Но тогда он узнает.
Женщина не может родить сына, не будучи осведомленной хотя бы приблизительно, что происходит на супружеском ложе. Как она объяснит свою неопытность, свою девственность?
Она прижала руку к животу попытке унять волнение и подняла подбородок.
— Я не могу даже допустить мысли о вступлении в такие близкие отношения. Я едва знаю вас.
Ложь слетела с её губ с удивительной легкостью.
Его зеленые глаза обжигали. Изогнув губы в озорной улыбке, насмешливым тоном, который подразумевал, что он знал, что она лжет, знал, что она может допустить такую мысль, заверил:
— Не волнуйтесь. Вы меня узнаете.
Слова, сам намек в них, наполнили живот приятным теплом.
Эвелина встряхнула головой.
— Если я должна всерьез обдумывать ваше предложение, я должна иметь ваше слово, что вы не станете… — она сделала паузу, облизнув губы. В животе сжалось ещё сильнее при виде того, как он проследил за движением её языка. Прочистив горло, она закончила:
— Я должна иметь ваше слово, что вы не станете от меня требовать этого.
— «Требовать»?
Она резко кивнула.
От его зеленых глаз повеяло холодом.
— Мне нет толку от женщины, которая менее, чем готова. На свете полно других, которые примут меня в свою постель с распростертыми объятьями.
Жар обжег щеки Эвелины. Его слова не должны были причинять боль, но, тем не менее, причиняли.
Он продолжил, при этом голос был такой же холодный, как и его взгляд.
— Я никогда не брал женщину, которая меня не желает. Не собираюсь начинать этого и со своей женой.
Жена. Это слово потрясло её. Неужели она делала это?
Его рука лениво кружила по своему упругому животу. Она, как зачарованная, не отрывала взгляда от этого движения.
— Но это не значит, что я не стану вас переубеждать. Как я уже сказал, мне нужен наследник.
Её пульс подскочил, а взгляд вернулся к лицу мужчины. Она боялась, что Спенсер был прав, и одним лишь взглядом сможет убедить её сделать, что угодно.
— М-мне нужно время.
Может быть, вечность.
Он оценивающе окинул её взглядом.
— Мне нужна жена в истинном смысле этого слова. По крайней мере, пока вы не произведете наследника. Затем мы сможем смягчить наше соглашение.
— Смягчить соглашение?
— Конечно. Я никогда не подписывался на брак по любви. Оставим это для романов и мечтательных девиц. Брак — дело практичное. Так к нему и надо относиться. Вы сможете вести жизнь, какую вам будет угодно. И где будет угодно: в городе, деревне. Сможете путешествовать, если захотите, — он пожал плечами, как если бы это имело небольшое значение.
— А вы?
— Буду делать то же самое, конечно.
Она внимательно его рассматривала, взвешивая возможность жить с ним, делить постель, если только на короткое время. Это определенно уменьшит риск того, что он узнает правду, учитывая, что она смогла скрыть это от него во время уже случавшихся между ними интимных моментов. Можно пережить что угодно, когда перед тобой маячит конец.
Она крепко сжала ладони.
— Как много времени потребуется, прежде чем мы сможем жить… отдельно?
На какое-то мгновение он выглядел раздосадованным, но затем лицо превратилось в холодный мрамор.
— Я полагаю, это зависит от того, насколько решительно и часто мы будем выполнять задание по произведению наследника.
Её щеки запылали.
— Конечно.
— Конечно, — вторил он ровным и любезным тоном.
Эвелина вдохнула. «Ты сошла с ума? Как ты можешь даже думать о том, чтобы выйти за него замуж? Делить с ним постель?» Заставив шепчущий внутренний голос замолчать, она спросила себя, как она не может об этом думать. Как она может отказаться от этого ради Николаса? Он предложил её сыну будущее. Не говоря уже о том, что наступит конец их бедственному положению. Не придется больше беспокоиться об истощающихся в кладовой запасах. Она совершит сделку с дьяволом за такую защищенность.
Скрестив руки на груди, она подняла подбородок.
— Очень хорошо. Я согласна.
Некоторое время он оценивающе на неё смотрел, затем кивнул.
— Мы уезжаем завтра.
Её руки упали.
— Завтра? — она указала на его тело, лежащее в её кровати. — Вы не в том состоянии, чтобы путешествовать.
— На лошади нет, но нам будет достаточно удобно в экипаже.
— Я не смогу подготовиться к завтрашнему дню.
Потребуется больше одного дня, чтобы объяснить происходящее всем домочадцам и передать им все дела.
Он нахмурился.
— Тогда послезавтра мы отправимся в Шотландию.
— В Шотландию?
Эвелина потрясла головой. Всё происходило слишком скоро, становилось реальностью слишком быстро. Она сжала руки ещё сильнее.
— Вы знаете более быстрый способ пожениться без специальной лицензии? — он внезапно усмехнулся, обнажив белые и блестящие зубы.
Она моргнула.
— Почему вы выглядите таким довольным?
— В один день я смог и исправить дело чести от имени моего кузена, и уладить утомительное дело по поиску невесты.
— О! — абсолютно разочарованная, Эви направилась к выходу.
Конечно, он не стал бы улыбаться потому, что женится на ней. Это было бы нелепо. Сколько мужчин радовалось бы при вступлении в брак с настоящей незнакомкой? Он ничего не знал о ней, а то, что он о ней знал, было не о ней, а о Линни.
Их брак был для него вопросом чести. Холодным расчетом. И ничем больше. Она сделает всё, чтобы помнить об этом. Через несколько месяцев они оставят этот фарс позади и продолжат каждый свою жизнь.
Улыбка на губах Спенсера увяла, как только дверь захлопнулась за миссис Кросс, будущей леди Винтерс. Он содрогнулся, вспоминая, что не упомянул этого факта. Это было сделано ненамеренно. Он и сам едва об этом помнил. Формальное обращение звучало странно и чуждо для него. Лишний ненавистный титул, который принадлежал сначала его отцу и братьям. Он никогда не предназначался для Спенсера. Факт, о котором ему не забывали напоминать каждый день. И всё же надо было сказать. Не то, чтобы он считал, что Эвелина будет против. Какая женщина откажется от титула перед своим именем?
Спенсер тряхнул головой. Неужели он на самом деле сделал предложение драгоценной Линни Йена? И более того, неужели он поставил перед ней условие о наследнике, которого необходимо зачать как можно быстрее?
Он хрипло рассмеялся. Он мог говорить, что им движет долг, но будьте уверены, что сам-то страстно желал сорвать с миссис Кросс убогие одежды и не спеша познавать её… для самого себя открыть всё её скрытое очарование. Желание зарыться в её мягкость не имело ничего общего с необходимостью в наследнике, а было связано лишь с желанием обладать ею.
