— Полагаю, вы думали, что все гаремы полны распутных рабынь, — произнесла Ясмина, потом предложила Силии ароматное засахаренное печенье с начинкой из кишмиша и абрикосов. — В нашей стране гаремы в основном похожи на наш гарем. Здесь у всех есть свои личные покои, где в любое время можно уединиться, но работаем и принимаем пищу мы вместе. Читаем и шьем — тоже. И дома, как видите, нам не приходится скрывать лицо хиджабом.
— И вас не смущает, что вы ограничены одним домом?
Ясмина засмеялась:
— Нет, не смущает. Ворота запираются чисто символически. Они обозначают границу, которую нельзя пересекать с открытым лицом. Вы увидите, что в других домах то же самое. Вот в пустыне все иначе. Кочующие со своими племенами женщины имеют больше свободы.
— Но дверь в гарем правителя заперта.
Ясмина кивнула:
— По приказу брата Рамиза, Асада.
— Наверное, до сих пор есть и евнухи?
— Двое. Акил говорит: Рамиз не знает, что с ними делать. Их раньше было около десятка, но остальные после смерти Асада с радостью вернулись на родину в Турцию. Акил говорит, что Асад держал там и рабынь тоже. — Ясмина подвинулась поближе к Силии и заговорщицки понизила голос: — Восточных наложниц. Говорят, они такое умели делать, что мужчины падали без памяти от наслаждения.
— И что они делали? — потрясенно-зачарованно спросила Силия.
Ясмина только развела руками:
— Не знаю. Я спрашивала Акила, но он ничего не сказал. Мне кажется, он и сам не знает, хотя никогда не признается. Вам же известно, каковы мужчины — им нравится думать, что они знают абсолютно все. Когда Асад погиб, Рамиз выдал всем наложницам щедрое приданое и отправил восвояси. И жен брата отправил обратно к их родителям. Мы все решили, он сделал это потому, что собирался скоро жениться, но пока нет никаких признаков. Так что вам оказали большую честь. Вы первая женщина, которой позволили войти в гарем Рамиза. Все женщины в округе умирают от зависти.
— Мне не кажется, что для меня это такая уж честь. К тому же разве могут быть сомнения, что я не стану…
— Его женой? О! Конечно нет, — ахнула шокированная Ясмина. — Нет-нет. Вы не можете стать женой Рамиза. — Она отодвинула поднос со стаканчиками и чайником и подозвала своих младших детей, трехлетнего мальчика и двухлетнюю девочку. — Познакомьтесь: это мой сын Самир и дочь Фарида.
Маленькая девочка застенчиво цеплялась за руку матери, но Самир оказался храбрее и потянулся к Силии, чтобы потрогать ее волосы. Та улыбнулась, посадила его к себе на колени и позволила поиграть со своим жемчугом на шее. Тут уже и Фарида преодолела свой страх перед странной женщиной в смешном платье и тоже начала забираться к ней на колени. Силия, смеясь, усадила и ее к себе на колени и принялась учить детей игре в «ладушки». Она часто играла так со своими маленькими сестрами. После этого Самир потребовал, чтобы она вместе с ними пошла во двор познакомиться с другими детьми. Когда полчаса спустя к ним присоединилась Ясмина, Силия имела взмыленный вид, потому очень обрадовалась принесенному хозяйкой холодному шербету.
— Вы так прекрасно ладите с детьми, — сказала Ясмина, делая глоток из собственного стаканчика. — Надеюсь, у вас еще будут свои.
— Теперь это уже маловероятно. Сомневаюсь, что я когда-нибудь еще выйду замуж. — Силия прикусила губу. — Ясмина, вы сказали, что я не могу выйти замуж за Рамиза. Это потому, что я с Запада?
— Ну, в этом, конечно, тоже есть затруднение. Предполагается, что он должен жениться на принцессе арабской крови. Но это не самое главное. Основное препятствие состоит в том, что вы уже были замужем.
— Но мой муж мертв.
Ясмина на нее посмотрела с удивлением.
— Вы не девственница. А Рамиз — принц по крови. Его первая жена должна принадлежать ему, и только ему. Его семя должно быть единственным в ее саду.
Силия очень смутилась и покраснела, но Ясмина, по-видимому, не осознавала, что сообщает неприятное собеседнице, и продолжила:
— Для второй или третьей жены вдовство не имеет такого значения, но первая жена, как я, важнее всех, — гордо заявила она. — Именно первая жена рожает наследника. Хотя я не думаю, что Акил возьмет себе вторую жену. Если только я ему надоем, а это маловероятно — я очень искусна.
Ее слова очаровали и одновременно потрясли Силию.
— Вы имеете в виду, что есть… вещи, которыми женщина может…
— Удержать своего мужчину? — Ясмина кивнула с застенчивой улыбкой. — Разумеется. Это одно из преимуществ жизни в гареме — здесь с тобой могут поделиться подобными секретами. Подождите меня здесь.
Оставшись одна, Силия охладила кисти рук в прохладной воде фонтана и слегка смочила виски. Как ей только пришло в голову спрашивать о подобных вещах? Да вообще заводить такую интимную тему с абсолютно незнакомой ей женщиной? Должно быть, во всем виновата жара и особенность здешней обстановки. В стенах гарема ее любопытство к чувственным темам прямо-таки усиливалось. И все из-за того, что она хотела знать. Не испытать на себе, просто знать. И если она не узнает сейчас, то уже никогда не узнает.
Ясмина вернулась с небольшим шелковым свертком:
— Возьмите. Это наставления по привороту. Прочесть заклинания вы, конечно, не сможете, но по рисункам и так все понятно.
Силия с трепетом взяла сверток. Нельзя даже думать о том, чтобы читать подобное, но не взять — значит обидеть хозяйку.
— Спасибо, — поблагодарила она Ясмину и повторила по-арабски: — Шукран.
— Не за что. А теперь идемте, попрощаетесь с детьми. Вас ждет Акил, чтобы отвезти назад во дворец. Надеюсь, мы еще увидимся до вашего отъезда в Англию.
— Я тоже надеюсь. Я замечательно провела время. У вас прекрасная семья.
Ясмина улыбнулась:
— Желаю и вам когда-нибудь обрести собственную семью. — Она сжала руку гостьи. — Не стоит слишком привязываться к Рамизу, леди Силия. Я знаю, что он очень привлекателен. Вы чувствуете, какая у него замечательная аура, верно? Сильная и сексуальная. Но он не вашего типа. Вы ведь из тех, кто любит только раз в жизни, я права? Простите за эти слова, но я обладаю даром распознавать истинную суть людей. Похоже, вы не очень любили своего мужа, но полагаю, вы с легкостью полюбили бы Рамиза, если бы себе позволили. Его имя полностью соответствует его натуре. Рамиз означает благородный и уважаемый. Он может предаваться с вами удовольствиям, — в конце концов, он мужчина, а вы женщина, — но он никогда не пойдет против наших традиций. Не следует ожидать от него слишком многого, иначе останетесь с разбитым сердцем. Лучше этого не допускать.
— Уверяю вас, вы ошибаетесь.
