Федра глубоко вздохнула. Боже, дай ей терпения! Что за невежественный, полный предубеждений человек!
– Подозреваю, что вам бесполезно что-либо объяснять, но все же попытаюсь. Хотя бы ради сохранения мира. Я не считаю, что один из партнеров – в дружбе, браке или любви – должен находиться под каблуком у другого. Если моя точка зрения и кажется экстравагантной, то лишь потому, что я не разделяю всеобщей уверенности, что мужчина должен доминировать в подобных отношениях. Я убеждена, что мужчина и женщина могут быть вместе, не владея друг другом. Моя мать доказала это своей жизнью, да и мне это пока удается. Не мы это придумали. Многие весьма достойные и известные люди придерживаются таких же убеждений.
– Ваши убеждения мне известны, мисс Блэр. В чем-то я их даже разделяю. Беда в том, что вы забыли о некоторых вещах.
– Вот как? И что это за вещи?
– Человеческая натура. Человеческая история. Склонность сильных подавлять слабых и потребность слабых в защите. Попробуйте сунуться в припортовые улочки Марселя или Стамбула или в темные переулки Лондона, и вы узнаете, что может случиться с женщиной, если она одинока и беззащитна.
– В Средние века феодалы предоставляли крепостным защиту. Но это не означало, что они имели право взимать за это оброк.
Он рассмеялся:
– Феодалы. Крепостные. У вас слишком мрачный взгляд на женскую долю. Она совсем не такая.
– Но может быть такой, – возразила Федра. – Причем в полном соответствии с законом. И вы это знаете.
Федра смотрела на берег, но, судя по румянцу на ее щеках, она поняла, что переступила черту. Она задела старую рану, и Эллиот ощутил боль и вспышку гнева.
– Прошу прощения, лорд Эллиот. Мне не следовало…
– Все в порядке, мисс Блэр. Вы имели в виду слухи, ходившие о моей матери, не так ли?
– Ходили слухи, что это ваш отец отправил ее в деревню.
Эллиот был в курсе мрачной истории, о которой перешептывались в гостиных во всех слоях общества. Будто бы его мать связалась с армейским офицером и отец в качестве наказания отправил любовника на верную смерть в колонии, а жену сослал в свое сельское имение.
Было ли это правдой? Они с братьями пришли к выводу, что любовник действительно существовал. Что же касается ссылки в деревню, отец поклялся Эллиоту, что не имеет к этому никакого отношения. Тем не менее, затворничество его матери породило слухи, и в конечном итоге она сама поверила в них.
Он живо представил себе, как она сидит в библиотеке, склонив темноволосую голову над книгами и бумагами, погруженная в собственный мир, где почти не оставалось места для ее сыновей. Как младший ребенок, Эллиот проводил большую часть времени с ней в имении. Порой она выходила из своей отрешенности, чтобы порекомендовать ему книги, которые следовало прочесть, или высказать мнение о его собственных рукописях.
Впрочем, изредка между ними устанавливалась настоящая близость, как в тот день, когда она получила письмо, заставившее ее плакать. Это было известие о смерти того офицера.
«Это все он, – сказала она. – Он сделал это, чтобы наказать меня за то, что я посмела полюбить другого».
И хотя она нарушила супружеские обеты, ее горе тронуло Эллиота. Но даже тогда он понимал, что ее обвинения не более чем болезненные фантазии исстрадавшейся души.
Мисс Блэр шевельнулась рядом с ним. Даже гнев не мог притупить его реакции на исходивший от нее чувственный призыв. Из мемуаров ее отца следовало, что его мать-отшельница была единственной, кто знал, насколько жестоким может быть мужчина из рода Ротуэллов. И уверенность Эллиота в обратном ничего не меняла.
– Они знали друг друга, – сказала она. – Наши матери.
– Моя мать была знакома с творчеством Артемис Блэр, но никогда не говорила, что они дружили. – Впрочем, она вообще редко разговаривала с ним.
– Не думаю, что они встречались. Они переписывались. Ведь они обе были писательницами. Ваша мать прислала моей свои стихи. Они обнаружились в ее бумагах после ее смерти. Прекрасные стихи, свидетельствующие о ее уме и эмоциональности.
Эллиот устремил взгляд на приближавшийся город Сорренто, взбешенный тем, что его мать делилась самым сокровенным с Артемис Блэр, а не с собственными детьми.
– Ваша мать, случайно, не поощряла ее к адюльтеру? – Он сам удивился, насколько хрипло и резко прозвучал его голос. – Не проповедовала в своих письмах свободную любовь? – Знаменитая Артемис Блэр с ее радикальными воззрениями могла запросто запудрить мозги его матери, что и привело к столь печальным последствиям.
– По-моему, их переписка касалась литературы. Моя мать лишь однажды упомянула о ней, и то в связи с ее кончиной.
– Что она сказала? – скорее прорычал, чем спросил он.
– Она сказала: «Ему следовало отпустить ее, но, будучи мужчиной, он, разумеется, не мог этого сделать».
Это замечание еще больше взбесило Эллиота. Он с трудом сдержался, чтобы не сказать ей, что думает по этому поводу. Мужчина не может допустить, чтобы мать его детей бросила семью в угоду романтическим причудам. Поэтому его отец отказался предоставить ей свободу.
Но она все равно нашла способ покинуть их.
Краешком глаза Эллиот заметил матроса, подозрительно долго возившегося со снастями. Парень сознательно медлил, пожирая глазами Федру Блэр.
Гроза, собиравшаяся в голове Эллиота, разразилась. Гром грянул, сверкнула молния. Прищурившись, он бросил короткую фразу. Матрос поспешно ретировался.
– Что вы ему сказали? – спросила Федра.
– Ничего особенного. Просто дал понять, что он здесь лишний. – Он не стал объяснять, что в переводе с неаполитанского это означало: «Убирайся, если тебе еще не надоела жизнь».
Дул попутный ветер, и они быстро продвигались к цели. По мере приближения к Сорренто пейзаж становился все более живописным. Горы подступали к самому берегу, спускаясь к морю резкими уступами, поросшими густой растительностью. На узких песчаных пляжах виднелись рыбачьи лодки. Дома, похожие на белые кубики, жались к крутым склонам, нависая над водой.
Обойдя небольшой полуостров, они миновали остров Капри и вошли в Салернский залив. Вокруг вздымались неприступные скалы, упираясь вершинами в безоблачное небо. Федра благоговейно молчала, любуясь окружающей красотой. Лорд Эллиот оказался прав. Было бы жаль уехать из Италии, не побывав здесь.
– Что там происходит? – Она указала на скалистый склон, где сновали люди, занятые какой-то деятельностью.
– Король строит дорогу в Амалфи. Ее пробивают прямо в скале.
Федра отметила, что дорога будет проходить выше рыбацких деревушек.
– Людям придется карабкаться вверх или вниз, чтобы добраться до дороги и вернуться назад.
