Однажды, проснувшись, она увидела в своей комнате Луизу Савойскую. Та о чем-то беседовала с д’Омон и Нэвэр, но, почувствовав взгляд Мэри, тут же повернулась. Подойдя к кровати, она разглядывала королеву с каким-то брезгливым любопытством. В первый миг Мэри сжалась. Эта женщина-ящерица победила её, изранила, уничтожила! Но оказалось, Мэри ещё что-то значила для неё... Она с удивлением вслушивалась в то, что говорила ей Луиза. Выходит, Мэри все ещё была опасна для мадам-ящерицы! Луиза боялась, что вдовствующая королева может рассказать, что с ней сделали, и твердила, что в интересах самой Мэри молчать обо всем. Она обязана скрывать, что была беременна, и должна сказать, что просто из прихоти или от скуки пыталась обмануть всех, симулируя беременность, просто обматываясь полотенцем, чтобы ввести всех в заблуждение своей полнотой.
Какая чушь! Мэри смотрела на свою мучительницу с явным удивлением, однако та делала вид, что не замечает этого. Луиза сообщила, что скоро вдовствующая королева должна будет предстать перед двором и во всеуслышание заявить, что у неё нет причин не признавать Франциска из рода Валуа-Ангулема королем. И, если Мэри будет послушна и выполнит все так, как от неё потребуют, Луиза согласна пощадить жизнь её любовника, герцога Саффолка. Мэри даже привстала.
– Я согласна, мадам.
Луиза торжествующе улыбнулась. Она заставила королеву поклясться на Библии, что она никогда, ни при каких обстоятельствах не будет упоминать, что произошло с ней в Клюни. Особенно Мэри должна скрывать это от своего брата-короля, из чего Мэри сделала вывод, что её готовы отпустить в Англию. Но Брэндон? Что ожидает его?
– Я желала бы встретиться с герцогом Саффолком. Луиза холодно посмотрела на неё.
– Вы требуете слишком многого. Не забывайте, что мсье Брэндон замышлял преступление против Франции, и он до определенного срока будет находиться под стражей. Но не волнуйтесь: пока вы покорны, ему ничего не грозит. Вы увидитесь с ним, лишь когда признаете права на трон моего сына. Кстати, герцог Саффолк будет присутствовать при этом как представитель Генриха Английского. А там король Франции и я решим, как с ним поступить.
Она ушла, оставив Мэри в волнении и надежде. Может, то, что у неё произошел выкидыш, и к лучшему. Пути Господни неисповедимы – теперь она уже не опасна для своих врагов, она им даже не нужна. А вот Чарльз? Мэри думала лишь о том, как отвести угрозу от своего милого. Ей надо спасти его! У неё оставалось обещание брата, что если она станет вдовой, то во второй брак может вступать по собственному разумению. И может, теперь... Но Мэри не была уже столь наивна – она знала, чего стоят обещания политиков. Ах, узнать бы, как обстоят дела на воле, какие планы строят на её счет Генрих и Франциск! Мэри даже пожалела, что от неё услали Анну Болейн. Та хоть приносила свежие сплетни, новости.
Когда на другой день ей сообщили, что её хочет навестить король Франциск, Мэри не на шутку взволновалась. Франциск ведь был неравнодушен к ней, а она завлекала его... будучи беременной от Чарльза. Как теперь сложатся её отношения с «милым зятем»? Она встала, велев себя одеть и привести в порядок. Однако то, что она увидела в зеркале, совсем ей не понравилось: кожа да кости, вокруг глаз круги, в лице ни кровинки, а в придачу – огромный след от удара на лбу и виске, фиолетовый синяк с багровыми прожилками вокруг правого глаза.
Мэри расстроилась. Она привыкла считать себя хорошенькой, надеяться на силу своей привлекательности. Теперь же... Самое ужасное, что ей сразу объявили о приходе Франциска. Она заметалась в поисках вуали, и едва успела накинуть её, как вошел Франциск. Стоя в дверях, он спокойно разглядывал эту даму под вуалью. Раньше она никогда не прятала от него лицо, и он всегда очаровывался её красотой...
– Мадам, мне необходимо переговорить с вами. Сказано это было сухо, властно. Как же не походил этот его визит на предыдущий! Как Франциск строг и холоден с ней... Они остались одни, усевшись друг против друга в церемонных позах.
Франциск заговорил первым. Герцог рассказывал о приготовлениях к коронации, Мэри вежливо слушала, порой задавая уместные вопросы. В какой-то миг оба умолкли, и тишина стала гнетущей. Мэри не выдержала первой:
– Ради всего святого, скажите, что с герцогом Саффолком?
Франциск ответил не сразу. Но потом сказал, что через неделю она предстанет перед представителями знати и духовенства, и должна будет во всеуслышание заявить, что признает его законным королем.
– А будет ли присутствовать при встрече мсье Саффолк?
Ей надо было услышать это из уст самого Франциска! Но он медлил, глядя на пламя в камине. Это молчание стало невыносимым. Мэри была ещё очень слаба, плохо справлялась с волнением, и слезы неожиданно вновь потекли у неё из глаз. Наконец Франциск сухо сказал, что пока против Саффолка не предпринимают никаких мер. Никто даже не знает, что он узник в Шатле, и только от поведения самой Мэри зависит, как с ним поступят. Ведь Брэндон повел себя недопустимо! Они запросто могут огласить его попытку похитить вдовствующую королеву и устроить такой скандал, что король Генрих сам пожелает его наказать. Но, если Мэри будет послушна, то герцог Саффолк и в самом деле как официальное лицо и посол Англии будет присутствовать на церемонии её отказа от своих прав. А пока... Франциск уже виделся с ним. Брэндон понимает, что его положение плачевно, однако он даже осмелился угрожать, что, если с сестрой его короля что-то случится... Но в конце концов узнав, что она поправляется, со всем смирился.
– Он очень любит вас, Мари, – закончил Франциск так же сухо и холодно, – Вы понимаете, что только ценой вашего молчания и полного повиновения я могу даровать ему свободу?
Она слабо кивнула. Слезы застилали ей глаза, она хотела их незаметно вытереть, но Франциск заметил её движение. Взгляд его несколько смягчился. Он всегда был добр к женщинам, и не переносил их слез.
– Не плачьте, Мари. Вы... – он сделал над собой усилие. – Вы ведь всегда любили только вашего женамутье.
– Не всегда. И вы знаете это.
Она сказала это, понимая, что Франциску хочется это услышать. Но её слова прозвучали так искренне, что Франциск был тронут. К тому же ей самой казалось, что были моменты, когда она любила этого доброго, приветливого мужчину. Герцог вновь посмотрел на огонь. Он вспомнил, как безумно хотел эту красивую молодую женщину, вспомнил, как страстно они целовались, как она трепетала в его объятиях... И неожиданно вновь ощутил желание. Он заёрзал на месте. Ему не следует расслабляться, не следует забывать, что лишь усилиями матери она не смогла препятствовать его целям!
