– Не раньше, чем ты разорвешь помолвку с Джиной де Темпл.
Джина де Темпл сидела в огромной, позолоченной ванне, наполненной до краев густой пеной, и что-то напевала. В соседней комнате ее личная служанка Петра готовила платье, которое Джина решила надеть утром. Петра знала, что в течение дня предстоит еще несколько перемен туалетов.
Джина, всегда встававшая поздно, сегодня, в это теплое весеннее утро, почти потрясла Петру тем, что вскочила с постели, когда не было и девяти. Джина редко просыпалась раньше десяти, но даже тогда еще час-другой оставалась в постели, лениво нежась под одеялом и завтракая, поставив перед собой специальный серебряный поднос.
– Петра! – позвала Джина, небрежно бросив кусок ароматного мыла и мочалку в ванну. – Иди скорей. Я закончила.
Петра вошла в просторную ванную комнату. Джина встала, и капельки воды заструились по бледному, изящному телу. Джина позволила завернуть себя в белое полотенце и вынуть из ванны.
Словно маленького ребенка, Петра поставила ее на бархатный коврик и принялась старательно вытирать, пока на обнаженном теле не осталось ни капли влаги.
Джина не считала себя испорченной, но она принадлежала к высшему обществу и потому, естественно, имела личную служанку. Так с какой же стати ей самой вытираться, когда это может сделать Петра, как делала она это всегда, с самого рождения своей госпожи?
Обнаженная Джина прошла в просторную, залитую солнцем спальню. Одевание – утомительная работа, и Джина не видела причин тратить на нее свои драгоценные силы. Начиная с тонких, шелковых чулок и кончая модной соломенной шляпкой, ее одела Петра.
Джина с удовольствием разглядывала себя в зеркале. В новом платье, купленном прошлой весной в Сан-Франциско, она выглядела очень молодо и невинно. Широкая, вся в оборках юбка, пуговицы тугого лифа, застегивающиеся до самого воротника, широкий шелковый пояс вокруг талии напоминали ей платья, которые она носила в детстве. Год назад оно показалось бы ей смешным. Сегодня же девчоночье платье подходило как нельзя кстати. Улыбнувшись себе в зеркале, Джина сказала:
– Я готова ехать. Петра кивнула.
– Джильберто ждет уже полчаса.
– Попроси Джулио сказать Джильберто, что он сегодня не поедет. Пусть позовет Хенка Броди.
– Но почему? – нахмурилась Петра. – Джильберто всегда возит тебя.
– Но не когда я еду в Линдо Виста. Ты отлично знаешь, что мистер Вернет не любит, когда у него на ранчо появляются латино-американцы.
Петра вздохнула, но поспешила выполнить приказание Джины. Через несколько минут тучная мексиканка уже махала ей с крыльца, давая понять, что карета у дверей.
Уютно устроившись на великолепном обитом винно-красным бархатом сиденье, Джина задернула такие же красные занавески, чтобы защититься от яркого утреннего солнца.
Был понедельник, седьмое июня. Следующий день после того, как Франко рассказал ей, что у Берта есть другая женщина. Этим же утром из Таксона пришла телеграмма от Санто. Он сообщал, что молодой женщине по имени Сабелла Риос двадцать пять лет и что она всю жизнь прожила в Таксоне. Ее родители, Тито и Тереза Риос, умерли. После их смерти она жила на маленьком ранчо у Виктора и Кармелиты Ривьера. Виктор Ривьера умер несколько лет назад, и с тех пор Сабелла помогала его вдове и выполняла всю мужскую работу: прекрасно ездила верхом, кидала лассо и пасла коров не хуже любого ковбоя. Люди в Таксоне говорили, что ее приезд в Капистрано связан с наследством.
Джина ни секунды не верила в это. Вооруженная обрывочной информацией, которую добыл Санто, она решила, что пришло самое время нанести визит мистеру Бернету-старшему.
Был почти полдень, когда черный экипаж подкатил к высоким воротам ранчо Линдо Виста. Сторож у ворот узнал карету и, когда Джина, на несколько дюймов отодвинув занавеску, кивнула ему, снял шляпу.
– Мисс Джина, боюсь, вы приехали понапрасну. Берта нет. Он с несколькими рабочими уехал на весь день. Нужно что-то починить на дальнем участке ранчо.
– Я приехала не к Берту, Кальвин. Я давно не видела мистера Рейли. Думаю, он будет рад мне.
– О, конечно! Он будет очень рад. – Сторож сделал знак кучеру проезжать. – Рад вас видеть, мисс Джина.
Джина знала, что Берта не будет дома, поэтому она и выбрала это время.
Выцветшие голубые глаза Рейли Бернета засветились от неожиданности и удовольствия, когда он увидел хорошенькую темноволосую женщину, входящую в библиотеку.
Он всегда пристально следил за Джиной де Темпл и, как и сенатор де Темпл, намеренно старался, чтобы Берт и она чаще бывали вместе.
Все эти годы он тонко и незаметно внушал сыну мысль о женитьбе на Джине. Узнав несколько лет назад, что они в близких отношениях, он не расстроился, а, наоборот, очень обрадовался. Под разными предлогами он заводил с Бертом разговор о том, что близкие отношения с молодой девушкой их круга накладывают определенные обязанности.
Рейли Бернету всегда хотелось, чтобы Джина де Темпл стала его невесткой и матерью его внуков. Он был убежден, что ни одна другая девушка не подходит его единственному сыну так, как Джина.
– Джина, моя дорогая девочка! Какой приятный сюрприз!
Улыбаясь седовласому старику, Джина в облаке желтых шелковых оборок, сверкая кружевной нижней юбкой, прошла через комнату. Подойдя к креслу-каталке, она наклонилась и поцеловала старика в высохшую щеку.
– Пригласите меня позавтракать с вами? – Она поцеловала старика в седую макушку. – Только мы вдвоем, и больше никого.
Довольный и взволнованный тем, что она приехала навестить его, Рейли Вернет нежно сжал ее руки.
– Я не знаю ничего, что бы доставило мне большее удовольствие.
Джина решительно дернула за шнурок звонка, и через секунду личный слуга Рейли Бернета стоял в дверях.
– Блантон, со мной завтракает прекрасная гостья, поэтому не накрывай на южном дворике. Там солнце, а у этой молодой леди кожа, как бесценный фарфор.
Слуга поклонился Джине.
– Очень хорошо, сэр. Где вам накрыть?
– Выбирай, детка. – Рейли Бернет, улыбаясь, посмотрел на Джину.
– Может быть, у Бертона в комнате для карточных игр? Там нежарко и чудесный вид на океан.
– Ты слышал, что сказала молодая леди? – обратился старик к слуге. – И еще. Блантон, сходи в погреб и принеси бутылку «Конти» 1855 года. Пришла пора кое-что отметить.
Игорная комната располагалась в дальнем конце северного крыла особняка и находилась точно под спальней Берта. Вдоль всей северной стены тянулся бар из красного дерева. Ряд высоких стеклянных дверей служил восточной стеной, предоставляя возможность беспрепятственно любоваться ухоженными лужайками и синевой Тихого океана. Высокий потолок поддерживали резные колонны из красного дерева. В комнате стояли круглые игорные столы, покрытые зеленым сукном, и квадратные карточные столы из полированного дерева.
