– Кстати, ты тоже им не понравилась, – продолжила Бел. – И знаешь, почему?
Эбби отрицательно покачала головой.
– Они увидели в тебе соперницу, – пояснила Белинда.
– Но в чем? – Эбигейл в удивлении подняла брови.
– Они испугались, что с твоим появлением отец не даст больше денег дядюшке Уивингу, а станет поддерживать тебя. Я слышала, как Фанни шепотом спрашивала матушку, велико ли твое приданое.
– И что ответила миссис Эварт? – Эбби никак не могла справиться со своим любопытством, ей уже давно хотелось знать, на какие средства она может рассчитывать.
Белинда пренебрежительно махнула рукой.
– Я не расслышала точную цифру, но, по сравнению с моим приданым, ты просто нищая. Однако для Уивингов лишиться даже такой суммы будет настоящим бедствием, если отец вдруг захочет удвоить размер твоего приданого.
– С чего бы ему этого захотеть? – снова удивилась Эбби, решившая простить Белинде «нищенку».
– Отец очень добр, к тому же он понимает, что с малыми средствами тебе вряд ли удастся выйти замуж за человека достойного, а получить еще одних родственников, бесконечно донимающих его письмами с просьбами одолжить пятьдесят или сто фунтов... даже отцу этого вряд ли захочется, – хладнокровно пояснила Бел.
– Я никогда не стала бы просить денег у дяди Эварта! Он и тетушка Энн бесконечно добры ко мне, и уже одной их заботы достаточно, чтобы испытывать к ним благодарность и не желать большего! – смуглые щеки Эбигейл вспыхнули от обиды и гнева, но на Белинду возмущение кузины не произвело никакого впечатления.
– Это ты сейчас так говоришь, – живо возразила она. – А поживешь год или два в убогой квартирке, считая каждый пенни, и вспомнишь, что у тебя есть состоятельные родственники!
Эбби поморщилась, похоже, кузина верила лишь в собственную правоту и переубедить ее невозможно. Бел, впрочем, заметила, что Эбигейл недовольна высказанными в ее адрес подозрениями, и примирительно улыбнулась.
– Ты еще слишком мало знаешь жизнь, Эбби. Поверь, все будет, как я сказала, если только ты не найдешь себе богатого мужа. Ты обещаешь стать красивой через год или два, может, тебе и удастся заполучить кого-нибудь получше, чем несносный родственник мисс Перри, этот Реймз! Попробуй увлечь младшего Киллиана, кажется, его отец весьма состоятелен, хотя и не богат, как мы.
– А мне понравился викарий Реймз, – вступилась Эбби за своего недавнего соседа по столу. – Ты говоришь так, будто я вот-вот выйду замуж за какого-нибудь бедного молодого джентльмена, а ведь у меня нет ни одного поклонника! И мистер Киллиан был так внимателен к тебе...
Белинда довольно усмехнулась.
– Это потому, что ты слишком маленькая и кажешься моложе своих лет. Если бы ты выросла еще хотя бы на дюйм, тебя бы стали принимать всерьез.
– Боюсь, я уже год, как перестала расти, – уныло ответила Эбби, нередко с завистью поглядывавшая на статную фигуру кузины.
Белинда усмехнулась и поднялась на ноги.
– Тогда тебе придется постараться и завлечь будущего жениха своим ангельским пением, – небрежным жестом она послала кузине воздушный поцелуй и выскочила из комнаты так стремительно, что закачалась стоявшая подле двери резная деревянная клетка для домашней птички, внутри которой сиротливо лежал забытый кем-то высохший букетик незабудок.
Эбигейл некоторое время наблюдала за клеткой, потом подошла к ней и вытащила букетик.
– Странно, почему горничная не выбросила его, – пробормотала она. – Возможно, он что-то означает, какая-то память о минувшем... Но я не могу смотреть на эти мертвые цветы, это наводит на меня еще большую тоску, чем жестокие слова Белинды.
Эбби решительно бросила незабудки в пустой камин. Вот если бы она могла так же легко расстаться со своими тревогами!
* * *
По случаю приезда миссис Хедвич с дочерьми мисс Перри устроила завтрак на недавно пристроенной к ее дому террасе.
Младший мистер Киллиан подвергся атаке сразу обеих сестер Хедвич и лишился возможности приблизиться к мисс Эварт. Белинда тотчас заметила, что потеряла одного из своих поклонников, но в присутствии мистера Лонгсдейла она не могла позволить себе выглядеть раздраженной.
Гостей набралось никак не меньше двадцати человек, и обе мисс Уивинг были рады блеснуть своим здравомыслием на публике. Их громкие голоса неприятно контрастировали с открывающимся с террасы видом на розарий мисс Перри, и Эбби едва могла усидеть на месте, так ей хотелось сбежать по широким плитам крыльца и очутиться в царстве роз. Она и сама в платье вишневого цвета выглядела смуглой южной розой. Накануне девушка до поздней ночи перешивала на этот туалет кружева с голубого платья, и теперь казалась чуть отстраненной, хотя на самом деле всего лишь хотела спать. Сидевший рядом мистер Реймз усыплял ее монотонным перечислением усовершенствований, которые он хотел внести в дела своего будущего прихода, и Эбби боялась, что начнет клевать носом, если немедленно не пойдет прогуляться.
Мистер Лонгсдейл заметил, что девушка с трудом подавляет зевки, и подумал, что бедняжке, кажется, вреден английский климат, в его неприветливых объятиях эта южная птичка чахнет и грустит. Его посетило неодолимое желание немного развлечь мисс Тиндалл, и он предложил желающим пройтись, посмотреть на новую террасу с разных сторон.
– Мисс Хедвич, вы ведь собирались написать пейзаж. Отчего бы нам прямо сейчас не выбрать подходящий ракурс? – обратился Лонгсдейл к Клариссе Хедвич.
Белинда остро сожалела, что вместо нее в одном доме с ее поклонником живут эти несносные сестры, но это было лучше, чем если б Лонгсдейл оставался в Девоншире и наносил визиты Мэриан Гладстон.
– Охотно, мистер Лонгсдейл, – тут же отозвалась Кларисса. – Я думаю, моя сестра и мистер Киллиан смогут помочь мне советом.
– Разумеется, – с самым серьезным видом кивнул Лонгсдейл. – Мисс Эварт тоже пойдет с нами. Мисс Тиндалл, идемте с нами! Вы ведь не боитесь выходить на солнце, после его палящих лучей, окутывающих Рим трепещущим маревом, наше скромное светило может показаться вам вялым и бездеятельным, не так ли?
– В самом деле, сэр, – охотно согласилась Эбби, только и мечтавшая избавиться от общества мистера Реймза. – Я уже не мерзну так, как в первые дни, но если эту погоду можно назвать летом, то что же будет здесь зимой?
– Зимой мы с вами окажемся в Лондоне, а там вместо солнца будут сиять улыбки и брильянты прелестных дам, – улыбнулся мистер Лонгсдейл и поднялся из-за стола, чтобы отодвинуть стул Белинды.
Сестры Уивинг переглянулись и пришли к молчаливому согласию остаться за обильно накрытым столом. Их примеру последовал и мистер Реймз, каждый раз вкушавший пищу с таким видом, как будто ест впервые за неделю.
