— А где находится отель «Рембрандт»? — спросила она, чувствуя, как глупо звучит ее вопрос.
— Совсем рядом с магазином «Хэрродс», мисс!
— В таком случае высадите меня, пожалуйста, у магазина.
— Как угодно, мисс!
Через час Энн, первоначально намеревавшаяся купить только зубную щетку, пасту и крем для снятия макияжа, оказалась нагруженной многочисленными пакетами. Девушка в отделе косметики сумела без особого труда убедить ее в необходимости приобрести все нужное для создания совсем нового имиджа. Энн казалось, что она бесцельно прохаживается по магазину, рассматривая витрины, но вдруг она очутилась в отделе готовой одежды и сразу влюбилась в прелестное черное шелковое платье с длинной юбкой, оказавшееся ей впору. Пришлось купить и новые туфли, и сумку, и соответствующее белье. У самого выхода Энн сообразила, что в отеле может показаться странным, если она явится туда без багажа, с одними пластиковыми сумками… Точно какая-нибудь уличная девка невысокого пошиба, подумала она усмехаясь уже по дороге к отделу чемоданов.
В холле отеля, ожидая своей очереди к портье, Энн увидела большую группу только что прибывших американцев с огромным количеством багажа. Почти все женщины были одеты одинаково: в мягких фетровых шляпах, напоминающих мужские, и с клетчатыми шарфами на шее. Что-то вроде униформы, усмехнулась про себя Энн. Мужчины в очках предпочитали, видимо, одинаковую стальную оправу, будто в Соединенных Штатах всю оптику производил только один фабрикант. Они терпеливо дожидались в очереди, в то время как измученный агент, обслуживавший группу, пытался разобраться в кипе документов. Их веселое оживление казалось заразительным для всех, кроме одинокого бизнесмена, все посматривавшего на часы. Устав стоять, Энн присела.
Это было ошибкой, потому что в этот момент появилась новая группа приезжих, желавших снять номер. С десяток женщин, чей свежий цвет лица, скромный макияж и удобные туфли на низком каблуке выдавали сельских жительниц, явно приехали в Лондон за рождественскими покупками и собирались провести там ночь после посещения театра. Энн и сама раньше так поступала. Наблюдая за этими женщинами, с их подчеркнутой респектабельностью и неизменной выдержкой, Энн думала, что узнает многих своих приятельниц. Их решительная манера вести себя и уверенность, что окружающие не могут им не подчиниться, подействовали даже на американцев. Они отошли в сторону, когда женщины громко потребовали ключи, быстро и толково заполнили необходимые бумаги и командирским тоном договорились с носильщиком о доставке своего багажа. Энн спросила себя, будет ли она когда-нибудь походить на них; может быть, посторонним она и теперь кажется таковой: на ней ведь тоже твидовый костюм и практичная обувь на низком каблуке, а в руках она держит пальто из верблюжьей шерсти. Энн тайком улыбнулась: пусть она и производит впечатление в высшей степени респектабельной дамы, но ее планы на сегодняшний вечер, несомненно, шокировали бы этих железных леди.
Энн наконец зарегистрировали и отвели в ее номер. В шесть часов она наполнила ванну. Глядя, как жемчужно-молочные пузырьки душистого масла лопаются в воде, и ощущая на всем теле ее мягкое, как шелк, прикосновение, она подумала, что никогда еще не покупала себе подобного предмета роскоши, какие принято дарить на Рождество. Странно, что она выбрала именно этот флакон в магазине «Хэрродс», но сегодня все, что она делала, казалось странным.
Она лежала в ароматной воде, наслаждаясь непривычным чувственным ощущением от прикосновения масла к своей коже. Мысли ее блуждали. Она подумала об Алексе Георгопулосе, и сердце ее забилось. Грек, должно быть, если судить по фамилии. Она взяла в руки мыло, любезно предоставляемое отелем, и рассеянно понюхала его. Живет ли он в Лондоне, или только приехал на время? Если он зашел в галерею Тэйт, значит, его интересует искусство. Как долго разглядывал он ее, прежде чем она его заметила? Его серые глаза, ясные, как у молодого человека, очень красивы. В них нет желтых точек, появляющихся с возрастом. И как удивительно преображает лицо улыбка!
Глупо! Энн села и энергично намылилась. Из-за масла образовавшаяся пена состояла из множества пузырьков, и хотя Энн уже несколько раз смывала ее, она чувствовала, что ее кожа все еще липкая. «Отвратительное снадобье, зачем только мне понадобилось его покупать?» — упрекнула она себя. Вынув пробку, она встала на скользкое дно ванны — еще и опасное, подумала она, покачнувшись и с трудом сохранив равновесие, — пустила душ и стала смывать с себя остатки мыла и масла.
Завернувшись в широкую белую мохнатую простыню, она прошлепала в спальню и начала разбирать свой новый чемодан, полный пакетов от Хэрродс. Повесила черное платье на плечики и с удовольствием провела рукой по гладкому шелку. Сидя на постели, она любовалась новыми туфлями, такими блестящими и элегантными, с высокими каблуками в форме веретена, совершенно непохожими на ее остальную обувь. Такие туфли, как она слышала, ужасно вредны для спины и внутренних органов, но… она была уверена, что они ему понравятся. Он сумеет оценить, какие они женственные. Энн подумала об этом, как только их увидела.
— Ерунда! — громко сказала она, обращаясь к пустой комнате. — Я купила их, потому что они нравятся мне!
Присев у туалетного столика, она развернула пакеты с косметикой. Вскоре корзина для бумаг переполнилась клочьями целлофана, пустыми коробочками и листками с инструкциями. Какое бессмысленное расходование дорогой древесины, посетовала она, выстроив в ряд на подзеркальнике хорошенькие коробочки и флаконы. Она купила всего слишком много! Обычно Энн гордилась тем, что способна не поддаваться на уговоры продавщиц косметики и противостоять их умению внушать женщинам несбыточные надежды или чувство вины за то, что они не следят за собой. Но сегодня она не сопротивлялась их уловкам. Открыв плоский футляр, она опасливо посмотрела на кружок прессованной пудры и пушистую кисточку, аккуратно лежащую рядом. Румяна! Это в ее-то возрасте! Да она наложить их как следует не сумеет.
Она посмотрела в зеркало и была потрясена. Лицо, которое там отражалось, сияло от возбуждения, глаза сверкали, губы сами собой складывались в улыбку.
— Нет! — прошептала она, закрывая лицо руками. — Я глупо себя веду. Прекрати, Энн, сейчас же прекрати! Что за игру ты затеяла?
Она посмотрела в щели между пальцами, потом медленно опустила руки. Ее взгляд по-прежнему выражал жгучее ожидание.
Приподнявшись со стула, она решила было позвонить Лидии — уж та сумеет разъяснить ей, что к чему, — но тут же снова села. Что она ей скажет: «Лидия, я тут завела знакомство с одним типом, кажется, он грек, и собираюсь пойти с ним ужинать»? Как нелепо это звучит! Энн начала накладывать макияж. «После этого я никогда не смогла бы посмотреть Лидии в глаза», — бранила она себя, втирая крем и осторожно проводя по щекам кисточкой с румянами. Критически оглядев себя в зеркале, она нашла, что ее лицо выглядит более тонким, а скулы не так выдаются. Она тщательно оттенила веки угольно-серым, потом перешла на более светлый тон, в точности так, как ей посоветовал стилист. Обрисовав свои полные губы ярко-красным карандашом, она заполнила контур коралловой помадой. Пользоваться незнакомыми миниатюрными кисточками было удивительно приятно — она применяла их точно настоящий художник, которым она мечтала стать. Энн засмеялась от удовольствия. Боясь нарушить свою новую прическу, она осторожно пригладила волосы и, откинувшись на стуле, опять посмотрела в зеркало.
