Выражение его лица несколько смягчилось. Он продолжал смотреть на нее, потом сказал довольно нежно:
— Похоже, что ты несколько дней не ела. Давай доедай, а если еще захочешь, я буду это только приветствовать.
Сару не нужно было принуждать. Она продолжала есть, подставляя бок теплу очага. Ей даже почти удавалось, если не думать о хозяине, забыть, что она находится в месте, которое наводит ужас на всех честных фермеров в округе; а она здесь ужинает по-королевски с человеком, который является владельцем всего этого заведения. Но как только она бросала взгляд на него, страх вновь овладевал ею: она вспоминала все легенды, которые шепотом рассказывались об «Ангеле», а думая о том, что это место носит название придорожной таверны, она с печалью сознавала, что эта пустая комната должна, по идее, быть полна людей, а окна должны излучать дружелюбный свет, который привлекал бы сюда путников. Ей также вспомнилось, как осторожно пробиралась по дороге повозка, как нес неотступную стражу при ней Гарри. Взглянув на его могучее тело и лицо без единой морщинки, на котором так мягко играл свет, она с содроганием вспомнила ту поспешность, с которой и женщина, и Дэни-ель стремились выполнить его приказания.
Он внезапно закончил трапезу, оттолкнул от себя тарелки, откинулся на стуле, как видно, вполне довольный, и стал раскачиваться на нем, рассматривая Сару. Наконец он заговорил.
— Как тебя зовут?
Она вскинула брови:
— А вам какое дело?
Его не обескуражил ее тон.
— Брось! Я же должен как-то тебя называть.
— Я Мэри, — проговорила она медленно.
— Мэри? Мэри, а дальше?
— Мэри… Бейтс.
— Ну, Мэри Бейтс, давай кончай эти глупости. Почему ты пряталась за дамбой?
Она вспыхнула от насмешки в его голосе.
— Я же не знала, кто может там проехать. Низина ведь… небезопасна… ночью.
— А ты, я вижу, добропорядочная девица, Мэри Бейтс! Ну что ж, очень хорошо, — он с преувеличенной серьезностью кивнул головой. — Но что же, скажи на милость, добропорядочная девица может делать в низине после наступления темноты? Все умные люди в это время спят в своих постелях.
Она мгновение поколебалась, затем отчаянно решилась рассказать совершенно неподготовленную историю, которую сочинила во время еды.
— Я направлялась в Аппельдор. У меня там тетя заболела и просила меня прийти.
— Направлялась в Аппельдор, Мэри? — Голос его был тих, но брови заметно поднялись. — Так поздно?
— Я же шла из Рая и не там свернула. Я вообще так далеко в эту сторону никогда не ходила.
— Из Рая, значит? А где же ты там живешь, в Рае?
— Я в услужении миссис Линтон.
— Миссис Линтон? Миссис Линтон?.. Что-то я о такой не слыхал!
Он со стуком опустил на пол передние ножки стула. Он вскочил, упершись руками в стол, и наклонился к ней.
— Это все куча вранья! И зовут тебя совсем не Мэри Бейтс!
И тут же, не успел гнев охватить его, как уже остыл. Безрадостная улыбка расплылась по его лицу.
— Но мне же нужно тебя как-то звать, — сказал он, — пока ты не удосужишься назвать свое настоящее имя. Назову-ка я тебя Лизой. Да… Лиза… Пожалуй, неплохо. А ты рада такому славному новому имени?
Сара осторожно настаивала:
— Но меня зовут Мэри.
С невероятной скоростью он оказался возле ее стула и вздернул ее на ноги, схватив за руку повыше локтя.
— Не ври мне! — заорал он.
Он яростно тряс ее, ухватив обеими руками за плечи. Она беспомощно била кулаками в его грудь. На него это действовало не сильнее, чем если бы удары наносил малый ребенок. Ее снова охватил ужас, но к нему прибавилась и ярость.
— Ты, зверюга! — задыхалась Сара. — Оставь меня в покое! — Зубы ее лязгнули, и она сказала срывающимся голосом: — Надеюсь, тебя повесят за это!
Он разразился хохотом. Она смотрела на него в яростном отчаянии, пальцы ее согнулись, готовые вцепиться ему в лицо, но вдруг замерли, окаменев от его следующего жеста. Он наклонился и поцеловал ее прямо в губы, а руки его притянули ее поближе. Его могучая сила захлестнула ее мощным потоком, потрясение от его поцелуя привело ее на несколько мгновений в полное оцепенение. Сара почувствовала его руки на своем теле, но это не были грубые руки, как ни странно. Его губы были решительны, и хотя ее никогда, кроме Ричарда, никто не целовал, она инстинктивно почувствовала, что это решимость человека, который привык по-своему распоряжаться женщиной. И в оцепенение ее уставшего мозга, который пытался оказать безнадежное сопротивление его напору, вдруг вернулась искра жизни. Она внезапно прекратила борьбу, как бы давая ему возможность прижать к себе еще плотнее свое безвольное тело; она откинула еще дальше назад голову, чтобы принять его поцелуй, и когда он наклонился к ней еще ниже, ее пальцы нащупали его волосы. Нежным движением, которое он мог принять за ласку, она запустила руку в его спутанные кудри, затем ухватила их и рванула изо всех сил.
Последовал миг удивленного молчания. Потом он издал вопль негодования и отшвырнул ее от себя. Она полетела назад и упала, ударившись о ручку скамьи, стоявшей у очага. Она скрючилась там и, поддерживая себя одной рукой, наблюдала, как он в разгневанно-пораженном состоянии ощупывает голову в том месте, где она рванула его за волосы.
Он шагнул к ней.
— Ну, черт побери, я тебя проучу…
Он ухватил ее за рукав, пытаясь поднять на ноги. Рукав оторвался, обнажив плечо и руку. Его ногти прошлись по ее предплечью. Он удержал ее на ногах перед собой, а потом медленно поднял руку. Тыльной стороной ладони он с силой ударил ее по лицу.
Сара вскрикнула от неожиданной боли и от силы удара.
Он крепко держал ее за плечо, чтобы она не упала, а потом занес руку для второго удара. Сара отчаянно пыталась вырваться. Его пальцы непроизвольно сжались, когда он отступил, чтобы замахнуться. В это мгновение, когда он не ожидал, она слепо ухватилась за его пояс обеими руками и, таким образом устояв на ногах, резким ударом вонзила колено ему в живот. Он охнул, и пальцы его, разжавшись, соскользнули с ее плеча.
Он сделал несколько неуверенных шагов назад, ухватившись за живот и почти согнувшись пополам. Сара тяжело дышала, каждый вздох отдавался болью: она знала, что нисколько не помогла себе, что у него просто перехватило дыхание и что это всего на несколько секунд. Она ждала его следующего движения.
Но он ничего не сделал. Дыхание его, когда он выпрямился, было слышно во всей комнате. Сара стояла в ожидании следующего удара. Но буквально через минуту она была потрясена, увидев знакомую улыбку, которая начала появляться на его лице. Его раскатистый мощный хохот огласил комнату.
— Черт побери! — хохотал он. — Черт побери… Да эта девчонка с перцем! Я, сдается, впустил под свою крышу дикую кошку!
