Она не знала, что бывают такие джентльмены, как он. Он был создан для полей, а не гостиных. Он мог с легкостью раздавить её. И такому мужчине она дала пощечину? Однажды она уже чуть не испробовала на себе кулак мужчины, и это был совсем не тот опыт, который ей хотелось бы повторить.
Несмотря на то, что он смотрел на неё глазами, светившимися дьявольским ледяным зеленым цветом, она не думала, что он собирается вернуть ей пощечину. На самом деле, то, как он смотрел на неё, пробуждало в памяти все самые недозволенные мысли, в которых присутствовали они оба, их прижатые друг к другу тела, её руки, изучающие его восхитительное мужское тело.
Спенсер проговорил медленным, глубоким голосом, от которого в животе как будто запорхали бабочки:
— Не та реакция, что я ожидал.
Подняв подборок, она пыталась вернуть себе хладнокровие. Достоинство.
— А что вы ожидали? Вы так жестоки, чтобы насмехаться надо мной…
— Я не насмехаюсь, — прервал он. — Уверяю вас, что женитьба не та тема, к которой мужчина стал бы относиться несерьезно.
Она поджала губы, полагая, что так оно и есть.
Осторожно изучая Спенсера, Эвелина сделала несколько шагов от его внушительной фигуры: большой, мускулистой и мощной. Хоть что-то, чтобы отдалиться от него. Уменьшить его подавляющее влияние на её чувства.
— Вам лучше вернуться в постель. Мне бы не хотелось, чтобы вы свалились.
Его губы дернулись. Спустя мгновение он послушался её, опустившись вниз.
— Я предлагаю свою руку со всей искренностью.
Она пристально смотрела.
— Вы серьезны.
— Если мы поженимся, у вас будет мое имя, моя зашита. Любому, кто начнет подозревать, что вы лгали о своем прошлом, придется держать свое мнение при себе, — он сжал губы. — Или навлечь на себя мое неудовольствие.
Нервно покусывая нижнюю губу, она отошла к окну и уставилась на лужайку, где обнаружила его прошлой ночью. Неужели он подумывал об этом уже тогда?
Его голос обволакивал её.
— Подумайте о мальчике.
Эви перевела взгляд туда, где он сидел на кровати. Вид его голой груди заставил её желудок сделать сальто.
— И он является причиной вашего предложения?
Она должна была знать. Ей необходимо было знать, что им двигало. Ведь, безусловно, были леди гораздо достойнее неё.
Эта лишающая сил мощь снова была в его глазах.
— Он — сын Йена, мой родственник.
Она кивнула.
— Я понимаю.
И она действительно понимала. Спенсер Локхарт был в родстве с Николасом. Она погрязла во лжи во всем, кроме этого.
— Он заслуживает будущего лучшего, чем вы можете дать ему. Я могу дать ему его. Лучшие дома. Путешествия. Лошади, охота. Лучшие учителя, и когда придет время, он будет учиться в университете, который сам выберет.
Эвелина прижала руку ко лбу, почувствовав внезапную слабость. Это было больше, чем она когда-либо могла мечтать для Николаса. Больше, чем её собственный отец дал ей. Но для этого от неё требуется выйти замуж за этого мужчину, незнакомца с глазами такого пронзительного зеленого цвета, что она едва могла думать, когда он смотрел на неё.
У неё вырвался дрожащий вздох.
— А как же я?
Она должна была знать, должна была спросить.
— Йен любил вас. За это я предлагаю вам защиту своим именем. Я не без средств. Вы никогда не будете нуждаться. Простите, что говорю это, но я считаю, что этот брак будет значительным улучшением по сравнению с обстоятельствами, в которых вы находитесь сейчас.
Но они будут женаты. Связаны перед Богом в этой жизни и следующей. Высокая цена за безопасность.
— Это огромная жертва с вашей стороны.
Он окинул её внимательным взглядом, вызывающим дрожь в коленях и томление.
— Соглашение будет не без выгоды.
Его низкий голос наполнил Эвелину теплотой, чувствовать которую у неё не было никакого права. Он не предлагал ей женитьбу потому, что она привлекала его как мужчину привлекает женщина, на которой она намерен жениться. Делить постель. Честь вынуждала его. Долг. Не важно, как он смотрит на неё прямо сейчас, ей лучше бы помнить об этом.
Он продолжил:
— Из-за смерти моего сводного брата семья надеется, что я женюсь и произведу наследника. Я хочу этого наследника, — Эвелина затрепетала. По блеску его глаз она могла практически представить, как он сказал «Я хочу вас». — Чем раньше, тем лучше. Несомненно, вы способны на это.
Наследники? Он хочет детей. От неё.
Горло у неё сжалось. Страх шипящей змеей проснулся внутри, понуждая отказать ему. Для её же блага. Но она не могла заставить себя ответить отказом. Какой матерью тогда она была бы? Это было бы несправедливо по отношению к Николасу.
— Если я должна обдумать это, то нам следует прояснить некоторые моменты.
Он поднял голову.
— Все моменты, касающиеся брака, довольно ясны.
— Брака да, но что я имею в виду, так это… — глубоко вдохнув, она выпалила: — Я не могу допустить интимных отношений с незнакомцем.
Его глаза сузились до щелочек, выражающих угрозу.
— Я буду вашим мужем.
— Но всё же незнакомцем.
В его взгляде зажегся опасный огонек.
— Это то, чем занимаются все женатые пары, и даже…, — он резко наклонил голову. — Неженатые.
Она напряглась, уловив недвусмысленный намек на себя. Прямое попадание. Жгучий стыд охватил девушку.
Он продолжал:
— Вы находите мысль о том, чтобы делить со мной постель, настолько оскорбительной?
Её взгляд скользнул по его мужественной фигуре. Он был хорошо сложен, а она ещё не достигла возраста двадцати пяти лет, не познала удовольствий, которые получают мужчина и женщина. Несмотря на свое прошлое. Воспоминания о пробуждении в темноте и грубых руках не оставляли её. Если бы жена Стерлинга, та самая девушка, которую ей поручено было сопровождать на Барбадос, не обнаружила бы их, тот негодяй закончил бы свое грязное дело.
И к тому же она испытала на себе грубые пьяные ощупывания Хайрама Стерлинга. Она была уверена, что мистер Локхарт никогда не поднимет руку на женщину за отказ на ухаживания. Это в самом деле так.
Мысль о том, чтобы делить ложе со Спенсером Локхартом была далека от оскорбительной. С тех пор, как она встретила его, эта мысль, чувственный голод на грани её осведомленности витали в воздухе. Сама мысль о том, чтобы познать его, о том, что он познает её, посылала жаркие стрелы в самые сокровенные местечки её тела.
Мужчина перед ней излучал дух авантюры, напоминая, что когда-то она была девушкой, страстно её желающей. Когда она хотела узнать мир. Желудок куда-то ухнул и в животе затрепетали бабочки. Спенсер был им — приключением, которого она всегда желала, но от которого, велика вероятность, не сможет никогда оправиться. Если теплота в животе могла служить хоть каким-то предвестником, значит, она будет радушно принимать его прикосновения, позволит ему сделать всё, что мужья обычно делают с женами.
