— Как и вы. — Несколько секунд Изабель рассматривала свои руки, лежавшие поверх одеяла, и старалась найти в себе мужество, но оно изменило ей. — Это все так… отвратительно и… унизительно. Я не могу говорить об этом. Пожалуйста, не спрашивайте меня.
Дариус ничего не говорил, и она решилась взглянуть на него, чтобы узнать, хмурится ли он от досады. Но выражение его лица было добрым и откровенно заботливым.
— Быть может, в другой раз.
Изабель кивнула, хотя совсем не была уверена, что когда-нибудь захочет произнести что-либо из этого вслух. Даже если бы знала, как описать те ужасы, которые доставило ей замужество, или как признаться в своем самом главном страхе — страхе, что она каким-то образом заработала свои наказания неизвестным ей собственным огромным недостатком. Ричард дал ясно понять, что она ведет себя постыдно и не годится быть заслуживающей уважение женой. Он утверждал, что она вынудила его обращаться с ней жестоко, поскольку это единственное, что он мог сделать, чтобы не разочароваться в семейном счастье.
В их «лучшие» дни он смотрел на нее почти ласково, выражая сожаление, что их брак оказался таким стремительным и что она такая бесстрастная. Он иногда покупал ей подарок или разрешал верховую прогулку на Самсоне, чтобы вселить в нее надежду, будто все самое плохое позади.
Она видела много других женщин, которые прямо светились счастьем от удачного замужества. Ричард винил ее, и, слыша его обвинения по тысяче раз в день, Изабель окончательно разуверилась в себе.
Вероятно, все это ее вина.
И это делало ее побег еще более безосновательным и глупым.
А ее жалобы звучали, как хныканье ребенка.
Встав с кровати, Дариус добавил в камин еще полено.
— Ну вот, этого должно хватить до рассвета, а миссис Макфедден придет вас проведать. Я уеду по делам с первыми лучами, но надеюсь вернуться вовремя к обеду и к нашей шахматной игре.
— Вы уезжаете? — Это известие больно кольнуло ее, и у нее сжалось горло.
— Просто в город на несколько часов. Я постараюсь быстро закончить дела. Не стоит бояться, Елена. — Неуклюже поклонившись, он отошел к двери, оставив Изабель горящую свечу. — А сейчас мне нужно пойти к себе и немного поспать. Моя спальня в конце коридора, и если вам что-нибудь понадобится, я сразу же приду.
— Спасибо вам, мистер Торн.
Он с улыбкой кивнул и вышел, а Изабель, опустившись, устроилась под одеялом. Призрак мужа держал ее в страхе, пока она, глядя на пляшущий огонь, размышляла над изменениями в своей судьбе.
Лишь когда первые лучи света коснулись ее окна, Изабель наконец погрузилась в сон.
— Вот и вы снова! — приветствовал Дариуса мистер Эррол Крейг, когда тот вошел в магазин и серебряный колокольчик над дверью возвестил о его прибытии. — Безусловно, я очень рад вам, мистер Торн, и должен признаться, всегда с нетерпением жду ваших визитов.
«Крейг и Кавендиш» была одной из самых уважаемых фирм, торговавших драгоценностями в Эдинбурге, и славилась искусством своих огранщиков. Ее владельцы стали для Дариуса надежными агентами, когда он вдали от столичных сплетен осторожно занялся торговым бизнесом в интересах своих друзей. Кроме того, шотландские торговцы служили ему хорошим источником информации, так как большое количество сокровищ, поступавших в страну, проходило через их руки, а Дариус пытался разгадать, что такое «священные сокровища» и где англичанину искать их.
Лондон был бы самым подходящим местом для начала поиска экзотических сокровищ, но если Ост-Индская компания являлась членом уравнения, то непонятно, почему их до сих пор не нашли, когда они находились в столице у нее под носом.
Неведомый враг «Отшельников» обвинил их в присвоении священной реликвии, которую он намерен вернуть любой ценой. Но что бы это ни было, открыто их не обвиняли, а вместо этого занимались нелепой игрой в кошки-мышки с угрозами и загадочными посланиями. Дариус отмахивался от них, считая просто надоедливыми, до тех пор, пока кто-то не попытался отравить Эйша Блэкуэлла и чуть не убил его любимую жену.
Теперь нельзя было терять время.
Его друзья полагались на Дариуса, чтобы он, используя свои связи в Эдинбурге и умение решать головоломки, помог им разгадать загадку и избавиться от преследователя. К сожалению, дело продвигалось медленно, и последнее письмо Эйша из Лондона свидетельствовало о том, что он не желает больше ждать и «Отшельники» скоро предпримут решительные шаги. Эйш просил его подумать о приезде в Лондон и бросить расспросы. Блэкуэлла, очевидно, больше не заботили истинные намерения врагов, Эйш просто хотел отомстить отравителям своей жены.
Игра быстро менялась.
Но ведь это шахматы, и как можно составить успешный стратегический план, если нельзя увидеть всю доску?
— Вы очень любезны, мистер Крейг. — Дариус снял шляпу и подошел к стойке. — Я уверен, в эти дни дела идут хорошо.
— Не могу пожаловаться, мистер Торн. — На тот случай если его клиент был настроен что-то купить, торговец отодвинул в сторону черное бархатное покрывало, закрывавшее застекленную витрину. — Хотели бы приобрести что-то определенное, сэр?
Окинув взглядом выставленные вещи, Дариус вновь восхитился искусством ювелира Кавендиша. В эти дни в моде были сплетенные из полосок колье и замысловатые кулоны, требовавшие художественного вкуса и твердой руки за ювелирным станком. Он уже собрался вежливо отказаться, когда его взгляд привлекло украшение тонкой работы. На вид оно напоминало индийское: несколько слоев обработанного золота с пустыми оправами, установленными в глазках павлиньих перьев, выполненных из отполированного металла. Казалось, будто природа преобразилась и даже стала лучше благодаря искусству ювелира, и Дариус подумал, нет ли здесь какого-то обмана.
Быть может, ювелир просто окунул перья в расплавленное золото? Их элементы слишком тонки, чтобы быть сделанными вручную. Черт, в этих глазках на перьях можно видеть каждую ворсинку…
В оправах не было камней, колье ожидало покупателя и его пожеланий.
Боже мой! Елена была бы великолепна в этом колье со вставленными белыми опалами, которые подойдут к ее глазам.
— У вас хорошее зрение, мистер Торн. — Мистер Крейг достал колье из футляра и положил его на теперь расправленный черный бархат. — Однако я не так глуп, чтобы пытаться продать вам для него какие-нибудь камушки.
Дариус улыбнулся. Когда его друзьям потребовались деньги, он продал несколько камней «Отшельников» в Эдинбурге, заключив с торговцами выгодные сделки. За это ювелиры с удовольствием имели с ним дело и всегда стремились узнать, есть ли у него что-нибудь еще для продажи. Он взял в руки колье, ожидая, что оно будет таким же легким, как перья, которые оно изображало, но, почувствовав вес холодного металла, открыл рот от удивления.
