— Вы выглядите гораздо лучше, — заметил Себастьян.
— Да, я уже давно не жила в таких прекрасных условиях. Я смогла как следует выспаться и принять ванну. За эти несколько дней я прекрасно отдохнула, — сообщила Кэролайн. — Я спросила у вашей экономки, где можно вас найти, и вот я здесь. У вас очень уютно.
Комната была обставлена довольно просто. Все здесь было создано не для роскоши, а для удобства. Она служила одновременно столовой, кабинетом и приемной, и потому в ней было очень тесно, и царил страшный беспорядок. Большой стол орехового дерева был завален бухгалтерскими расчетами, бумагами и книгами о сельском хозяйстве. Вдоль стен — книжные шкафы, забитые книгами, пылающий очаг с парой стульев у каминной решетки, в углу — небольшой обеденный стол.
— Эта комната не такая роскошная, но вполне соответствует моим запросам, — проговорил он, как будто оправдываясь. — Я вообще привык жить скромно. Поэтому у меня так мало слуг.
— Да, миссис Кейс говорила мне об этом, и потому я решила обедать с вами. Ведь слугам было бы тяжело приносить мне отдельный обед, — сказала Кэролайн, подошла к столу и села на стул. — Но, когда я изъявила свое желание обедать с вами, она посмотрела на меня с явным неодобрением. Наверное, миссис Кейс подумала, что мы с вами будем не только обедать вместе, но и заниматься разными неподобающими вещами.
— Как бы ни было велико ее неодобрение, она ни за что на свете не станет сплетничать по поводу нас и наших отношений, — заверил ее Себастьян.
— Неужели вы думаете, что никто из ваших соседей не знает о том, что я живу здесь? — удивленно спросила Кэролайн. — Даже если миссис Кейс ничего никому не сказала, все и так обо всем узнали бы. Это же маленькое графство, здесь все на виду. Я так и вижу, как местные жители перемывают нам косточки за чашкой чая.
Себастьян сел за стол рядом с Кэролайн и задумчиво посмотрел на нее. Им овладело странное чувство. Присутствие Кэролайн за столом тяготило его. Только теперь он начал жалеть о том, что предложил Кэролайн пожить в его доме, да еще и так настаивал на этом. Его намерения, безусловно, были самыми благородными. Целых два дня Кэролайн не выходила из комнаты, и ее присутствие в доме было почти незаметно, а теперь, когда они вместе обедали, чувства его пришли вразброд и вот-вот могли выйти из-под контроля.
— Я же сказал вам, — проговорил Себастьян, — что мне совершенно наплевать на то, что думают обо мне соседи.
— Странно, почему вы совсем не хотите завоевать их расположение, — задумчиво проговорила Кэролайн. — Мне кажется, вы совершенно не стремитесь понравиться окружающим.
— Что вы имеете в виду, черт возьми? — раздраженно воскликнул Себастьян. Его разозлили не столько слова Кэролайн, сколько тон, которым они были произнесены.
— Вот, например, эта комната. Все здесь говорит о том, что вы при первой же возможности соберете вещи и отправитесь куда глаза глядят. Да и весь дом… Он очень запушен, Себастьян. Не отрицайте. Это действительно так. Миссис Кейс рассказала, что вы приказали закрыть большинство комнат в доме. Миссис Кейс говорит, что кроме вас я единственный человек, который жил здесь со дня смерти вашего отца.
— Она слишком много болтает, — прервал ее Себастьян. — Кстати, раз уж вас так интересует этот вопрос, то дом был запущен еще при моем отце. Когда я переехал сюда, здесь все было так же, как и сейчас.
— Возможно, если бы вы переехали сюда раньше, то смогли бы как-то бороться с запустением, — заметила Каро и со стуком поставила чашку на блюдце. — Простите. Я не должна была вам всего этого говорить. Это не мое дело и вообще невежливо с моей стороны.
— Да. Но вы все-таки сказали мне об этом, — резким тоном проговорил Себастьян.
Кэролайн намазала хлеб маслом и принялась молча его есть. Себастьян чувствовал, что она за ним наблюдает из-под опущенных ресниц.
Он налил себе еще кофе и принялся задумчиво помешивать его.
— Не понимаю, какая связь между запущенностью Крэг-Холла и моим нежеланием поддерживать отношения с соседями, — наконец сказал он.
— А по-вашему, это никак не связано? — пожав плечами, спросила Кэролайн и принялась намазывать маслом еще один кусочек хлеба.
Себастьян взглянул на нее. У Кэролайн были белоснежные острые зубы и не менее острый ум. Но все это для него не имеет никакого значения. Он не собирается перед ней оправдываться и объяснять, почему ведет такой образ жизни.
— У меня нет времени на то, чтобы привести в порядок этот сарай. Я трачу все свое время на улучшение сельских угодий в поместье. По правде говоря, я терпеть не могу деревенскую жизнь и всю эту хозяйственную возню, — проговорил Себастьян.
— Вы просто не привыкли к деревенской жизни. Ведь почти всю свою жизнь вы прожили в городе, избегая задерживаться в Крэг-Холле, и потому понятия не имеете о том, как содержать в порядке усадьбу и землю, — заявила она.
Себастьяну ее слова были неприятны, но он понимал, что с этим не поспоришь.
— Отцу мое общество было в тягость. Как только я окончательно в этом убедился, то решил не иметь с ним ничего общего, — отрезал Себастьян.
— В этом мы с вами похожи, — с грустью проговорила Кэролайн. — Когда-то я думала, что мой отец любит меня, но просто не умеет выражать своих чувств. Но потом я поняла, что дело не в этом. Ни ко мне, ни к моим сестрам он не испытывает никаких теплых чувств, и наша жизнь его совершенно не интересует. Когда Белла родила Джеймса, отец сразу же нанял целый штат нянь и прислуги. То же самое было, когда родились Гарри и Джордж. Для меня и моих сестер отец ничего подобного не делал.
— Каро, я уверен, что…
— Нет-нет. Я уже давно перестала заблуждаться на его счет. Если бы отец испытывал ко мне хоть каплю чувства, он не вычеркнул бы меня из своей жизни с такой легкостью. Он даже не захотел выслушать меня. Он поверил моему мужу на слово, потому что так ему было удобнее и проще. Мой бывший муж сделан из того же теста, что и мой отец. Даром что он на двадцать лет его моложе.
Себастьяну очень хотелось поподробнее расспросить Кэролайн о том, что с ней произошло, но отказался от намерения. Он в очередной раз убедил себя, что жизнь Кэролайн не имеет к нему никакого отношения, а ее присутствие в его доме — явление временное. Но его удивило и восхитило то, с какой легкостью она обо всем этом говорит. Кэролайн даже нашла в себе силы улыбнуться, хотя все эти вещи должны были болью отзываться в ее душе. Он помнил, с каким отчаянием когда-то Кэролайн пыталась угодить во всем своему отцу и стать его любимой дочерью. Значит, когда-то этот человек действительно был дорог ей. И вот теперь он решил вычеркнуть ее из своей жизни, даже не разобравшись в ситуации. Наверное, рана от разрыва с отцом никогда не заживет в ее душе.
