– Если мистер Лонгсдейл женится на Бел, будет ли она счастлива? – пробормотала Эбби и тут же опасливо огляделась по сторонам. – Надеюсь, что будет. Он напоминает мне Фелипе, такой же спокойный и надежный с виду и в то же время всегда готовый пошутить или сделать комплимент даме.
При воспоминании о семействе Фьори Эбби снова загрустила, мысли ее еще долго крутились бы над крышей покинутого ею домика, если бы не явилась горничная с выговором от миссис Эварт, опасающейся за здоровье племянницы, так долго пробывшей на свежем воздухе, да еще и у воды.
Эбигейл послушно направилась вслед за служанкой к дому и поразила миссис Эварт новостью о прибытии мистера Лонгсдейла. Миссис Эварт тотчас же написала мисс Перри и ее гостям приглашение на завтрашний обед, чтобы провести время с приятностью, пока еще не явились несносные мисс Уивинг, а к мисс Перри не приехало семейство Хедвич.
Радость Белинды оказалась так велика, что девушка даже простила кузине беседу с мистером Лонгсдейлом и весь вечер была приветлива и оживлена.
За обедом рядом с Эбби сидел мистер Реймз, бедный родственник мисс Перри, чей аппетит приводил в восхищение расположившегося напротив мистера Эварта. Румяный, круглолицый мистер Реймз более походил на булочника, нежели на духовное лицо. Ему было около сорока лет, но ранняя седина уже отметила его вьющиеся вокруг лба волосы, усиливая сходство с булочником, вечно обсыпанным мукой. Недостаток средств был заметен в облике мистера Реймза, но никак не отражался на его взглядах. Он неизменно оставался благодушен и готов отдать последний пенни, если его о том просили.
Едва мистер Реймз узнал, что отец мисс Тиндалл тоже священник, его интерес к собеседнице вырос стократно. Оказывается, Реймз читал статью преподобного Тиндалла из истории взаимоотношений Генриха Восьмого с римской католической церковью и нашел мнения, содержащиеся в ней, свежими и любопытными. После того, как Эбби рассказала соседу о том, что викарий Тиндалл вот уже почти двадцать лет живет в Риме и частенько наведывается в тамошние библиотеки, мистер Реймз перестал удивляться, ведь у викария Тиндалла имелся доступ к информации, получить которую английским священнослужителям не представлялось возможным.
Весь вечер мистер Реймз просидел подле Эбби и пытался развлекать ее беседой, пока мистер Лонгсдейл не сделал ему замечание, напомнив, что мисс Тиндалл недавно была больна и не может много разговаривать. Смущенный помощник викария попросил у мисс Тиндалл прощения, и Эбби заверила добряка, что не может устать от разговоров о своем отце и его далеком приходе.
Белинда наслаждалась обществом предмета своих мечтаний и была столь мила и очаровательна, что казалась гораздо более красивой, чем являлась на самом деле или, по крайней мере, когда пребывала в дурном расположении духа.
Супруги Эварт, мисс Перри и гостивший у последней генерал Киллиан сразу после обеда сели за карты. Молодой мистер Киллиан расположился по другую сторону от мисс Тиндалл, но был слишком робок, чтобы участвовать в беседе. Как ни странно, его робость сделала Эбби гораздо более разговорчивой, чем обычно. Когда она заметила, что кто-то в комнате смущается еще больше, чем она сама, ей тотчас захотелось помочь бедняге, и она постаралась найти тему, которая могла бы понравиться и мистеру Реймзу, и мистеру Киллиану. Девушке никогда не приходилось самой занимать гостей, но эта нелегкая обязанность оказалась ей вполне по силам, пока Белинда возле фортепьяно перешептывалась с мистером Лонгсдейлом.
Обедом у Эвартов остались довольны все, в особенности мистер Реймз, привыкший к куда более скромному столу. Хорошенькая мисс Тиндалл показалась ему еще и весьма здравомыслящей особой, впрочем, иначе и быть не могло, раз ее отец – викарий Тиндалл, несомненно, ученый и во всех отношениях достойный человек.
Белинда дозналась у матери, что это миссис Эварт посоветовала мисс Перри пригласить к себе Лонгсдейла, и преисполнилась дочерней любви. Все последующие дни, до самого начала июля, Бел являла окружающим свжее, улыбающееся личико, даже появление кузин не испортило ей настроение.
Эбби чувствовала себя уже вполне сносно, чтобы принимать участие в развлечениях, а Белинда, словно бы назло Фанни и Кэтрин, сделала Эбигейл своей наперсницей и спутницей. Едва познакомившись с мисс Уивинг, Эбби поняла, что Бел не преувеличивала, когда описывала своих кузин.
Белокожие, с мелко вьющимися рыжими волосами, сестры Уивинг могли бы считаться привлекательными, если бы не их полнота и некрасивые, выдающиеся над верхней губой носы – фамильная черта Уивингов. Фанни однажды была помолвлена, но свадьба так и не состоялась, семья ее жениха разорилась, и мисс Уивинг разорвала помолвку в надежде, что к ней посватается кто-нибудь еще. Кэтрин уже несколько лет как отчаялась выйти замуж, теперь она мечтала открыть пансион для девушек и самостоятельно зарабатывать на жизнь, денег их отца не хватало на то, чтобы обеспечить дочерям достойное существование.
Свою кузину Белинду Кэтрин и Фанни считали легкомысленной, пустоголовой девочкой и при каждой возможности изводили ее своими поучениями. Миссис Эварт, на взгляд обеих мисс Уивинг, была почти так же глупа и суетлива, как ее дочь, и не заслуживала внимания. Заискивали сестры только перед дядей Эвартом, который неоднократно ссужал деньгами их отца и не намеревался требовать возврата долга.
– Среди бедных родственников моего отца Уивинги – самые противные, – рассказывала Белинда поздно вечером в день приезда кузин, сидя на кровати Эбигейл. – Они вечно просят денег и при этом еще считают нас недостаточно родовитыми только потому, что в их роду когда-то были графы. Титул давно уже ушел к какой-то боковой ветви, а спесь осталась.
Сама Эбби первые несколько минут знакомства находила Кэтрин и Фанни с их болтовней весьма забавными, но после того, как они назвали ее «маленькой притворой» и «недокормленным гусенком», согласилась с мнением Белинды.
– Они пробудут здесь долго? – спросила Эбби.
– Не меньше месяца, – Белинда выглядела не столь опечаленной приездом кузин, как обычно, лишь потому, что неподалеку находился мистер Лонгсдейл. – Очень любопытно посмотреть, как они встретятся с Клариссой и Лорой. Сестры Хедвич не понравятся моим кузинам, и, надеюсь, нас ждет немало перепалок, что так оживляют любое общество.
Эбби не могла согласиться с этим утверждением, но она еще слишком мало была знакома с традициями английского света, а потому промолчала.
– Кстати, ты тоже им не понравилась, – продолжила Бел. – И знаешь, почему?
Эбби отрицательно покачала головой.
