Мелодия с улыбкой на губах терпеливо ждала, когда подойдет ее очередь, и ее сын крепко ее обнимет и поцелует в обе щеки.
— У меня есть время, чтобы принять ванную и переодеться до обеда, маман? — спросил Алекс. Наконец он убежал в свою комнату на верхнем этаже.
Тот вечер он целиком посвятил семье — ему рассказывали о первых, произнесенных его племянником, словах, об ухажерках Терезы, а сам он молчал, не упоминая о цели своего приезда. На следующее утро они вдвоем с отцом выехали в карете в город, в свою семейную адвокатскую контору. Когда они подъезжали к монастырю Святой Урсулы, Алекс, постучав в потолок, дал знак кучеру остановиться. Отцу он сказал, что у него есть дело к матери-настоятельнице. Через несколько минут его ввели в кабинет настоятельницы.
— Месье Арчер, — поприветствовала она его с улыбкой. — Как поживают ваши сестренки?
Заверив ее в том, что все его домашние здоровы и вполне счастливы, он сказал:
— Я представляю интересы семьи Кроули в расследовании одного дела, связанного с вашей бывшей воспитанницей, мадемуазель Орелии…
— Орелии Будэн? — переспросила она, и ее лицо сразу просветлело при упоминании ее имени.
— Очаровательная девушка, с таким уравновешенным характером, такая щедрая… Она так хорошо относилась к маленьким сиротам, приглядывать за которыми ей поручили. Нам здесь так ее не хватает, месье.
— Говорите Будэн? — Алекс запомнил эту фамилию. — Она называет себя Орелией Кроули, достопочтенная мать.
Выражение на лице монахини сразу изменилось.
— Да, она считает себя незаконнорожденной дочерью месье Кроули.
— Вы в это верите, достопочтенная мать?
Монахиня сложила пирамидкой ладони.
— Да, она на самом деле незаконнорожденный ребенок. Нам неизвестно, кто ее родители. Ее сюда доставил месье Кроули, но он сказал, что действует от имени ее отца, который пожелал остаться неизвестным и не захотел открыть имя ее матери. Да, трагическая история.
— Правда ли, что месье Кроули обещал ей при заключении брака выдать приданое?
— Он сказал, что ее отец выделит ей наследство, когда приспеет время, — мягко поправила она его. — Но никакого брака не состоялось. После его смерти к нам пожаловал месье Жардэн и сообщил, что месье Кроули оказывал ему доверие и предложил взять на себя хлопоты, связанные с выбором для нее мужа.
— Жардэн, — повторил, вздохнув, Алекс. — И вы это позволили, достопочтенная мать?
— Мадам Дюкло обладает безупречной квалификацией для роли дуэньи, опекающей молодую девушку до ее вступления в брак, месье.
— Но Жардэн! Прошу простить меня, достопочтенная мать, но он, пользующийся дурной славой распутника и к тому же азартный игрок…
— Он привел сюда мадам Дюкло, когда предложил свою помощь, и мы доверили ей Орелию, а не ему. Но нам не следует обескураживать месье Жардэна, если он решил искупить свои прошлые грехи столь щедрым и благородным поступком. Не забывайте, Орелия совершеннолетняя девушка, и мы не имеем права удерживать ее, если она захотела уехать.
— Она выступает с угрозой подать в суд на семью Кроули, чтобы отторгнуть у них часть имения, — выпалил Алекс. — А это непременно вызовет большой скандал. Не удивлюсь, если выяснится, что эту идею подбросил ей Жардэн.
Мать-настоятельница покачала головой.
— Мне жаль слышать от вас такое, но, может быть, месье, вы заблуждаетесь. У Орелии острый ум и сильный характер. Она испытывает глубокую потребность в том, чтобы ее признала семья, которая, как она считает, от нее отказалась. Боюсь, это превратилось у нее в навязчивую идею.
— Все это, конечно, печально, не находите? Но факт ее незаконного рождения не даст ей возможности получить то признание, на которое она рассчитывает. — Дело становилось все более запутанным. Он прибегнул к официальному тону. — Я направлен сюда мадам Кроули, чтобы расследовать это дело, чтобы завещание ее мужа получило одобрение в суде. Думаю, мне нужно будет допросить ту семью, которая дала Орелии свою фамилию. Что вы можете сказать мне о них?
Мать-настоятельница сделала знак своей помощнице, и молодая монахиня принесла ей толстый гроссбух. В комнате с каменными стенами и каменным полом было прохладно, но солнце, пробивающееся через высокие окна, освещало настоятельницу, которая внимательно переворачивала страницы, исписанные мелким аккуратным почерком.
— Орелия Будэн… была передана семье Жозефа Будэна вскоре после рождения на Обманчивой реке. Она, вероятно, жила у них в доме до тех пор, когда месье Кроули привез ее к нам сюда в качестве пансионерки третьего августа 1842 года. Она провела с нами почти двенадцать лет, месье.
Подняв голову, она устремила взгляд мимо его на образ Христа, висящий на стене.
— Она была живым ребенком и превратилась с годами в миловидную, прилежную девушку. Я буду молиться о сохранении ее души.
Поблагодарив мать-настоятельницу, Алекс вышел из ее кабинета. Он медленно шел по оживленным утренним улицам по направлению к конторе отца. Там он радушно поздоровался с сотрудниками и ответил на все интересующие их вопросы о "глубинке", подивившись вместе с ними тем изменениям, которые произошли в быстро растущем порту после его отъезда. Потом, выйдя из конторы, они с отцом отправились в его любимое кафе, и только по дороге туда Алекс рассказал ему о причине своего неожиданного визита.
— Мать-настоятельница подтверждает историю, рассказанную девушкой, что на самом деле ее привез в монастырь Иван Кроули, что он посещал ее, когда находился в городе, и привозил ей подарки. Но, по ее словам, Кроули действовал от имени ее анонимного отца. Ты был долгое время знаком с месье Кроули, папа. Известно ли тебе какое-нибудь его приключение с молодой светской женщиной?
— Нет, — решительно, без всяких колебаний, ответил Джеф. — Я ничего не знаю о подобном скандале в нашей среде, в котором мог быть замешан он. Если у него и появился от какой-то женщины ребенок, то он был весьма осторожен. Но у Ивана было множество знакомых в городе, и мне кажется, он мог действовать от имени кого-нибудь из них.
Когда они вошли в кафе, он с беспокойным видом молчал и попросил предоставить им столик в углу, чтобы им никто не мешал, и когда они уселись, спросил:
— А не могла ли мать этой девушки быть октаронкой[1]? Существует такая возможность?
Алекс вздрогнул от этих слов.
— Такая идея никогда не приходила мне в голову! Никогда! — сразу же опроверг он отца. — Такое невозможно. Ты бы видел ее!..
— А ты попроси свою мать рассказать тебе о ее кузене — Жане-Филиппе, — загадочно сказал отец. — Сколько лет этой девушке?
