Лиза помолчала, но вырываться и убегать не стала. Она покорилась молодому человеку, который подвел ее к скамье и усадил рядом с собою.
— Я знаю, вы были нездоровы? — спросил Манчини.
— Да.
— Что с вами произошло? — голос молодого человека звучал нежно и весьма сочувственно.
— Я не знаю. — Лиза повернулась к Массимо лицом.
Ей вдруг захотелось ему все рассказать.
— Я не знаю, что… — продолжила она. — Странное видение или кошмарный сон. А утром я была нездорова. Слабость, причины которой я не могу понять, — девушка, ослабев, прильнула к плечу молодого человека.
— Вот как? — протянул Манчини. — Это действительно странно. Но мне знакомы эти симптомы.
— Что?
— Да. Я знал нескольких человек в нашей местности, которые после ночных видений слабели, не понимали, что происходит, но теряли силы и… — задумчиво говорил он.
— И — что? Умирали? — голос Лизы дрожал, и в нем слышались слезы.
— О нет! — поспешил успокоить девушку Массимо.
Он, казалось, резко оторвался от своих дум и крепко взял ее за руку.
— Вовсе нет. Это не смертельная болезнь, от нее есть средство. Думаю, что вам ничто не грозит, — уверенно окончил он.
— Вот как? — У Лизы отлегло от сердца, ведь она уж почти приготовилась умирать.
— Вы не умрете, это совершенно исключено, — продолжил Манчини.
При этих словах рука его протянулась к талии Лизы и крепко обняла ее, притянув к себе.
— Что вы делаете? — слабо запротестовала девушка, но, откровенно говоря, протестовать ей вовсе не хотелось.
Она только вздохнула и поддалась на это прикосновение. Губы Массимо нашли ее губы, и Лиза, томно вздохнув, обвила руками шею молодого человека.
— Что это? — через некоторое время шепнул он, разумея платок, которым была повязана шея Лизы, ибо губы его неожиданно наткнулись на это препятствие.
— Нет, не развязывай его, — испугалась Елизавета.
Ей не хотелось, чтобы Массимо видел эти ужасные царапины на ее шее. Но молодой человек проворно развязал платок и увидел то, что Лиза так тщательно пыталась скрыть.
— Эти царапины… Откуда они? — серьезно спросил Манчини.
— Не знаю. Я оцарапалась во сне. — Лиза ответила довольно равнодушно и спокойно, потому что в объятиях Массимо чувствовала себя в полнейшей безопасности.
— Ты должна мне рассказать, что это был за сон, — потребовал Манчини. — И рассказать подробно.
— Я не стану, — поначалу твердо ответила Лиза, потому что ее пугала необходимость рассказать обо всем молодому человеку, особенно о том, чем окончился ее сон, то есть о явлении князя Гвидо.
Но Манчини не так-то просто было сбить с толку. И через пять минут девушка уже рассказывала свое видение во всех подробностях.
Следующую ночь княжна провела спокойно. Она и сама не ожидала, что так крепко и без снов проведет ее. Причиною тому было то, что вчера она все свои страхи поведала Массимо.
«Массимо…» — шептала она, засыпая. Это было самое прекрасное имя на свете!
Массимо успокоил ее вчера. Он ничего не сказал, не стал уверять ее в том, что все произошедшее с нею лишь плод ее воображения. Он просто поцеловал ее вчера так крепко, что Лиза забыла про все на свете. Затем Массимо повязал платок на ее шее и велел никому ничего не рассказывать.
Они не менее сорока минут провели наедине в беседке, и Массимо обнимал девушку, чтобы она не замерзла. Потом, наконец, опомнились, и молодой человек, улыбаясь, заметил Лизе, что их наверняка уже разыскивают.
— Но ты ничего мне не сказал, — взволновалась вдруг Лиза. — Что же мне делать? Что со мною было? А если и этой ночью…
— Тс-с. — Он приложил палец к ее губам. — Этой ночью ничего не произойдет, будь уверена.
— Но что это было? Неужели мне и в самом деле явился… призрак?
— Не знаю… — задумчиво протянул Массимо. — Не знаю, но за эту ночь, повторю, ты можешь быть спокойна.
Лиза улыбнулась:
— Я тебе верю. Но разве призраки в твоей власти? — лукаво прищурилась она.
— Быть может, — в тон ей ответил Массимо.
— Вот как? А сам ты — не призрак? — Она провела рукою по его щеке.
— Нет, я определенно не призрак. У меня, конечно, есть свои недостатки, о которых ты в свое время непременно узнаешь, но я не призрак. — Он поцеловал гладившую его руку.
— Я с нетерпением жду того времени, когда узнаю твои недостатки. Наступит ли оно? — Лизе вдруг стало грустно.
— Наступит, — уверенно ответил Массимо.
— Но завтра я хочу пойти туда… — твердо заявила девушка.
— Куда? Куда ты собралась?
— На кладбище.
— Это еще зачем? — нахмурился Массимо.
— Не знаю, — ответила Лиза, — но я чувствую, что должна это сделать… И что все-таки за странная эпитафия? Что там было сказано? — Девушка нахмурилась, пытаясь вспомнить прочитанные на могиле стихи. — Кажется, так: «Покойся с миром, милый прах! Мысль о тебе живет в веках, пребуду вечно я с тобой и охраню здесь твой покой». Что это значит? — Она живо обернулась к Массимо.
Тот покачал головой:
— Не знаю…
— А мне кажется, ты знаешь. — Лиза не сводила глаз с молодого человека. — О чем это: «пребуду вечно я с тобой»? Я было подумала, что о любви. Ведь это так естественно предположить, что жених в безутешной скорби и любви обещает покойной невесте вечно любить ее. Но ты сказал, что о любви тут речи нет. Да и призрак, если это только не просто моя фантазия, определенно сказал, что жених не любил ее.
— Так, — взгляд Массимо сделался непроницаемым, и по его лицу стало невозможно что-либо понять.
— «И охраню здесь твой покой», — продолжала девушка. — А это про что? Как и для чего хранить покой умершего человека? Ничего не понимаю, — в замешательстве произнесла она. — Ну что же ты молчишь?
— Я не знаю, что сказать.
— Нет, ты знаешь! Ты просто не хочешь ничего объяснить мне, — заметила Лиза.
— Пусть так. Но если я не хочу объяснять тебе происходящее, то имею для этого вескую причину. Я забочусь о тебе.
— Я верю, поэтому не обижаюсь. Но на кладбище я завтра пойду.
— Хорошо. Я знаю, что тебя не переубедить. Но не хочу, чтобы ты была там одна. Я буду ждать тебя у ворот кладбища. Только не понимаю, для чего тебе это надо? — спросил Массимо.
— Я и сама не знаю для чего, но должна это сделать.
На этом они и расстались. Лиза совершенно успокоилась и утром с улыбкой вспоминала прошедший вечер и с надеждой думала о грядущем свидании. Одно только омрачало ее мысли — воспоминание о женихе, о князе Гвидо Кавальканти. Но девушка отмела эту мысль, обещая себе подумать об этом после. Она живо встала, оделась и весело спустилась к завтраку.
