— Мне жаль,— сказала я,— что я пришла слишком поздно и не смогла предотвратить эту неприятную сцену. Вы можете охотиться на этих землях сколько угодно; я распоряжусь, чтобы вам не чинили никаких препятствий. Продолжайте свое дело, сударь, здесь водится много дичи, и вы без труда раздобудете все, что нужно для вашего больного. Но можно ли узнать, какую вещицу вы собираетесь продать?
— Увы, мадемуазель,— сказал он,— это сущая безделица, стоимостью не более двухсот франков, но отцу больше не нужно, чтобы пока прожить,— а там, как мы надеемся, дела его устроятся; вот она,— сказал он, протягивая мне вещицу.
— Если вы можете прийти сюда завтра утром,— сказала я, взяв кольцо и разглядывая его,— я помогу вам продать эту вещицу; я предложу ее хозяйке замка; это моя тетушка, она очень щедра и добра сердцем, а я объясню ей, для чего вам нужны деньги. Надеюсь, она избавит вас от необходимости нести кольцо в город, где не так легко будет найти покупателя.
С этими словами я протянула ему кольцо, но он попросил, чтобы я его оставила у себя.
— Зачем вы возвращаете мне кольцо, мадемуазель, раз вы хотите показать его вашей тетушке? — сказал он.— Завтра я приду узнать ее решение, пусть она сперва разглядит его. Позвольте, мадемуазель, оставить кольцо у вас.
Такая доверчивость немного удивила меня, но понравилась; я даже слегка покраснела, сама не знаю почему, однако же отказалась оставить у себя кольцо и настоятельно просила, чтобы он взял его обратно.
— Да нет, мадемуазель,— повторил он и поклонился, чтобы уйти,— лучше вам сразу взять его, чтобы сегодня же показать вашей тетушке.
И, не дожидаясь ответа, он повернулся и ушел.
Я смотрела ему вслед, и жалела его, и всей душой желала ему удачи; мне приятно было смотреть, как он идет по аллее,— и все это я приписывала состраданию.
Сторож и его подручный ждали шагах в тридцати (как я приказала), и я подошла к ним.
— Если завтра вам опять встретится этот молодой человек,— сказала я им,— помните, я от имени госпожи Дюрсан разрешаю ему охотиться; я попрошу тетушку, чтобы она не позволяла вам его обижать.
После этого я вернулась в дом, не переставая думать об этом молодом человеке, о его благовоспитанности, о приятных манерах и красоте — даже кольцо, которое он мне оставил, тоже занимало место в моих мыслях, и я не могла смотреть на него без смутного волнения.
Я сразу пошла к госпоже Дюрсан, которая уже проснулась, и рассказала ей о своей встрече с незнакомцем и об отданном от ее имени приказании.
Она одобрила мои распоряжения. Молодой и красивый охотник (я не скупилась на похвалы его внешности), к тому же благовоспитанный, скромный юноша, который с таким рвением охотится, чтобы поддержать здоровье своего отца, не мог не вызвать участия у госпожи Дюрсан, обладавшей добрым сердцем. Весь мой рассказ заключал одни похвалы и вполне его оправдывал.
— Да, дитя мое, ты права,— сказала она,— и я на твоем месте сделала бы то же. Думаю, что твой поступок заслуживает одобрения. (На деле он был вовсе не так похвален, как она думала и как мне самой казалось; «похвальный» было не совсем подходящее слово.)
Так или иначе, видя с ее стороны сочувствие, я преисполнилась надежды на успех в деле с кольцом и тут же вынула и показала его тетушке, в полной уверенности, что, узнав цену, она сейчас же даст эти деньги.
Но я ошиблась: побуждения моей тетушки были не совсем таковы, как мои. Госпожа Дюрсан была добра и участлива, но это не мешало ей судить хладнокровно, она вовсе не считала себя обязанной покупать кольцо, которое было ей совсем не нужно.
— О чем ты думала? — сказала она мне.— Зачем взялась продать это кольцо? Что мне с ним делать? Подарить тебе? Но ведь я уже дарила тебе кольца, и куда более красивые (это была правда). Нет, дорогая, возьми его обратно,— добавила она как-то грустно,— не хочу его видеть; оно напоминает одно кольцо, какое было у меня давным-давно; очень похоже. Я его подарила сыну, когда он завершил свое образование.
Я тотчас же взяла у нее кольцо, завернула в бумажку, из которой вынула его, и обещала тетушке, что больше она этой вещицы не увидит.
— Постой,— сказала она,— лучше ты предложи молодому человеку немного денег, скажи, что это взаймы и что он вернет их, когда продаст вещицу. Вот тебе десять экю; отдаст он или нет,— не важно. Я их просто дарю, но этого говорить не следует.
— Конечно, не скажу,— ответила я, взяв деньги.
Сумма эта не совсем соответствовала порыву великодушия, овладевшего мной; но если к ней прибавить еще немного денег, то она почти достигнет размера, какой я определила своим внутренним чутьем. Деньги у меня были; госпожа Дюрсан хотела, чтобы я всегда располагала некоторой суммой на случай, если мне придется принять участие в карточной игре.
Главная трудность заключалась в том, чтобы завтра предложить молодому человеку деньги так, чтобы не заставить его краснеть за бедность его близких и чтобы он не принял тетушкин дар за милостыню.
Я много думала над этим, думала перед сном, думала уже в постели, подготавливала фразы, какие скажу ему. Я ждала завтрашнего дня без нетерпения, но ни на минуту не забывая о том, что мне предстоит.
Наконец день наступил. Едва я проснулась, первой моей мыслью было, что вот он наступил.
Мы сидели с госпожой Дюрсан после обеда на террасе и беседовали, когда мне пришли доложить, что какой-то молодой человек спрашивает меня; он ждет в зале.
— Должно быть, это твой вчерашний охотник,— сказала госпожа Дюрсан,— верни ему кольцо и постарайся задержать его немного; я пройду к себе через залу и взгляну на него.
Я поднялась, полная смутного волнения; сама я думала, что волнуюсь из-за того, что должна отдать ему кольцо и предложить деньги, которые я приготовила, увеличив их сумму вдвое за счет своих сбережений.
Я вышла к посетителю с таким выражением лица, какое бывает у нас, когда не удается помочь человеку, как мы хотели бы; ему же, видимо, показалось, что он явился в неурочный час; это следовало из его слов.
— Мне очень неприятно, мадемуазель, что я причинил вам столько хлопот; боюсь, я к тому же неудачно выбрал время для посещения,— сказал он, кланяясь с присущей ему изысканной грацией (во всяком случае, мне он казался очень изящным).
— Нет, сударь,— ответила я,— вы пришли вовремя, я вас ждала; но, к сожалению, кольцо еще у меня, и я не смогла убедить тетушку купить его. У нее много всяких драгоценностей, и она не знает, как его использовать. Но тетушка хотела бы быть полезной людям, заслуживающим уважения; она с вами не знакома, но я сказала ей, что батюшка ваш остановился в соседней деревне, что он приехал по важному делу, а кольцо предназначалось для продажи, чтобы употребить вырученные деньги на насущные нужды ваших родителей. Я так хорошо отзывалась о вас и так горячо убеждала, что вы заслуживаете ее участия, что тетушка сочла уместным оказать вам внимание, каким рада была бы воспользоваться, если бы очутилась в таком же затруднении. Она хочет предложить вам деньги взаймы, а вы их вернете, когда обстоятельства ваших родителей изменятся или когда вам удастся продать кольцо. У меня приготовлены для вас двадцать экю, вот они.
