— Так что? — тихо настаивал муж. — Может быть, тебе стоит для начала поведать обо всем мне?
— Я… я… — запнулась она.
— Я слушаю, — от голоса Долентовского веяло тихой яростью, но внешне он оставался совершенно спокойным.
— Я люблю его, — заплетающимся языком вымолвила Катенька.
Она не ожидала от себя этого! Как только это признание посмело сорваться с ее губ? И что же делать теперь?..
— Вот как? — переспросил в притворном удивлении Алексей. — Ты любишь Андрея? Какого Андрея?
— Лопухина, — язык будто действовал сам по себе, не слушая приказов разума.
«Что я делаю? Что делаю?» — вертелось в голове у Катерины.
— Стало быть, ты любишь Андрея Лопухина… Как мило… И как сильно ты его любишь? — продолжал Долентовский.
— Не… не знаю…
— Не знаешь?.. Как странно. По-моему, если любишь человека, то совершенно определенно представляешь, насколько сильно ты его любишь. Можешь ли ты обходиться без него, или это исключено? Что сильнее, долг или любовь? Чем проще пожертвовать: законным мужем или любовником?.. — Алексей еще долго мог бы продолжать в том же духе, но Катенька не выдержала.
— Перестань! — крикнула она. — Перестань! Я не могу это слушать!
Он закусил губу и замолчал. Катерина, тяжело дыша, отвернулась к окну. Некоторое время оба молчали, потом Алексей нарушил тишину и произнес:
— Странно, что ты не можешь слушать правду… Неужели ты так далеко зашла во лжи? — он знал, насколько далеко зашла его жена и знал, что вина ее перед ним была невелика, но продолжал провоцировать ее своими намеками.
— Далеко! — блестя глазами, она повернулась к нему.
— Насколько далеко?
Катенька не ответила.
— Что ж ты молчишь? — спросил Алексей.
Она опустила голову.
— Чего ты желаешь, Катенька? — мягко произнес он. — Катенька, милая моя… — Алексей подошел к жене и, протянув к ней руки, попытался обнять ее.
«Стоит ей теперь сказать мне только одно слово, одно слово „прости“, и я тут же забуду обо всем и никогда не вспомню об этой ее ошибке», — подумал он.
— Нет, нет! — Катерина вдруг резко оттолкнула его.
— Я люблю тебя и прошу успокоиться, — Долентовский вдруг почувствовал сильное волнение.
Странно, но до этого момента он почти не волновался. Все было игрой для него, не более. Теперь же Алексей почувствовал, что может потерять женщину, которую любит больше всего на свете!
— Катенька, ты не в себе… Но завтра все переменится, все пройдет, — жарко продолжил он.
— Нет! Ничего не переменится! Все останется, как и прежде! — ее будто прорвало. — Я не останусь здесь! Не останусь! Я не хочу быть с тобой… Я… я никогда не любила тебя! Ты заставил меня стать твоей женой!
— Катенька! Катя! — Алексей пытался остановить поток этих страшных и несправедливых слов. — Что ты?
— Пусти меня! — Катерина колотила руками по его груди.
Он пытался схватить ее и утихомирить.
— Успокойся, ты сама не знаешь, что говоришь…
— Я уйду, уйду! Я люблю его!
— Ты с ума сошла! — закричал Алексей. — Нас слышат все… — попытался он взять себя в руки. — Тебе не совестно? Хотя бы перед прислугой…
— Нет, нет! — Катерина вырвалась из его рук. — Не совестно! И я не замолчу. Я хочу, наконец, все сказать, — она тяжело дышала. — Я на все готова, лишь бы… Лишь бы…
— Лишь бы что? — спросил Алексей внезапно замолчавшую жену.
— Лишь бы быть наконец счастливой с тем… с тем человеком, которого я люблю…
— Вот как? — он отпустил ее. — И ты уверена, что и он любит тебя?
— Не смей так говорить о нем! — вскрикнула она. — Он… он… — Катерина внезапно замолчала.
— Ну что же он? — Алексей вновь успокоился, и стал говорить и рассуждать совершенно хладнокровно. — Ты, кажется, начала говорить, что Лопухин любит тебя.
— Да, — кивнула она.
Глаза Катерины блестели, она была возбуждена сверх меры.
— И он тебе об этом говорил?
— Говорил… — она ответила почему-то без особой уверенности, просто с каким-то желанием настоять на своем.
— Он предлагал тебе бежать с ним?
— Да!
— Или он говорил о том, что ты должна просить у меня развода и после того стать его законной женой?
— А… — Катенька вдруг замолчала и уставилась куда-то в сторону.
Ей как-то это не приходило в голову — развод. Да и бегство… Шла ли речь именно об этом? Так ли она поняла? О разводе точно речи не было, она бы такого не забыла…
— Ну? Что ты замолчала? — Алексей разозлился.
Глупая, глупая девчонка! Именно девчонка! Разве может взрослая и разумная женщина так поступать? Нет. Если бы она была его сестрой, или дочерью, или просто посторонней незамужней девицей, ее такое поведение было бы понято и объяснимо, но замужняя женщина… Господи, а что бы он делал со своей дочерью, если бы она повела себя так?
— Я поговорю с ним, он просто недосказал… — быстро проговорила Катерина.
— Недосказал? Или не хотел ничего такого говорить? Или просто он хотел тебя, мою жену, сделать своей любовницей? А потом просто оставил, как поступают все.
— Нет, нет! Это не правда!
— А мне кажется, что именно это и есть правда, — твердо сказал он.
Она покачала головой и посмотрела мужу в лицо:
— Этого не может быть.
— Проверь, — холодно предложил Алексей.
— Проверить? — беспомощно посмотрела на него Катенька. — Как?
— Что же, ты хочешь, чтобы я тебе подсказал, как убедиться в верности своего любовника? — усмехнулся он. — Забавно.
— Он мне не любовник, — прошептала она.
— Вот как? — Долентовский внимательно посмотрел на жену. — Так из чего тогда весь этот… разговор, эта истерика?
— Я хочу уйти от тебя и быть женой любимого человека!
— А все это время ты жила с нелюбимым? Все это время ты просто… терпела и мучилась? Так? Ну признайся же!
Она ничего не ответила, только отвернулась в сторону и стиснула руки.
— Что ж ты молчишь? Ответь! Ответь, и я не стану тебя неволить, и не буду ни к чему принуждать, — от его голоса повеяло таким холодом, что Катя задрожала. — Я отпущу тебя, не сомневайся. Вот только захочет ли он тебя взять? — прибавил он тихо и не без тайного умысла.
Катерина покраснела.
— Не смей так разговаривать со мной, — произнесла она твердо.
— Так ответь прямо, чтобы разрешить все наши недоразумения раз и навсегда.
Катерина почему-то не могла ничего сказать. У нее язык не поворачивался рассудительно и холодно, а не в запале ответить мужу на этот прямой вопрос. Если бы она теперь рыдала и билась в истерике, то без сомнения выкрикнула бы самые обидные слова, но теперь, когда она успокоилась, Катя не могла ответить ни «да», ни «нет».
