Заметив, что она опечалилась, граф спросил:
— Надеюсь, вы не ищете недостатков и в этой комнате?
— Нет, конечно же, нет! — воскликнула Дарсия. — Я думала совсем о другом.
— Думайте обо мне! — почти повелительно сказал граф. — Думайте о том, как я сейчас нуждаюсь в вашей помощи.
Внутри у Дарсии все задрожало от этих слов. Не зная, что ответить, она склонилась над чертежами и стала искать среди них планы спальных комнат.
Самая большая из них была обозначена как «спальня хозяина». Та самая, подумала Дарсия, где он будет спать… один… или с женой.
К спальне примыкали ванная и туалетная комнаты, с другой стороны — будуар.
Но места для шкафов не было предусмотрено, а она знала, что огромные и неуклюжие гардеробы не будут смотреться среди другой мебели, которая, Дарсия не сомневалась, будет по-французски изящной.
Взяв карандаш, она указала на комнату за будуаром:
— А как вы думаете использовать это помещение?
— Я планировал сделать там гостевую комнату на случай визита особо важных гостей, — ответил граф.
— Как жаль, что им придется делить ее с нарядами, шляпками, зонтиками от солнца и туфлями! — с усмешкой сказала Дарсия и провела жирную линию, разделив комнату надвое.
— А здесь будет гардеробная для костюмов хозяина. Надеюсь, этого достаточно для холостого мужчины.
— Я не допущу, чтобы мои планы… — начал граф сердито, но остановился и рассмеялся. — Хорошо. Будь по-вашему! Но если вы надумаете размещать гардеробные по всему второму этажу, мне придется пристраивать еще одно крыло.
— Или сокращать число ваших гостей, милорд!
— Архитектор, который создавал рабочий проект по моим наброскам, предупреждал меня, и, как видно, не без оснований, что всякий раз, когда дом уже построен, он оказывается слишком мал. Он как в воду глядел. У меня дурное предчувствие, что если я и дальше буду следовать вашим советам, то одним дополнительным крылом дело не ограничится.
— А ведь надо еще решить, где спать вашим детям, когда они появятся, — сказала Дарсия. — Нельзя же загубить корабль, сэкономив на смоле.
Оба весело рассмеялись, и в этот момент Дарсия услышала высокий женский голос:
— Будьте добры, скажите, где я могу найти графа Керкхэмптона?
Дарсия вздрогнула:
— Я не хочу, чтобы… меня видели здесь.
— Да-да, конечно, — согласился граф.
Он показал на дверь, ведущую в зимний сад, и, когда Дарсия торопливо прошла туда, закрыл за ней дверь. Но на двери не было замка, и она сразу же открылась. Дарсия взялась за ручку, чтобы снова ее закрыть, и в этот момент услышала:
— Грэнби! Ты удивлен моим приездом?
— Очень удивлен, Каролина, — ответил граф. — Почему ты не предупредила меня, что приедешь?
— Я приехала посмотреть, чем ты занимаешься. Ведь ты уже больше месяца не был в Лондоне.
— Я был занят, — ответил граф. — И когда ты увидишь, как много сделано с тех пор, как ты была здесь в последний раз, то поймешь, почему я никуда не езжу.
— Меня интересует не этот противный дом, а ты. Дарсия догадалась, что приехала красавица леди
Каролина Блейкли. Она вспомнила ее на балу, и подумала, что белокурые волосы, голубые глаза и бело-розовая кожа леди Блейкли вполне отвечают образу сказочной принцессы и, безусловно, соответствуют дому, который граф для нее строил.
— Польщен! Но все же мне хочется, чтобы ты полюбила свой будущий дом так, как я люблю его уже сейчас.
— Но здесь еще все вверх дном, — пожаловалась леди Каролина. — Мне даже пришлось выйти из кареты и пройти пешком по дороге. Да, кстати, я видела там другую карету. Чья она?
В ее голосе неожиданно прозвучала подозрительность, и Дарсия затаила дыхание. Но граф небрежно ответил:
— Наверно, это карета архитектора или декоратора. Они оба где-то здесь, в здании. — Словно желая скорее сменить тему, он спросил: — Скажи мне, что ты думаешь об этой комнате. Здесь мы будем начинать наш день, и это первая комната, которая уже практически закончена, за исключением штор и ковров.
— И мебели, если не ошибаюсь, — добавила леди Каролина.
— Но она тебе нравится? — нетерпеливо, спросил граф.
— Она очаровательна, — без всякого энтузиазма сказала она, — но скорее всего, дорогой, завтракать я буду у себя в спальне, как привыкла.
— Даже в поместье?
— Даже в поместье.
— Тогда позволь показать тебе другие комнаты, — предложил граф.
Дарсия почувствовала, что он огорчен равнодушием леди Каролины.
— У меня мало времени, — сказала та. — Я приехала только затем, Грэнби, чтобы попросить тебя поехать со мной на костюмированный бал, который дает русский посол в конце недели.
Теперь в ее голосе слышалось радостное возбуждение.
— Думаю, будет забавно, если мы нарядимся в костюмы русских исторических персонажей, например царицы Екатерины и графа Орлова, не правда ли?
Граф не отвечал, и она продолжала:
— Мы могли бы приехать на санях — к ним легко приделать колеса, — а кучер в ермолке, как тогда одевались в России, завез бы нас прямо в бальный зал. Правда, бесподобно?
Наступило молчание. Вероятно, она ждала от него ответа. Наконец граф сказал:
— Мне жаль разочаровывать тебя, Каролина, но если и есть на свете что-то, чего я терпеть не могу, так это наряжаться и выставлять себя дураком. К тому же у меня сейчас нет времени на балы.
— Я прошу тебя поехать со мной. — В голосе леди Каролины появились стальные нотки.
— Мы обязательно пообедаем вместе на следующей неделе или в крайнем случае через неделю. Но на бал я не поеду.
Леди Каролина топнула ножкой:
— Право, Грэнби! Ты стал таким несносным и, я должна отметить, крайне невнимательным.
— У меня и в мыслях этого не было. В конце концов я же строю этот дом для тебя.
— Дом! Всегда дом! Опять этот дом! — воскликнула леди Каролина. — Разве ты не можешь понять, что мне нужен ты, а не эта груда кирпича и известки? Есть куча домов, которые можно было бы давно купить за намного меньшие деньги, чем ты тратишь на этот.
— Ты всерьез полагаешь, что я способен приобрести дом, построенный для того, чтобы отвечать чужим вкусам? — спросил граф.
— Какая разница, как выглядит дом снаружи? — удивилась леди Каролина. — Если он удобен, роскошен и в нем можно принимать гостей, его внешний вид не имеет никакого значения.
Граф молчал, но Дарсия могла представить, как сжались его губы.
— Ты тратишь время на этот дом, — продолжала она, — а мною пренебрегаешь. Между прочим, об этом уже начинают сплетничать.
— Так вот что тебя беспокоит!
— Разумеется, беспокоит! То, что ты столько времени проводишь здесь, не имело значения зимой, но сейчас, в разгар сезона, когда тебе полагалось бы ездить со мной на балы, в Оперу и на десятки приемов, это недопустимо! Это унижает, и мне крайне неприятно постоянно отвечать на вопросы, где ты и чем занимаешься.
