— Почему?
— Я просто прошу выполнить мою просьбу. Я ведь пока твой муж, и это, возможно, одна из моих последних просьб к тебе. Так что прошу, потерпи немного.
— Но я хотела… — начала было Катенька.
— Я уже сказал, — в его голосе ощутился металл. — Если не желаешь слушать просьб, то выслушай мой приказ. Я приказываю тебе никуда нынче не ходить.
— Приказ? — встрепенулась она от этих слов.
— Да.
— Но ты никогда…
— И напрасно. Николай уже высказал, что он думает относительно моей мягкости с тобой, — Алексей прошелся по комнате из угла в угол. — Он вообще предложил мне запереть тебя в комнате и никуда не выпускать до тех пор, пока ты не образумишься. Да уж, прелестный совет… — протянул он.
— Может быть, Николай давал тебе и другие советы? — она дерзко вздернула подбородок.
— А как же… — Долентовский долгим взглядом окинул Катерину. — И другие советы, конечно, были.
— Что же ты не стал им следовать? — она вложила в свои слова все ехидство, отпущенное ей природой, желая задеть мужа.
— А может быть, напрасно я пренебрег ими? — в притворной задумчивости произнес тот.
— Думаю, Николай давал дельные советы, ведь он не то что… — она осеклась.
— Не то, что я, хотела ты сказать? Да, это верно, не то что я. Он бы не стал идти у тебя на поводу… Так тебе интересны его советы? — вдруг резко прибавил он и, подойдя к жене, которая при его приближении отступила, грубо схватил ее за руки и притянул к себе. — Ты желаешь все знать, не так ли?
Катерина попыталась вырваться, но муж крепко сжал ее в объятиях и с силой, которую придавало ему еще и сознание своих прав над ней, поцеловал. Она трепыхалась в его руках в бессильной попытке сбежать, но закричать не решалась. Алексей чувствовал ее сопротивление, но в него будто дьявол вселился. Он поднял жену на руки и быстро понес к их спальне. Войдя в комнату, он бросил ее на кровать и тут же навалился на нее. Катериной овладел страх перед человеком, который никогда не вел себя так с ней. Алексей, от которого она не знала ни единого грубого или злого слова или поступка, теперь набросился на нее.
— Да пусти же! — крикнула она, наконец.
Но Алексей не подчинился этому требованию. Он разорвал корсаж Катиного платья и горячим ртом прижался к ее груди. Она продолжала с ним бороться, хотя вдруг ощутила прилив такой страсти, которой она раньше никогда не знала. Объятия Андрея, которого она думала, что любит, никогда так не горячили ей кровь, как эти злые объятия мужа.
В это мгновение с нею что-то произошло. Катерина неожиданно перестала сопротивляться и со страстным стоном всем телом прильнула к Алексею, жарко отвечая на его поцелуи, срывая с него одежду и полностью раскрываясь ему навстречу. А его руки будто доставали до каждого уголка ее тела, губы, в один миг сделавшись нежными, целовали бледную кожу шеи, груди, живота. Тела их сплелись, и оба уже не желали, да и не смогли бы остановиться.
— Девочка моя… — шептал он, подобравшись ртом к ее розовому ушку. — Моя… моя…
— Не отпускай меня… — бормотала она в ответ.
— Нет, нет…
В какой-то исступленной, будто последней страсти, они резко прильнули друг к другу и вот все закончилось… Тяжело дыша и вздрагивая она разжала объятия и бессильно упала на подушки. Глаза Катерины были закрыты, и она только могла почувствовать, как Алексей упал рядом с нею, такой же утомленный, как и она. Его рука продолжала ласкать ее живот, и она внутри себя еще чувствовала горячую пульсацию крови, уже сходившую на нет.
«Что это? — вертелось у нее в голове. — Что со мной было? А теперь… Он выгонит меня…» И от этой мысли ей сделалось так больно, что она едва не застонала. Ну почему? Почему именно теперь, когда… «Когда что? — оборвала она сама себя. — Ведь я же не люблю… Или… люблю?..»
Словно угадав ее мысли, Алексей приподнялся и, по хозяйски проведя рукой по ее лицу, сказал:
— Я хочу, чтобы ты знала… Я тебя никому не отдам. И не надейся.
Рука его скользнула вниз и, ухватив за талию, Алексей с силой притянул жену к себе.
— А будешь дурить, запру… Как Бог свят, запру… — голос его звучал устало, настороженно, но не без тайного довольства. — И не выпущу, пока ты мне не родишь хотя бы троих наследников. Да и тогда еще подумаю…
Она тихо засмеялась в ответ, уткнувшись лицом в его плечо.
— Что ты смеешься? — с подозрением спросил он.
Катенька нежно поцеловала попавшееся ей навстречу плечо, ладошкой потянулась к щеке Алексея и, погладив ее, прошептала:
— Ты не шутишь?
Его лицо озарилось улыбкой облегчения.
— Поцелуй меня, — велел он.
Она приподнялась и, прижавшись к мужу всем телом, губами легко коснулась его губ.
— Еще. И крепче, — его рука опять с силой заскользила по ней.
Катерина, не осмеливаясь ослушаться, страстно прильнула к жадному рту, выдвигавшему такие неуемные требования.
— Так-то лучше… — пробормотал Алексеи. — И верь, милая моя, я не шучу…
1735 год— Все запираешься от меня, прячешься… — шептал он. — Ничего, этой ночью не спрячешься, — Григорий быстро поднимался по лестнице, бормоча себе под нос.
Он быстро справился с ключом, распахнул дверь в комнату жены и увидел, что Катерина одетой лежит на постели. Она не спала и тут же вскочила, лишь только увидела мужа вошедшим в ее комнату.
— Ну, душенька… — криво улыбнулся он. — О чем же нам поговорить?
Он прошелся по комнате. Катерина стояла перед ним, опустив глаза в пол и стиснув ладони.
— Не хотите ли вы мне что-нибудь рассказать? — Григорий резко повернулся к ней. — Быть может, я что-нибудь неверно понял? Что ж вы молчите? — повысил он голос.
— Да, вы поняли неверно…
— Вот как? — живо перебил он ее. — Что именно? Мои глаза и уши обманули меня? Не может быть… — в притворном изумлении покачал он головой. — Или я был слеп всю жизнь? И всю жизнь принимал белое за черное, а черное за белое?
— Я не о том… — беспомощно вздохнула она.
— О чем же? — Григорий остановился прямо перед женой.
— Я не обманывала вас, — Катерина подняла глаза на мужа.
Григорий молчал, не сводя глаз с Катерины.
— Я… я… была верна вам, быть может, только…
— Только что?
— Я допустила мысль, но… Но это лишь моя вина! — воскликнула она.
У нее из глаз полились слезы, но плакала она безмолвно, не закрывая лица и не всхлипывая.
— Вы, стало быть, желали соблазнить нашего соседа, а он ни в чем не виноват? Он вовсе не желал вас, и только вы сами желали приблизить его к себе? Я правильно вас понял?
