Небольшого роста, но крепко сложенный, с копной густых каштановых волос, подрезанных прямо надо лбом по нормандскому обычаю, он был похож на резвого пони с валлийских холмов.
— Зачем ты натянул на себя одеяло? — спросил Брайан, подплывая к Роберту. — Иди к нам.
Роберт сунул ногу в воду и отдернул ее назад.
— Клянусь обедней, вода холодная. — В его голосе послышались мелодичные валлийские интонации — отзвуки особого выговора его матери, дочери вождя, которую король Генрих захватил в плен во время первого похода на Уэльс. — И потом, повсюду люди. Не хочется смущать их своей наготой.
— Подобная скромность сделала бы честь монахине, — сказал Брайан, подмигивая Стефану.
Постепенно приходя в себя от впечатления после неожиданной встречи с Мод, Стефан поплыл за Брайаном, выбрался на противоположный берег и, прежде чем Роберт остановил его, стащил с него одеяло. Громко хохоча, Стефан схватил Роберта за руки, а Брайан — за ноги, и друзья, не обращая внимания на брань и протесты, высоко подняли его и бросили в холодную воду. Роберт вынырнул, отряхнулся, как рассерженная собака, и погнался за Стефаном. Они стали бороться в воде, пытаясь сбить друг друга с ног. Стефан был выше ростом, но Роберт — более плотный, и никто не мог взять верх.
«Так было всегда», — подумал Стефан, пытаясь крепко захватить выскальзывающее тело кузена. Несмотря на то, что они были лучшими друзьями и в равной степени любимцами короля (Генрих женил их на богатых наследницах и наградил землями и властью), они тем не менее постоянно соперничали и, добиваясь королевской привязанности и внимания, состязались в искусстве владения оружием, на охоте и на поле боя. Но незаконнорожденный Роберт не мог считаться претендентом на право наследования трона, и они со Стефаном прекрасно знали, кто в конечном счете окажется победителем.
— А-а-а, теперь мы видим, что приводит в восторг его жену! — кричал Стефан. — Ты не должен прятать свой факел под одеялом! Ему не следует стыдиться своего жеребца, ведь так, Брайан?
— Да, удаль валлийцев хорошо известна, — ответил тот, — они размножаются, как зайцы. Послушай, дружище, у меня есть одна кобыла, которая нуждается в услугах…
Роберт бросился от Стефана к Брайану, и они, отчаянно колотя друг друга, исчезли под водой.
— Господа?
Стефан повернулся и увидел своего оруженосца Джерваса, который поспешно приближался по траве к берегу.
— Король зовет вас, милорды. Его дочь находится на том берегу, и он желает, чтобы вы явились к нему прежде, чем она прибудет в его лагерь.
— Мы видели ее мельком. Передай королю, что мы оденемся и сейчас же придем, — сказал Стефан.
— Приехала моя сестра? — спросил Роберт, выходя из воды. — Почему вы мне не сказали? — Он поспешно выбрался на берег и завернулся в одеяло. — Милая Мод! Представляете, прошло четырнадцать лет! Не могу дождаться, когда наконец увижу ее. — Он побежал вверх по холму.
Стефан с Брайаном выбрались на берег, натянули длинные рубашки и не спеша последовали за Робертом. Туман быстро рассеялся, и открылось чистое голубое небо. День обещал быть ослепительно солнечным: хорошее предзнаменование, как заметил Стефан.
— Веди себя осторожно со своей прекрасной кузиной, — понизив голос, серьезно сказал ему Брайан. — У тебя достаточно побед, сотни раз подтверждавших твою мужественность.
— С этим можно поспорить. — Стефан наклонился, сорвал травинку и зажал ее в зубах. — Разве слава или богатство могут быть чрезмерными?
Брайан улыбнулся.
— Боюсь, ты неисправим. Вот попомнишь, наступит день расплаты.
— Клянусь Богом, ты бываешь редкостным занудой! Я ведь только шучу. Ты что, считаешь меня дураком, который может действовать против своих интересов? — Стефан покривился. — Не бойся, я буду примерным рыцарем. К несчастью, эта госпожа рядом со мной в такой же безопасности, как в монастыре.
«Что правда, то правда», — с сожалением подумал Стефан. Он скорее ткнет в дикого кабана короткой палкой, чем навлечет на себя дядюшкин гнев. Кроме того, в этом мимолетном молчаливом обмене взглядами с Мод было нечто, не обещавшее легкой победы, быстро забывающегося развлечения. Но он не собирался обсуждать это с Брайаном. Схватив друга за плечи, Стефан крепко обнял его.
— Меня удивляет, что ты до сих пор не вступил в святой орден. Какая потеря для проповедников!
Они подошли к шатру. Перед входом Стефан задержался, вспомнив ощущение опасности, охватившее его при пробуждении. Он так и не понял, откуда взялось это чувство. Странно, но сейчас впервые, насколько Стефан мог припомнить, чутье подвело его.
Мод мчалась по траве, подхватив туфли, чулки и плащ. Все еще пылая от неожиданного столкновения в камышах, она с разбегу налетела прямо на Олдит, ожидавшую ее у входа в шатер.
— Где ты была? Клянусь Распятием… без туфель, все лицо горит! Если ты подхватила лихорадку… — Олдит озабоченно потрогала лоб Мод.
— Все прекрасно. Не бранись. — Мод до того запыхалась, что на нее было смешно глядеть.
Олдит, похожая на нахохлившегося зобастого голубя в своем круглом белом платке с отверстием для лица, покрывающем грудь и плечи, и измятом сером платье и тунике, придерживала открытую дверь, и Мод, быстро оглянувшись на берег реки, вошла внутрь. Не ожидая увидеть перед собой такой кавардак, она испуганно взглянула на пуховую перину, валяющуюся на полу, одеяла и полотняные простыни, вываленные из дубового сундука, скамеечки, маленький столик, серебряные тазы, кувшины и шкатулки из слоновой кости, в беспорядке разбросанные повсюду. Две немки-служанки, Труда и Гизела, поспешно вытряхивали платья и туники и вешали их на деревянные крючья, прикрепленные к стенкам шатра. Посередине на полу стояла большая деревянная лохань, наполовину заполненная водой.
— Я не понимаю, почему мы не смогли въехать в Руан, как собирались, — проворчала Мод. — Это… болото кажется мне не весьма приглядным для встречи с отцом. «А также не сулит ничего хорошего для меня при его дворе», — подумала она.
Когда Мод сняла тунику, платье и сорочку и шагнула в лохань с водой, она опять вспомнила мужчину, возникшего в камышах подобно мифическому божеству. Мод не удивилась бы, увидев танцующих вокруг него нимф и сатиров. Но она сразу же узнала своего кузена, Стефана из Блуа, которого не видела четырнадцать лет. Эти незабываемые золотые искорки в глубине зеленых глаз напомнили ей тот день, когда она покидала Виндзор. По странной иронии судьбы кузен оказался первым, с кем Мод столкнулась в день возвращения.
