– До сегодняшнего дня – да.
Она сделала еще один шаг.
– Ты прислал мне подарок. Чудесный подарок.
– Холодный дар. И еще более холодное письмо.
– Лживое письмо. Драгоценный камень холоден, но сердце у тебя горячее, мой друг. Я поняла это в ту ночь в Корнуолле, когда ты пришел мне на помощь. То, что я чувствовала к тебе тогда, с тех пор только выросло и окрепло, Сейбер. И я верю, твои чувства ко мне тоже были искренними.
Он прикоснулся рукой к ее волосам, и прикосновение это было таким легким, что она невольно подняла руку, словно смахивая с себя паутину.
Он поймал ее пальцы.
– Ты же сказала, что позволяешь прикоснуться к тебе.
– Но я не ожидала этого.
– Сегодня единственный вечер, когда мы можем быть вместе.
Она потянулась к нему, прижалась к его крепкой груди, пальцы ее стиснули лацканы его сюртука.
– Зачем ты так говоришь? Ничто не мешает нам отныне быть вместе. Я уже больше не ребенок.
Его рука скользнула по лицу девушки. Едва ощутимо, как бабочка крылом, он коснулся ее лба, ресниц, щек – пальцы его на мгновение замерли у нее на губах.
– Я помню твои губы, малютка Элла. Господи, я помню все и ничего не могу с этим поделать. – Он сделал глубокий вдох. – Я помню твой аромат. Он напоминает запах полевых цветов. Я и сейчас чувствую исходящий от тебя аромат цветов, солнца, теплой травы… и сладости. Она застыла при этих словах, но внутри нее все трепетало.
– И я тоже не забыла тебя. И я тоже все помню. Почему ты уехал после того, как залечил свои раны? Я так хотела быть с тобой. Ты говорил, настанет день и мы будем вместе.
– Я должен был уехать. Прошу тебя, не говори больше об этом. Я должен был вернуться в Индию.
– Но теперь ты здесь и…
Он прижал пальцы к ее губам, и она умолкла, не договорив.
– Это единственная возможность, Элла. Если ты хочешь уйти – уходи сейчас.
– Я не хочу расставаться с тобой! Ни за что на свете!
– Я не имею права желать тебя.
Она прильнула к нему еще теснее и прижалась щекой к его груди.
– Ты получишь все, что захочешь. Только скажи, и я все исполню.
Он рассмеялся в ответ коротким горьким смехом.
– Ты уже дала мне то, что я хотел… и этого достаточно, чтобы чувствовать себя несчастным до конца жизни.
Она не поняла его.
– Я боролся с желанием прийти сюда сегодня. Но я проиграл это сражение. Возможно, это и к лучшему. Нам обоим необходимо обрести утешение.
– Ты имеешь в виду, что мы теперь будем вместе? – с надеждой переспросила она.
– Нет, – ответил он. – Каждый отныне пойдет своей дорогой. Ты должна прекратить преследовать меня, Элла. Я никогда не смогу сделать тебя счастливой.
– Я не оставлю тебя.
– Тогда мне придется заставить тебя сделать это. Он говорил непонятными для нее загадками.
– Ничто не сможет заставить меня отказаться от тебя, – твердо промолвила Элла.
Его горький вздох болью отозвался в сердце девушки.
– Если бы это было так, как ты говоришь. – Сейбер положил ладонь ей на затылок и крепко прижал ее к себе. – Твоя речь теперь стала совсем другой – я помню, ребенком в Корнуолле ты выражалась совсем не так.
Она улыбнулась.
– Мама – леди Джастина, как тебе известно, – она сделала все, чтобы мы с Максом не позорили семейство Россмара своими грубыми речами. Кто теперь догадается, что Макс когда-то был уличным воришкой-карманником в Ковент-Гарден? Он превратился в настоящего джентльмена – учится в Итоне.
– Я рад, – произнес Сейбер, но в голосе его не слышно было особой радости – скорее еще большая холодность и отрешенность.
– И мое проклятое прошлое…
– Ты осталась такой, какой всегда была, – перебил он ее и зарылся пальцами в ее волосы. – Ты – Элла. Другой такой никогда не было и не будет.
Тогда почему он говорит, что им не суждено быть вместе?
– Могу я прикоснуться к тебе, Элла?
– Я же сказала тебе, что да.
– И ты не передумала?
– Нет, Сейбер. Прошу тебя, сделай это. Несколько мгновений он оставался неподвижным, потом немного отстранил ее от себя.
– У тебя золотистая кожа, Элла. – Он провел ладонью по ее подбородку и шее, затем пальцы его замерли на ее обнаженных плечах. – И такая нежная. Я часто представлял ее себе, как сейчас. Я видел ее в Индии, и потом на корабле – каждый раз, стоило мне только закрыть глаза и представить, что судьбу возможно изменить, я видел ее.
Элла молчала, не смея произнести ни слова. Там, где их тела соприкасались, дрожь пробегала у нее по коже. Интересно, это и есть то, о чем шептались между собой девицы, бывшие в компании мужчин? До настоящего момента Элла ни разу не испытывала ничего подобного.
– Нежная и золотистая, – тихо повторил Сейбер. – Когда-то я обещал себе, что подожду, пока ты не подрастешь. Я был уверен: настанет день и мы будем вместе.
– И теперь этот день настал, – прошептала она, положив ладони ему на грудь и ощущая тонкое полотно рубашки под его сюртуком и жилетом. – Я уверена, папа…
– Ты сказала, что я могу дотронуться до тебя. Позволишь ли ты мне поцеловать тебя, Элла?
Поцеловать! Ее ни разу никто не целовал. В мечтах, будь то во сне или наяву, она представляла себе поцелуи, и всегда это были поцелуи Сейбера.
– Могу я поцеловать тебя? Я хотел бы забыть, что существует прошлое… и будущее.
– Поцелуй меня, Сейбер.
Он склонил голову к ее лицу. Его дыхание, нежное и горячее, обожгло ее щеки. Губы его слегка коснулись ее губ.
Элла закрыла глаза и затаила дыхание. Ей показалось, что сердце ее на мгновение перестало биться. Она ощущала себя только там, где были губы Сейбера.
Его рот касался ее губ, нежно и легко, и вдруг из груди его вырвался глубокий хриплый стон. Губы Сейбера стали твердыми, настойчивыми – они с силой прижались к ее губам, раздвигая их. Элла ахнула, дыхание ее смешалось с дыханием Сейбера.
Глаза ее широко распахнулись. Он провел языком по внутренней стороне ее нижней губы и дотронулся до кончика языка. Его поцелуй, казалось, обращал кровь в воду, плоть в прах. Их тела слились в единое целое. Если он сейчас отпустит ее, она упадет.
– Ммм, – пробормотала она.
– Что значит «ммм», Элла?
– Мне нравится твой поцелуй.
– Мне тоже. Мне нравится целовать тебя.
– Тогда поцелуй еще раз.
И он целовал девушку снова и снова, с каждым поцелуем все глубже проникая в ее рот. Она цеплялась за его рубашку, галстук – за все, за что могла уцепиться. Жар его тела опалил ей кожу, он, казалось, зажигал Эллу изнутри. Странное ощущение. Кровь пульсировала в ее теле, и ей хотелось еще и еще почувствовать это там, где она никогда ничего подобного не чувствовала.
– Этого мало, – сказал он ей.
– Да. – Что он имеет в виду? Ему следует объясниться.
