— Свадьбу? — в замешательстве воскликнула я. — О какой свадьбе вы говорите?!
Но тут из-за стола поднялся Росси и торжественно объявил:
— Я сообщил им о нашей помолвке, Максина, надеюсь, вы не возражаете.
— Не было никакой помолвки, — твердила я.
— Успокойся, Максина, — сказала тетушка Дороти, — теперь тебе скрывать нечего. Знаю, ты не хочешь огласки до приезда твоей мамы, но все это останется исключительно между нами.
— Мама вовсе не собирается приезжать, — сказала я, — так как никакой помолвки не существует!
Тетушка Дороти пронзила меня взглядом, словно кинжалом, и сказала:
— Поговорим после, Максина, и не при слугах, пожалуйста.
Что мне оставалось делать? Я села и принялась за завтрак, погрузившись в самые мрачные раздумья. Все продолжали беседу как ни в чем не бывало, а Росси прошептал мне на ухо:
— Не упрямьтесь, Максина, и выходите за меня замуж.
— Нет! — бешено прошипела я, но он даже внимания не обратил на мой протест.
Я посмотрела на Гарри — он был занят разговором с Бейбой. Ах, если бы это он выразил желание на мне жениться, все было бы совсем иначе. Я была бы счастлива. Вернее, только я и была бы счастлива. Вряд ли тетушка Дороти разделила бы мои чувства в этом случае!
Однако надо серьезно поговорить с Росси! Я должна образумить его. Я стала обдумывать в деталях наш будущий разговор. Как он посмел сказать тетушке Дороти, будто я дала согласие выйти за него замуж!
Когда завтрак закончился, тетушка Дороти взяла меня под руку.
— Пойдем в маленький будуар, Максина. Я хочу поговорить с тобой… Я ненадолго, — обратилась она к остальным, — покажу только Максине одно письмецо.
Мы поднялись наверх, и она, войдя в комнату, захлопнула дверь. Конечно, никакого письма не оказалось — это был предлог, чтоб меня увести.
— Послушай, Максина, — сказала тетушка, — к чему поднимать весь этот дурацкий шум?
— Я не собираюсь выходить замуж за Росдина, — сказала я, — Я ему сообщила об этом вчера вечером и не понимаю, откуда возникло подобное недоразумение. Он отвратительный молодой человек, и ничего, кроме неприязни, я к нему не питаю.
— Чепуха, Максина, — сказала тетушка Дороти, — разумеется, ты должна за него выйти. Это блестящая партия. Известно ли тебе, что его отец — граф Баксмутский, личность в высшей степени влиятельная?
Я сказала, что мне дела нет до его отца, я не собираюсь за Росси замуж.
Тут она страшно разозлилась и сказала, что не позволит мне разыгрывать людей и что я наверняка обещала выйти за Росси, иначе он не объявил бы ей об этом.
Флиртовать с мужчиной, а потом грубо, да к тому же публично отказать ему — о! такой поступок недопустим в высшем обществе. Дебютантку он не украшает!
Тетушка так увлеклась своей гневной речью, что даже пригрозила мне, что, если я не буду вести себя прилично, она немедленно напишет маме и сообщит о моем недостойнейшем поведении, о том, как я дурачила Росси, пока он не поверил, будто помолвлен со мной.
— Он даже рассказал своей матери, — добавила она, — и леди Баксмут в восторге. Ей всегда хотелось, чтобы Росси остепенился, женившись на такой славной девушке, да еще с деньгами.
Я опять пыталась было что-то сказать, но тетушка Дороти не слушала, отмахнувшись от всех моих доводов.
— Я прошу тебя, Максина, не закатывай никаких истерик по этому поводу. Ты очень умная и везучая девочка, и я уверена, мама твоя будет рада.
Я сказала, что напишу и все объясню маме, как все случилось и почему вышла ошибка.
— Я телеграфировала твоей маме сегодня утром, — сказала тетушка Дороти.
В тот момент я ей поверила, а теперь, поразмыслив, понимаю, что она «брала меня на мушку», желая еще больше запугать.
Я весьма горячо заявила, что пошлю другую телеграмму с опровержением.
— Если ты это сделаешь, — тетушка побелела от злости, — то сама отправишься следом за своей телеграммой!
Я сказала, что мама наверняка меня с радостью примет.
— Ты в этом уверена? — язвительно усмехнулась тетушка.
Ее слова отозвались болью в моем сердце — ведь я знаю, что мама не очень-то хочет, чтобы я к ней приезжала.
Она говорит, что там, где служит губернатором мой отчим, неблагоприятный климат. Но я думаю, что климат здесь ни при чем. Мое присутствие будет мешать их счастью — вот что главное!
Заметив мою нерешительность, тетушка Дороти вновь пошла в наступление:
— Ну, Максина, не будь глупой маленькой девочкой! Все уже решено, кроме того, тебе же не обязательно выходить замуж сию минуту!
Вопрос, кажется, был исчерпан, сказать мне больше было нечего. К тому же я была так расстроена и выбита из колеи, что позволила ей привести меня обратно в гостиную и в дальнейшем согласиться со всем, что они говорили.
Я слышала, как тетушка Дороти докладывает Бейбе и Гарри, будто я разволновалась из-за того, что считала помолвку секретом.
— Ведь вы же знаете, — игриво добавила она, — до чего эти дети обожают таинственные романы!
С Росси я не разговаривала, и ему хватило ума не приставать ко мне со своей болтовней. Он сказал лишь, что позвонит мне вечером и поведет пообедать. Когда гости разошлись, ко мне подошел Гарри:
— Надеюсь, вы будете очень счастливы, Максина!
Он проговорил это таким странным тоном, что мне вдруг захотелось рассказать ему все и попросить его помощи. Кто-кто, а уж он-то мне бы помог, как уже было не раз! Но, разумеется, ничего этого я не сказала, а молча продолжала стоять перед ним. Гарри подумал, будто я все еще на него сержусь, пожал плечами и ушел прочь.
Что мне делать?
Теперь я сижу в постели и стараюсь придумать хоть какой-нибудь выход из этой чудовищной ситуации.
Я в полном отчаянии. Что же мне делать?
* * *
По-моему, телефон изобрели исключительно как средство спасения, это нечто вроде соломинки для утопающих.
Я сидела в постели, чувствуя себя крайне несчастной, когда раздался звонок. Я сняла трубку и услышала голос Айвора. Сама судьба посылала мне его в эту минуту. Кому, как не ему, избавить меня от всех бед!
— Айвор, послушайте, — торопливо проговорила я, — мне нужна ваша помощь!.. Я в отчаянном положении, но не могу сейчас говорить слишком долго, нас могут подслушивать. Я хочу убежать из этого дома. Вы поможете?
Он уточнил:
— Вы хотите убежать одна или с кем-нибудь?
— Разумеется, одна, — отвечала я.
— Бедная крошка Максина. — В голосе Айвора слышалось сочувствие, — Так вот до чего дошло?
— Да… и это надо сделать немедленно, — продолжала я.
Он спросил, есть ли у меня деньги, и, услышав утвердительный ответ, приказал:
