться на мне. Как раз наоборот! И я тоже не хочу за него замуж. Пожалуйста, давайте не будем снова об этом говорить. Я просто хочу снять с пальца это кольцо. Сейчас же.
– О, сестра, не будь такой театральной! – Элизабет схватила Анну за руку и попыталась снять кольцо с руки.
– Его не снять! – Анна отдернула руку. – Ты добьешься только того, что мой палец опухнет.
– Нет, я сниму его, – парировала Элизабет. – Когда мы вернемся на Беркли-сквер, мы просто разрежем ножом для вынимания косточек, у миссис Полкшэнк есть такой.
– Мой палец? – оторопела Анна. – Или это кольцо, Элизабет? Если ты собралась изуродовать меня, тогда и сама рискуешь умереть.
– Ни то, ни другое, глупая гусыня, – перчатку.
Лиливайт прокашлялся:
– Однако если мы решаем уладить этот вопрос с помолвкой, то должны сделать это как можно скорее. Лорд МакЛарен проинформировал меня, так же как и Анну, что он намерен сегодня вечером поставить точку в этом деле.
– Кажется, главное – выиграть время! – Лотариан громко хлопнул в ладоши, чтобы привлечь внимание всех. – Леди Аппертон, возьметесь ли вы за это дело и не найдете ли единственно верное решение, как Анне разорвать помолвку с графом? – Не дожидаясь ответа миледи, Лотариан обратился к Элизабет: – Дорогая, я знаю, что ваша повариха чрезвычайно искусна в умении выуживать информацию у слуг. Пожалуйста, попросите миссис Полкшэнк удостовериться, свободны ли слуги МакЛарена сегодня вечером? Я слышал, что леди МакЛарен великодушна к слугам и дает им выходной после больших приемов.
Элизабет безучастно кивнула.
– Лорд Лотариан, почему вы должны знать местонахождение слуг семейства МакЛарен? – Анна не могла скрыть подозрительности в голосе. – Вы замышляете что-то, не так ли? Меня не обманешь. Это видно по вашим глазам.
– Моим глазам? – Лотариан улыбнулся.
– Если ваш план включает… – Анна прищурившись посмотрела на пожилого человека, как будто угадала его мысли. – О, нет. Я не войду снова в спальню графа, ни за что.
– Дорогая девочка, никто и не просит вас делать такое. – Лотариан протянул свою длинную руку и похлопал девушку по плечу. – Нет необходимости беспокоиться.
Напряжение Анны стало спадать. Но вдруг она заметила, как Лотариан украдкой сделал тайный знак Гэллэнтайну, едва заметно улыбнувшись ему.
Анна снова вздрогнула.
– Бог мой! Что на этот раз?
Половина десятого вечера того же дня
Вечер был тихим, безветренным, в воздухе еще висела изморось, когда Лэрд в красивом темно-фиолетовом кашемировом костюме бодро шагал к Беркли-сквер. Не было ни холодно, ни тепло, он чувствовал себя превосходно и был вполне доволен прогулкой. Кроме того, Эпсли заслужил прогулку после того, что он сделал.
